class="p1">— Чего хо
тим? — пе
респросила Юль
ка. — Мы мно
гого хо
тим. — На многое и башлей немало трэба, — чернявый заинтересованно смотрел на девушку.
— Что нам надо? Что нам надо? — повторяла Юлька, не зная, как перейти к конкретному разговору.
— Ну, не шоколада ведь? — сострил чернявый, подмигнув напарнику. — Что, девочки, изволите?
— Так, мальчики, — вступила в разговор старшая сестра. — А что есть?
— Товар на исходе. Остались батники и джинсовки. Будем смотреть?
— Да, пожалуйста, — кивнула Лида, не отрывая взгляда от пакета. — Джинсовку бы вот на неё.
— Без вопросов, — чернявый деловито скользнул намётанным взглядом по Юлькиной фигуре, задержался на секунду-две глазами на правильных очертаниях девичьей груди. — Вот могу предложить! Её размер! — парень вынул из пакета синюю джинсовку, мгновенно развернул-свернул и убрал обратно.
— Сколько? — почти одновременно спросили сёстры.
— Трёшка.
— Сколько-сколько? — переспросила Лида.
— Тридцатник, — пояснил чернявый.
— А батник? — дрогнувшим голосом спросила Юлька.
— Четвертак. Можно со скидкой.
— Сколько?
— Двадцатник.
— Ой, сразу две вещи дорого.
— Тогда можете взять хотя бы одну. Говорю же, могу уступить со скидкой.
— А на джинсовку тоже можно со скидкой? — неуверенно поинтересовалась Юлька, глядя то на продавца, то на сестру, то на продавца, то на сестру.
— Нет, не можно. Скорее думайте, а? — нетерпеливо заторопил чернявый. И уже обратился к своему напарнику: — Надо точку менять. Хмырь один неподалёку толчётся. Точняк, мент. Не оглядывайся, — одёрнул он напарника, когда тот стал крутить головой.
— Что, Юля?
— И то, и то охота, — со вздохом пожала та плечами. — А батник не покажете?
Чернявый молча вынул из пакета модную рубашку цвета морской волны в запечатанной прозрачной упаковке.
— Размер? — уточнила Лида.
— Естественно, на неё, — кивнул фарцовщик на Юльку.
— Что? Берём, Юля?
— Берём-берём, — обрадовалась та.
Лида достала из кошелька две десятки.
— Приходите за джинсовкой!
— Хорошо.
Не успели девушки убрать вещь в сумку, как парней, словно корова языком слизнула.
— Шустрые малые, — удивилась Юлька, глядя по сторонам. Туда-сюда рядом шевелилась, словно перетекая по тесному пятачку барахолки, толпа людей. Действительно, за фарцовщиками кто-то следил. Чернявый оказался прав. Рядом с девушками выросла долговязая фигура парня лет двадцати пяти. Прыщеватое белесое, как у поганки, лицо. Рыжие секущиеся волосы. Не глядя на девушек, «хмырь» вертел головой на тонкой шее, пытливо всматриваясь в толпу, словно вдруг потерял кого-то.
— Пошли уже, — Лида подтолкнула сестру, и они стали выбираться из общей барахоловской толчеи…
Пока ехали на медленном автобусе домой, младшая сестра вся истомилась.
— Клёво, Лида! Нет, ну ты посмотри, посмотри! Вот бы джинсовка как по цвету подошла бы, а, Лид? — гляделась на себя в зеркало Юлька. — В самую пору батничек пришёлся. Я тебя люблю, — в умилении Юлька поцеловала рубашку. — Не обманул чернявый.
Обновка и, правда, хороша. Батник в самую меру. Приталенный. Как раз к Юлькиной фигуре, рельефно подчёркивая острую девичью грудь. Сидел как будто специально сшитый по её меркам. Юлька то расстегнёт две пуговки, то застегнёт, оставляя одну. И так, и этак на себя посмотрит, поворачиваясь то одним боком, то другим, то прямо, что говорится, то в анфас.
— Умеют же где-то делать вещи! — восхищалась обновкой счастливая Юлька, крутясь перед зеркалом и не отрывая глаз от зеркального отражения себя любимой. — В следующий раз джинсовку или джинсы глянем, ага же, Лид?! Ага, Лида?!
— Ага-ага, — та подошла сзади, невольно залюбовалась младшей сестрой, ощупывая ее плечи. — Дороговато, конечно, но ты ведь не отвяжешься.
— Не переживай! Деньги ведь есть! Мама дала на самый-самый крайний случай. У меня в кофточке зашиты.
— И этот самый случай наступил, да? — улыбнулась Лида, обнимая сестрёнку.
— Наступил, наступил, как я тебя люблю!
— Не подлизывайся. Иди мыть руки. Сегодня на обед у нас яичница.
— Ага. Как я обожаю яичницу! С самого детства.
— Хохлаток-то сколько дома осталось?
— Ровно десяток.
— Раньше, больше держали.
— С кормёжкой туго становится. Дроблёнки не хватает. Когда колхоз был, её не считали, мешками на машине привозили…
— Да уж, довели деревню, — согласилась Лида. — Батник повесь аккуратно на плечики. После погладим. Мой утюг перегорел, надо на этаже попросить.
— Нет, я сейчас хочу погладить. Куда сбегать-то за утюгом? В какую комнату?
— Вот ведь нетерпячка! Так-то не мешало бы его простирнуть сначала?
— Да, ладно, вещь ведь запакована была.
— Сиди уже. Сама схожу за утюгом. Вот чай только дай допить.
…Ночью Юлька не могла уснуть. Одно мучение. Лида давно посапывала. Младшая сестра, лёжа на боку на своей раскладушке, долго смотрела на окошко. За ним из-за неисправности противно подмигивал уличный светильник на фонарном бетонной столбе.
«Хоть бы скорее перегорел, что ли», — злилась она от бессонницы на мигающий светильник. Повернулась, скрипнув пружинами раскладушки, спиной к окну. Сон не шёл, хоть овечек считай, хоть баранов.
Фарцовщики. Что за слово такое? Одно понятно, что иностранное. Непонятно то, что оно обозначает? Следуя логике, то есть тому, что в школах теперь в основном изучают английский, значит, скорее всего, и это слово имеет английское происхождение? Перед внутренним взором постепенно одолеваемой сном Юльки прокручивался калейдоскоп событий прошедшего дня. Муторная езда в переполненном потными и злыми пассажирами автобусе в центр города. Горячий асфальт городских улиц в синеватой раскалённой дымке от полуденного солнца. Муравейник городской барахолки, что располагалась за старой церковью…
… — Лид? — первым делом утром Юлька обратилась к сестре.
— Что?
— У тебя случайно англо-русского словаря нет?
— Случайно нет. Тебе зачем?
— Надо. Ты же когда-то в пединститут поступала. Может, случайно завалялся?
— Случайно не завалялся. Выбросила в своё время все учебники в мусорку. Толком объясни, зачем тебе вдруг словарь понадобился?
— Посмотреть, что обозначает слово фарцовщик.
— Я тебе и так скажу.
— Ух, ты! — Юлька подпрыгнула как на пружине, так что раскладушка отозвалась страшным сухим скрипом.
— Производное от английских слов for sell, что означает «для продаж».
— Лида, какая ты у нас молодчина, умничка! — воскликнула Юлька. — И ты до сих пор сидишь на своём комбинате?
— А где я должна сидеть?
— Да ты такая, ты такая! — у Юльки не находилось слов. — Вон как по-английски шпрехаешь.
— Ну и что с того? В институт идти поздно. Ровесницы давно пооканчивали…
— Нет, ну это, — не могла успокоиться, охваченная гордостью за умницу-сестру Юлька. — Прям без словаря сразу бац и перевела! Для продаж, для продаж. А как? Ну, я забыла.
— For sell.
— Фор сэл, фор сэл. Надо запомнить.
— Ты, никак сама загорелась этим делом? Даже и не помышляй. Выбрось из головы. Тебе сейчас об учёбе надо думать.
— Ладно. Чего там думать. Училище не университет.
— Но о перспективе надо не забывать. Образование никому ещё не помешало…
— Мне бы твои знания, тогда, конечно, можно было и помечтать.
— Знания — дело наживное. Бери
