— Это наша благодарность, — подмигнул Пьер.
— Спасибо, — произнесла я, не смея верить, что настал конец ужасным телесным метаморфозам.
— Ну, а теперь за главным товаром, — подбодрила Рони.
— За «Любовью»! — поддакнул Пьер.
Глава 10. Легенда
Около минуты Гефра разглядывала золотой ларчик у себя на коленях. Тонкие пальцы любовно обвели руну беркана из изумрудов на крышке. Женщина вздохнула. Ее последнее сокровище. То немногое, что осталось от прежней славы и величия. Золотой ключ провернулся в замке — и ларец обнажил свои недра. Последние три зернышка — зеленое, бурое и черное — всего лишь напоминание о былом всевластии. Совсем недавно их было еще семь. Но одно ушло на демонстрацию силы для Розалии, другое — на вызов сиюминутной страсти, и третье — на оболванивание тщедушного начальничка и мерзковатого юриста. Гефра взяла бурое семечко, покрутила в пальцах и вернула обратно. Конечно, сад из них не вырастить. Но при правильном и разумном применении, его можно вернуть. Нужно только выманить эту простушку.
— Госпожа, — тихий, но неожиданный оклик испугал. Крышка закрылась с громким хлопком.
— Гал! Что тебе нужно? — зашипела Гефра.
Гигант попятился и, заикаясь, проблеял:
— Время к закату. Друиды ждут.
— Хорошо, — слегка расслабилась женщина, — жди снаружи.
Пока мужчина двигался к выходу, взгляд пробежался по искушающе гладкой поверхности старинного зеркала. Нет. Нужно подождать. Сейчас нельзя быть слабой, она и так на грани истощения. Хильд вернется и сам все расскажет. Женщина поднялась с трона и, оставив ларец на круглом столике возле зеркала, кликнула мальчишек. Трое неестественно бледных подростков мгновенно появились перед госпожой, словно выросли из каменного пола.
— Не допускать к ним ни одной души. Никто не должен знать, что в ларце.
Мальчики поклонились и, заключив зеркало и столик в круг, замерли словно статуи.
Гефра неспешно прогуливалась по зеленому лабиринту, окутанному туманом. Алый подол волочился за хозяйкой, задумчиво осматривавшей идеально подстриженные кусты-стенки, которые даже солнце отказывалось освещать. А ведь раньше все было по-другому. Когда-то здесь был дивный сад, восхищавший своей красотой и силой. Сад Всевластия — ее кров, ее дом, ее обитель. Дарованный и несправедливо отобранный. Как изменились времена, как изменилось значение в мире Гефры. Осталось только желание вернуть прежнее могущество. Желание затмевающее все прочие. Следом за госпожой вздыбливал тропу шофер-гигант. Его усилившееся сопение сильно нервировало и мешало размышлениям.
— Ну, говори, — раздраженно велела Гефра.
— Госпожа, почему бы вам просто не внушить Андрею, что он вас любит? Тогда он пойдет на все!
— Именно так бы я и поступила, — фыркнула женщина на бестолковость слуги. — Но у меня нет прежних сил. Возможно, с Брисингаменом получилось бы. Но и он мне недоступен!
— Но вы же сумели заставить Андрея изменить девчонке.
— Лучше бы ты безупречно выполнял мои приказы, тогда и советы бы не понадобились!
Слова били не хуже пощечин — гигант поник. Гефра обернулась и, заметив, как съежился Гал, смягчилась:
— Да, я смогла заставить его пойти на поводу страсти и совершить измену. Но это лишь сиюминутное помешательство — все, на что я… — выдохнула Гефра, вспомнив одно из потраченных зернышек, — сейчас способна. Думала, что предательство разорвет девчонке сердце. Но теперь, к сожалению, не в моде кончать жизнь самоубийством из-за несчастной любви. Не то, что раньше… — длинные пальцы скользнули по жестким листьям, в которых не осталось ни капли былого величия. Обычные кусты… Кажется, именно на этом месте росло главное сокровище сада — «Любовь». Дивный куст с крупными алыми розами, никогда не вянущий, никогда не подводящий. Ну, разве только с Одом. Единственный раз, когда «Любовь» подвела… Сердце захлестнула волна ярости. Разве способна эта недосадовница вырастить хоть что-то подобное?!
— К сожалению, настало время, когда малейшее воздействие на чужие чувства требуют от меня слишком много энергии. Поэтому, единственное, что я могу сейчас сделать — вынудить поверить Андрея, что Виолетта попала к злодейке.
Гал почесал голову:
— А что если он не поверит?
— Уже поверил, — Гефра вспомнила четвертое подгнившее зернышко, что лишь коснулось благодатной почвы в душе Андрея, тут же дало всходы. — Мне нужно, чтобы он выманил девчонку из сада — а там… — женщина умолкла и возобновила движение к капищу.
Гал понял, что должно последовать после того, как Виолетта покинет убежище и кровожадно улыбнулся. Ведь место возле госпожи после предательства Ода было по-прежнему свободно. И Гал был достоин его. Куда более достоин, чем Хильд! Ну, а Двалина вообще не имело смысла брать в расчет. И хотя когда-то давно он даже удостоился чести провести с Гефрой ночь, вряд ли в будущем это может повториться. Тем более, теперь у него нечего предложить госпоже. Ведь Брисингамен у девчонки. А вот Гал обязательно вернет его хозяйке.
— Госпожа! — на колени перед Гефрой упал непонятно откуда взявшийся Хильд. Вот ведь свинья! Так и тянет в пыли вываляться! Гал злобно улыбнулся и утер мясистый нос.
— Говори, — приказала женщина.
— По дороге он несколько раз останавливал машину. Пытался кому-то звонить. Безрезультатно. Затем отправил несколько сообщений. Двалин следует по пятам.
— Хоть какие-то приятные новости, — улыбнулась Гефра и в награду протянула руку слуге. Хильд с упоением прижался губами к тыльной стороне ладони. Гал изошелся ядовитой слюной. — Достаточно. Поспешим. Если удача нас не оставит, возможно у меня уже сегодня появится шанс вернуть сад!
* * *
В шутках и забавных рассказах мы дошли до теплицы с «Любовью». Дурманящий аромат роз послышался еще за несколько метров. Когда же цветы оказались в поле зрения — волна теплого чувства буквально захлестнула с головой.
— Дивный запах… дивный запах «Любви»! — проворковала Рони и так посмотрела на Пьера, что мне стало чуточку неловко — я будто оказалась свидетелем чего-то слишком личного. Впрочем, именно сейчас ребята показались еще милее. Всего за неполный час они мне стали как родные. И я снова благодарила судьбу, что попала в это удивительное место. Такое родство душ в своей жизни я ощущала в лучшем случае раза три. Два из которых обратились предательством, но сейчас о плохом думать совершенно не хотелось. Хотелось любить все и вся. Вернее я любила все и вся в этом сказочном саду: от каждой травинки, источающей ночью голубоватое свечение, до неординарных французов. А еще эти глаза — две черные бездны… Стоп! Конечно, чувствовать себя переполненной любовью — это куда лучше, чем быть под воздействием «Смерти» или смотреться в зеркало после отравления «Уродством». Но любовь к черным глазам — это слишком. Я усиленно потрясла головой, сбрасывая наваждение. Снова припомнила слова Розалии, о том, что растения попытаются воздействовать. Ну, уж дудки! У моих чувств есть только один хозяин, вернее хозяйка. Это я! И никаких помощников мне здесь не нужно.
