— А паранжи у вас не найдется?
— Ну-ну, престаньте. Наши покупатели интеллигентны. Они никогда не позволят себе лишнего. И потом, милая, я уверена, что всего глоток настоя вернет вам прежнее расположение духа и уверенность в себе. В конце концов, все не так плохо.
Однако заверения женщины ничем не помогли. Единственной спасительной соломинкой оказалось внезапное воспоминание, что где-то среди вещей в новом шкафу лежали огромные солнечные очки, подаренные Аней. Я их никогда не носила, предпочитая аккуратные «стрекозки». Но сейчас наступил звездный час «иллюминаторов». Пол-лица их широкие стекла скроют точно.
— А когда прибудут покупатели?
Может, все-таки успею сбегать в домик до их прихода? Хотя еще лучше, если бы я не только успела вооружиться очками, но и отпить настоя. Возможно, тогда уже и прятаться за гигантскими стеклами не понадобится.
— К половине пятого, — Розалия чуть заметно подмигнула. Похоже, только слепой не поймет по моему лицу (если его все еще можно так называть), что творится в душе. Я вымученно улыбнулась. Что ж, остается надеяться, что лекарство подействует незамедлительно.
До отъезда хозяйка дала мне еще одно задание: ощипать «Ехидство», заверив, что оно ни при каких условиях в монстра не превращается. Я легко отыскала недалеко от своего домика разросшиеся желтые колючки (те самые, что еще за завтраком подстрекали съязвить Розалии), поставила на землю ведро и уныло принялась за работу. Помня о напутствии наместницы, старалась сохранять бесстрастность. Однако получалось это плохо. Мысли то и дело сворачивали в сторону новой внешности. Глаза практически не выпускали из виду циферблата. Ужасно хотелось, чтобы настой поскорее приготовился.
Но со временем работа все-таки увлекла. Гибкие иголочки приходилось обирать по одной, поэтому за пару часов ведро заполнилось ядовито-желтым содержимым не более чем на треть. Когда же игла в очередной раз воткнулась в палец, в голове почти не осталось мыслей об утреннем происшествии. Интересно, Розалия специально подсунула эти ветхие перчатки? Вдруг возникла догадка: а что, если я и «Ехидством» отравлюсь? Кровь прилила к лицу. Нет, заражение вряд ли возможно — иначе меня бы предупредили. А, может, Розалия не смогла удержаться от того, чтобы не посмотреть на язвящую жабу? Надо бы вернуться в домик за дневником. Ведь дополнил же он инструкцию по работе с «Уродством». Интересно, а Гавриил тоже бы стал напоминать жабу, если бы отравился «Уродством»? Или больше бы походил на крокодила? Наверняка его бы тоже раздуло! Забавно бы он выглядел тогда: жаба с мечом. Нет, крокодил! Черноглазый крокодил с мечом! Вот это спаситель! Всю жизнь мечтала о таком.
Я начала нервно подхихикивать. Похоже, все-таки отравилась.
— Привет еще раз, — окликнул низкий голос, принадлежавший никому иному, как моему спасителю. Сердце бешено застучало — я обернулась. Точно! Гавриил! Ни капли не похожий ни на жирную жабу, ни на зеленого крокодила, бледный и статный. И направляется ко мне! Я закрыла лицо руками и молча понеслась в домик. Зря все-таки очки-иллюминаторы не прихватила. Да кто ж знал, что он так неожиданно появится? Розалия ведь обещала не ранее половины пятого! В голове отчетливо билась мысль: спрятаться!
— Эй, ты чего? Постой!
Но оклик настиг меня уже на пороге. Я захлопнула дверь и бросилась к столу. Именно там готовилось лекарство. Негромкий, но настойчивый стук в дверь, сопроводила фраза, произнесенная тягучим голосом:
— Виолетта, если ты из-за внешности, то это глупо, я ведь уже все видел.
Вот именно видел! Дважды! Только во второй раз все должно было случиться по-другому. Я черпнула лекарство ложкой и незамедлительно отправила в рот. Глоток. Горло словно охватило огнем. Воздуха перестало хватать, а тот, что все-таки проникал внутрь, безжалостно жег легкие. Кашель сложил тело пополам. Что это такое?! Так и должно быть?
С трудом, но я все-таки добралась до зеркала как раз к моменту начала преображения и замерла. Было так странно, видеть, как меняются черты лица, контуры тела. Все происходило словно в замедленной съемке: из бледно-зеленого шарика выпускали воздух. Заношенное полосатое платье, бессовестно обтягивавшее каждый выступ безразмерной фигуры, опять превратилось в растянутый старенький свитер, теперь уже болтавшийся на теле, как на вешалке. Шерстяные рейтузы без резинки плавно соскользнули с похудевших бедер и улеглись вокруг щиколоток. Шелковый палантин словно ожил и змеей сполз на пол.
— Я бы не пришел без необходимости. Может, все-таки выглянешь?
Преображение так захватило, что я даже успела позабыть о Гаврииле. Вздрогнула и, запутавшись в собственных штанах, грохнулась на пол.
— Все в порядке? — в низком голосе прорезались участливые нотки.
— Да, да все хорошо, — поспешно выдавила я, потирая ушибленную коленку и пересчитывая звездочки, нимбом кружащие над головой, — погодите чуть-чуть.
Ну, хорошо хоть, что лекарство подействовало — и все стало как прежде. Я, конечно, очень надеялась, что настой поможет, но не с первого раза… А тут… Просто отлично! Когда боль немножко отпустила, я попробовала снова натянуть рейтузы, но они отказывались держаться. Пришлось спешно ковылять наверх. Не показываться же перед мужчиной в таком виде. Хотя, чего гневить бога? Еще пару минут назад жабья внешность оставляла желать лучшего. Наконец-то, за сегодняшний день я смогла беззаботно рассмеяться. Фух!
Старую одежду сменили узкие джинсы и пуловер с принтом черного ангела. Вернувшаяся с привычной внешностью уверенность вытеснила желание прятаться. Как хорошо! Теперь предстану перед Гавриилом в нормальном виде, а не в качестве болотного чудища. Я спустилась вниз. Еще раз заглянула в зеркало, собираясь поправить волосы, но увиденное согнало только что поселившуюся на лице улыбку. Да, прежние размеры действительно вернулись. Голова, нос, губы, уши тоже стали прежними. Но вот зелень так и не покинула кожи. Ладно, как-нибудь. Все ж не так плохо, как было.
Стук в дверь повторился.
— Виолетта, я не могу так долго ждать.
— Сейчас-сейчас, — выдохнула я и обреченно подошла к двери. Взгляд упал на запястье руки, собравшейся открывать замок. Часы демонстрировали без пяти четыре. А это означало, что настой был выпит раньше где-то минут на десять. Хотя, может, это не так уж и страшно? А что если кожа осталась зеленой как раз по этой причине? А что если она никогда не станет прежней? От подобных предположений совсем поплохело. Только что улучшившееся настроение снова ухнуло вниз.
— Виолетта, — низкий голос уже отдавал раздражением.
