интересное мероприятие, для нас важное, и для Клавдии тоже, потому что… — Рита осеклась, уловив нетерпеливый взгляд Борисевича. — И это, в общем-то, всё.
— То есть она позвонила, чтобы поделиться радостью от будущего совместного с вами пребывания на фестивале? — хмыкнул Вадим.
— Ну… скорее не так. Она хотела уколоть, дескать, не одних нас на этот фестиваль пригласили… Это очень важно, чтобы именно пригласили.
— И вас этот звонок не удивил?
— Вообще-то нет… — Рита пожала плечами. — Я же сказала: она хотела уколоть.
"Бабские фортели", — презрительно подумал Борисевич. Он терпеть не мог все эти подковырки насчёт новых кофточек, успешных любовников, выгодных поездок и прочей дребедени, которая якобы повышает женский рейтинг. Впрочем, почему только женский? Новые машины, красивые любовницы, выгодные командировки… Мужики не лучше. Вадим был прагматичным работягой, ценившим конкретный результат. Получилось, как хотел, или не получилось. Вот и весь твой рейтинг…
Пока получалось криво. По крайней мере к Карине Грибановой это никак не пришивалось.
— Вы не говорили Ольховниковой, что к вам собираются Грибановы?
— А зачем? — удивилась Рита.
— Чтобы уколоть, — вновь хмыкнул Вадим. — Всё-таки сильно солидные клиенты.
— Нет, не говорила. — Она явно поняла подтекст и посмотрела с укором. — Во-первых, я тогда не знала об этом визите. А во-вторых, у нас и другие солидные клиенты есть. И вообще, никогда не поверю, что Клавдия из чувства мести ко мне и Вене могла бы похитить девочку. Причем такую, как дочь Грибанова. Она ведь не сумасшедшая.
Где-то в недрах сумки заиграла музыка. Рита вытащила телефон, прижала к уху и через пару секунд свела к переносице брови:
— Жанна, передай ему, что я скоро буду. — Потом отняла от уха трубку, но брови в первоначальное положение не привела. — Извините, мне надо срочно вернуться в салон.
Вообще-то Борисевич планировал подать сигнал дежурившему неподалеку Андрею Попову, чтобы он зашел в салон и потребовал директора. Появление человека, уже виденного во главе группы сотрудников службы безопасности Грибанова, должно было внести некоторую панику и немедленное желание вызвать Еланцеву. Однако никакого сигнала он не подавал — кто-то опередил.
— Явился какой-то полицейский капитан. Срочно вызывает меня.
— Что ему надо? — напрягся Вадим.
— Понятия не имею. Официант! — крикнула Рита. — Принесите счёт!
Она вытащила кошелек, но Казик шустро перехватил ее руку:
— Я вас умоляю! Это я здесь объедался пирожными. И вообще, я какой-никакой, но всё же мужчина.
— Конечно, мужчина! — поспешно согласилась Еланцева и почти бегом понеслась из зала.
— А мы с вами еще пообщаемся, — не то спросил, не то констатировал Аркадий Михайлович, одарив Борисевича любезной улыбкой. — Вы ведь не возражаете?
— Отнюдь, — отправил ответную улыбку Вадим. — Только выйду на минуту. Сами понимаете…
Он зашел в туалет, убедился, что место интимных надобностей никем не востребовано, и набрал номер Попова.
— К нашей директрисе явился полицейский. Проверь, что там такое.
— Заметил, проверю, — отозвался заместитель.
Борисевич открыл кран с холодной водой, ополоснул лицо, тщательно вытер его бумажным полотенцем, почувствовав, как к коже прилила кровь, а вместе с ней бодрость.
"Первый тайм мы уже отыграли…" — вспомнились слова старой песни. Теперь наступает второй и, скорее всего, более сложный.
На столе перед Казиком стояли две новые чашечки кофе и тарелка с двумя пирожными.
— Я позволил себе сделать еще один заказ. Вы не против?
— Благодарю. — Борисевич опустился на стул, отхлебнул кофе и произнес: — Но ещё больше я вам благодарен, что вы не стали посвящать Риту в историю нашего знакомства.
— Как можно! Визит клиента — это всегда секрет! — всплеснул пухлыми ладонями Казик и весьма многозначительно ухмыльнулся.
Эта ухмылка Вадиму не понравилась.
— Вам кажется странным, что Рита обратилась за помощью к такому человеку, как я? — спросил Борисевич.
— Вовсе нет. Она считает вас своим спасителем, а всего остального она про вас совсем не знает. Между прочим, отнюдь не редкая ситуация, особенно для женщин: в критический момент хвататься за руку малознакомого, но чем-то отличившегося мужчины.
— Ну да, мужчины, который со своими мужскими комплексами хватается, в свою очередь, за руку совсем незнакомого психолога.
Вадим постарался изобразить эдакое легкое презрение к самому себе, однако у Казика это почему-то вновь вызвало многозначительную ухмылку. И такая реакция не понравилась ещё больше.
Какого чёрта он себя так ведет? Считает, что знает мои слабости, и теперь вознамерился попользоваться? Уверен, что в этом деле будет главным? Надеется, что я у него стану мальчиком на побегушках? Рассчитывает, что обведет и меня, и Еланцеву вокруг пальца? Планирует, что обстряпает свой интерес с Лагутиным за наш счёт?
— Никаких мужских комплексов у вас нет, — доверительно сообщил Казик. — Две дамы сердца у вас, возможно, есть. И даже, возможно, намечается третья. Но никаких душевных терзаний вы по этому поводу не испытываете. Хотя весьма убедительно изображаете.
— То есть?.. — Борисевич почувствовал, как внутри всё напряглось. А по позвоночнику, словно молния, пробежала и ударила прямо в затылок, отчего в голове мгновенно стало очень горячо. Так бывало у него в минуты совершенно неожиданной и непредсказуемой по последствиям опасности.
Дурацкий вопрос. Дурацкая реакция. Но ему нужны были хотя бы несколько секунд, чтобы обрести равновесие, собраться и приготовиться к импровизу — придуманные заранее сценарии общения с Казиком явно шли псу под хвост.
— Я просто хочу сказать вам, уважаемый Вадим Юрьевич, что ваш визит ко мне был продиктован исключительно желанием со мной познакомиться. Если бы вы могли предугадать, что милейшая Маргарита Викторовна задумает познакомить нас сегодня, вы не стали бы вчера себя столь сильно обременять да к тому же за двести долларов. Или вы рассчитываете, что я вам эти деньги верну?
— Ни на что я не рассчитываю! — отрезал Борисевич. — И вообще: за кого вы меня держите?
— Я вас держу за очень серьезного человека, — всё с той же вкрадчивой доверительностью произнес Казик. — За начальника службы безопасности строительной компании "Город" Вадима Юрьевича Борисевича. Заметьте, вы мне свою фамилию не называли, а я знаю. Только очень вас прошу: не пытайтесь убедить меня, что я ошибся. Это будет не очень умно, а вы, как мне кажется, умный человек.
В голове уже ничего не горело. Напротив, в ней было, как в холодильнике, — свежо и прохладно. Так бывало в минуты совершенно ожидаемых и предсказуемых решений. Он действительно не дурак. И он не станет на вопрос: "Кто съел на кухне всю банку варенья?" отвечать, что это Карлсон прилетал.
— Как вы меня вычислили? — Он строго уставился в круглые черные глаза, которые разом утратили свою маслянистость.
— Я вас не вычислил, — уже без всяких улыбочек и
