К Олегу, пригибаясь, подошел взводный.
— Ротный приказал захватить чабана, чтобы узнать, сколько в кишлаке моджахедов.
Олег молча кивнул головой.
— Рустамов, Сидоренко — со мной, — тихо скомандовал он.
Олег вскочил и, пригибаясь, побежал навстречу отаре овец. За ним побежали и два десантника. Не добегая до отары, они замаскировались. Овцы плотной массой, блея, прошли мимо десантников. Позади них, размахивая длинной палкой, покрикивая на овец, шел чабан. Огромная овчарка, почуяв чужих, остановилась и грозно зарычала. К овчарке подошел чабан. Олег вскочил и, держа автомат перед собой, с опаской поглядывая на овчарку, стал приближаться к чабану. Чабан увидел «шурави», спокойно улыбнулся. Овчарка зарычала и, оскалив пасть, двинулась к Олегу. Чабан что-то крикнул на своем. Овчарка вернулась назад и покорно встала рядом с ним. Олег, не доходя до чабана, остановился.
— Пошли, командир тебя хочет видеть!
Тот, продолжая улыбаться, смотрел на «шурави».
— Товарищ сержант, да он по-нашему ни хрена не бумбукает, — подал голос Сидоренко и дулом автомата показал тому, куда идти.
Тот понял и покорно пошел, куда ему показал «шурави». Когда они привели чабана, капитан Щеглов подошел к нему.
— Ты по-русски понимаешь?
Тот отрицательно покачал головой.
— Врешь, сволочь, если бы не понимал, то головой не мотал бы. Тошев! — позвал он.
Из-за глиняного выступа показался солдат.
— Я, товарищ капитан.
— Подойди сюда. Спроси у него, сколько в кишлаке моджахедов?
Солдат быстро перевел вопрос на таджикский язык, на котором говорит половина афганцев. Тот что-то ответил.
— Товарищ капитан, он говорит, что они ушли в горы еще вчера ночью.
— Не врет?
Тошев вновь перевел. Афганец, приложив руку к сердцу, произнес имя Аллаха и что-то быстро стал говорить.
— Он клянется именем Аллаха, что в кишлаке, кроме мирных жителей, никого нет и что моджахеды с собой забрали семьи активистов и увели их в горы.
Капитан, думая о чем-то, посмотрел в сторону отары овец. Овцы разбрелись по склонам горы.
— Ладно, пусть катится к чертовой матери.
Тошев перевел, и тот, угодливо улыбаясь, пятясь задом, отошел от них, потом побежал к овцам.
Капитан посмотрел на Давыдова.
— Какое решение будем принимать?
— Надо войти в кишлак. Думаю, он говорит правду.
— Тогда ты со своим взводом первым и войдешь в кишлак. Будь осторожен. Вперед вышли дозор.
Давыдов подал команду. Из укрытия поднялись десантники.
— Бондаренко, ты со своим отделением пойдешь впереди взвода. Смотри в оба, чтобы в засаду не попасть.
— Понял, товарищ старший лейтенант.
Олег со своим отделением вошел в кишлак. Увидев «шу-рави», афганцы стали прятаться по домам. Не придав этому значения, десантники медленно пошли по кривым улочкам. Стояла жуткая тишина. Они заходили во дворы, но моджахедов не было. В домах оставались одни старики, женщины и дети. Молодых мужчин и парней не было видно. Обойдя полкишлака, Олег остановился. К нему быстрыми шагами подходил Давыдов с остатком взвода.
— Ну что, никого?
— Пусто, товарищ старший лейтенант. Одни старики и дети.
К ним подошел капитан Щеглов.
— Кишлак весь прочесали? — спросил он у Давыдова.
— Так точно, товарищ капитан. Одни старики и дети.
— Опоздали! — сплевывая сигарету изо рта и матерясь, произнес капитан. — Лейтенант Каехтин, — позвал он офицера, который стоял неподалеку от них, — строй роту вон там.
Не успел лейтенант Каехтин отвести роту в указанное место, как неожиданно раздался одиночный выстрел. Десантник Сидоренко, как подкошенный, упал на землю. Десантники бросились врассыпную и прижались к глиняному дувалу. Капитан Щеглов тоже прилип к забору. Было тихо. Осторожно приподняв голову, капитан посмотрел через забор. Он увидел, как с винтовкой в руках бородатый моджахед забежал в дом. Оттуда раздался крик женщины и плач детей. Потом стало тихо.
Давыдов наклонился к Сидоренко. Пуля попала тому прямо в лоб. Он пощупал пульс.
— Жалко парня, до дембеля месяц недотянул.
Он посмотрел на ротного.
— Моджахед в дом заскочил, — произнес тот и повернулся к Олегу, который стоял рядом.
— Сержант, обогни забор, зайди вон с той стороны и в окно брось гранату. Вперед!
— Товарищ капитан, там дети.
Тот резко повернулся к сержанту.
— Повтори, что ты сказал?
— Я сказал, что там дети.
— Я плевать хотел на этих ублюдков. Выполняй приказ!
Олег, опустив голову, молча смотрел себе под ноги.
— Ты что, оглох? — зло зашипел капитан.
— Товарищ капитан, там дети, — вновь повторил Олег.
— Если ты не выполнишь мой приказ, по законам военного времени я тебя самого, как собаку, собственноручно расстреляю на месте. Понял?
Приподняв голову, Олег посмотрел на ротного. У капитана глаза были налиты кровью.
— Такой приказ, товарищ капитан, выполнять не буду.
— Что? А ну еще раз повтори!
— Я повторять не буду. Я уже сказал, — спокойно ответил Олег.
Рука капитана медленно потянулась к кобуре. Давыдов подскочил к Олегу, оттолкнул его в сторону, стал перед капитаном.
— Товарищ капитан, не надо!
— Отойди в сторону!
Давыдов оставался на месте. К ним подбежал замполит роты старший лейтенант Свечнев.
— Что случилось?
Капитан при виде замполита быстро охладел, положил пистолет в кобуру. Десантники, вплотную прижавшись к забору, ждали команды.
— Михеев! — крикнул Щеглов. — Принеси гранатомет!
Капитан молча забрал у солдата гранатомет, положил его на забор, прицелился и нажал на спусковой крючок. Граната, пробив двери, влетела в дом. Внугри раздался глухой взрыв и вместе с ним дикий крик женщины и детей.
— Вторую давай! — не глядя на солдата, приказал капитан.
Из дверей выскочила женщина. Лицо ее было залито кровью. На руках она держала окровавленного ребенка. Капитан выстрелил. Граната разнесла их на куски.
— Это вам за моего солдата! — зло прохрипел капитан и повернулся к Олегу. — А с тобой разговор будет особый. Пойдешь под трибунал.
Олег с ненавистью посмотрел на него, повернулся и направился к своему отделению.
По прибытии в подразделение капитан Щеглов повел сержанта Бондаренко к командиру батальона. Он оставил сержанта возле кабинета комбата, а сам вошел туда. Олег ждал, когда его вызовут. Позади он услышал шаги, повернул голову, увидел взводного. Тот быстро подошел к нему и тихо произнес:
— Олег, если ротный будет говорить, что ты не выполнил его приказ, скажи, что приказа не было. Ты понял?
По глазам Олега Давыдов понял, что тот не понимает, чего от него хотят, и объяснил понятней:
— Если ты признаешься, что не выполнил его приказ, тебе не миновать трибунала. Дошло? Я единственный свидетель вашего разговора. Если комбат будет спрашивать меня, я скажу, что он приказа тебе не давал.
— Нет, товарищ старший лейтенант, я расскажу, как было на самом деле.
— Ты что, дурак? Не понимаешь, что им наплевать на детей? Твоего товарища убили!
Но Олег не собирался врать. Давыдов после долгих увещеваний махнул на него рукой.
— Если ты в самом деле дурак, поступай, как хочешь.
Он ушел. Олег с тупым выражением уставился на дверь кабинета. Он не боялся трибунала. Успокаивал себя тем, что поступил по совести и не убил ни в чем не повинных детей.
Капитан долго не выходил. Наконец дверь распахнулась.
— Заходи.
Олег вошел. За столом сидел командир батальона подполковник Сабуров. Он недружелюбно окинул взглядом сержанта.
— Докладывай! — коротко потребовал он.
— Что именно, товарищ подполковник?
Подполковник, сузив глаза, наклонил туловище вперед.
— Ты из себя героя, сержант, не строй. Докладывай, как в боевой обстановке ты проявил трусость и не выполнил приказ командира роты.
— Товарищ подполковник, в доме были дети.
— Сержант, я спрашиваю тебя не о детях, а о приказе, который ты не выполнил!
Олег понял, что подполковник заодно с капитаном: ему тоже наплевать на то, что в доме были дети. А раз так, с ним бесполезно разговаривать и лучше молчать. Комбат ждал ответа, но сержант стоял, упрямо сжав губы.
— Отвечай, когда тебя спрашивают! — стукнув кулаком по столу, сверля глазами сержанта, гаркнул Сабуров.
— Я сказал все и мне больше нечего добавить, — безразличным тоном произнес Олег.
Комбат повернулся к капитану.
— На мое имя напишите подробный рапорт. Давыдов пусть напишет подробную объяснительную. А ты, умник, под трибунал пойдешь!
Прямо из кабинета комбата капитан Щеглов повел Олега на гауптвахту.
* * *
Ира почти каждый день заходила к Елене Владимировне в надежде получить письмо от Олега. Но писем от него ни ей, ни его матери не было.
