Машка всё это выслушивает внимательно, но грустно.
— Я так и думала, если честно, — говорит она, когда я заканчиваю, и чувствую облегчение от того, что наконец выговорилась кому-то. — Потому и сфоткалась с этим букетом. Но понимаю теперь, что не права была. Вот и решила извиниться перед тобой.
— А почему ты так и думала? — удивляюсь я. — Потому что мы друг другу не подходим?
Она вздыхает. Чуть отпивает кофе. Я следую её примеру, и сую в рот печеньку. Пока жую, Машка говорит:
— Ты только не обижайся на мненя, Олесь, ладно? Я правда не хочу тебя обидеть.
— Не буду.
— На тебя такой мужик классный запал. Столько для тебя хорошего делал. Он бы тебя реально вытащил из той задницы в которую ты себя загнала. Но ты всё сделала, чтобы увидеть в нём только то, что тебя раздражает. Тебя никакой мужик не устроит, Олесь. Никакой вообще. С сильным ты не сможешь, потому что обижаться будешь постоянно и воевать с ним из-за всякой ерунды. А слабый уже тебя не устроит. Заклюёшь ты его. Ты уступать мужчине не умеешь. А без этого счастливую личную жизнь с мужчиной не выстроишь. У меня сестра на тебя похожа. Дважды разведена. Первый у неё — хамло и козёл, второй — нюня и слабак. А сама она — королева прям. Вы даже в чём-то похожи. Она тоже и умная и красивая. И тоже одна. Но я всегда думала, что ты — другая. Что просто ну не везло тебе с вниманием мужиков достойных.
Не очень-то и приятно это слушать, но я пообещала не обижаться. К тому же Машка явно это всё без злобы говорит. Не для того, чтобы уязвить. Это чувствуется.
— А ты считаешь, что Лев — достойный мужик, да? — прищурившись, тихо спрашиваю я.
— Более чем, — усмехается Машка. — Он — редкость вообще. Ты просто не поняла ничего, Олесь. Тебе раздражение глаза застилало. Да и гордость твоя — гордыня скорее.
— Ну, хватит уже в мою маму играть, — пытаюсь отшутиться я.
Ну, правда, что она мне морали читать стала-то?
— Да не играю я ни в кого. Вот смотри. Давай просто по фактам.
— Давай, — соглашаюсь я.
— Ты допускаешь мысль, что такие мужики, как Лев этот — у девчонок успехом пользуются ещё каким?
— Конечно, — усмехаюсь я.
— А между тем, на меня он даже не посмотрел. Хотя я была доступнее, чем ты. Намного. Я бы с ним уехала, он бы только пальцем поманил.
— И что?
— А то. Что ему такая, как я — не нужна. Его заинтересовало в тебе именно то, как ты держалась. Вся такая независмая, с достоинством, гордая. К тому же ты ведь и правда — красавица.
— Да ладно тебе… Сейчас я вообще выгляжу отвратно.
— Нормально ты выглядишь. Похудела только. Но я не о том.
— А о чём?
— О том, что Лев этот тебя по достоинству оценил. Видишь, он даже подстраиваться под тебя стал. Всячески старался на тебя впечатление произвести, и даже угодить то тут, то там. А ты носом вертела.
— Ну, потому что он — грубый.
— А тебе нужен мужик нежный, да? — горько усмехается Машка. — Слабенький, управляемый? Которого ты воспитывать будешь, как мальчика неразумного?
— Ну, чего ты в крайности-то впадаешь?
— Не впадаю я в крайности. Говорю же: по фактам. Он приехал сюда злой, раздражённый, так?
— Так.
— И познакомился с тобой.
— Ну да. Нахамил только Олегу и недоохраннику нашему.
— Да ты опять не туда смотришь.
— А куда тут смотреть-то? — возражаю я. — Он меня увезти с собой грозился, в качестве трофея.
— Олесь, да не увёз бы он тебя никуда насильно. Что ты, так и не поняла этого до сих пор, что ли?
— Нет, не поняла… А почему ты так решила?
— О Господи… — Машка закатывает глаза, и, допив кофе, ставит чашку на стол и вздыхает.
— Что? — не понимаю я.
— Олесь, ты когда первый раз с ним поехала — сама согласилась?
— Да.
— А второй?
— И второй.
— Ну?
— Что "ну"?
— Ты понимаешь, почему он ухаживать за тобой стал?
— Понравилась, наверное.
— "Наверное"… — она отворачивается в сторону и снова усмехается. — Нет, всё-таки я правда была тобой очарована. Из-за работы.
— Машк, ну заканчивай! Это уже правда обидно. И хватит говорить загадками.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да не говорю я загадками! — повернувшись ко мне, восклицает она. — Мужик запал на тебя, втюрился по уши. Принялся ездить сюда с подарками, чтобы тебя добиться. Очаровывал по всякому. Подстраивался под тебя, насколько только мог. Вытрахал так, что ты в себя еле пришла от восторга. Вещей тебе накупил, чтобы обозначить, что ты теперь его женщина, а он — твой мужчина.
— Да он меня дома запер!
— Да не запер он тебя!
— В смысле "не запер", когда запер! — распахнув глаза, офигеваю я. — Ты что думаешь, я тебе наврала, что ли?
Отвернувшись, Машка снова вздыхает. Качает головой.
— Олеся, он просто хотел сделать тебе приятный сюрприз. Он вещи твои взял, чтобы размеры у него были, дурында. Ты спала и он хотел, приехав, подарить тебе много красивой одежды. Ходил, выбирал. Чтобы тебе понравилось. Что он, по-твоему, должен был дверь нараспашку оставить, если собирался приехать? Он наверняка думал, что ты дрыхнуть будешь до обеда. Не знал же, что ты подскочишь, толком не поспав.
— Ты так говоришь, как будто бы ты там была!
— Да это очевидно, Олесь. Не запирал он тебя. Он дверь закрыл снаружи. Чтобы и ты и квартира — в безопасности были. И поехал за подарками тебе. Он всё делал, чтобы ты — его женщиной стала. Всячески старался на тебя впечатление произвести. То на шею посадит, то целует, то цветы дарит, то пытается тебя сориентировать на то, чтобы ты просто расслабилась и получила удовольствие. От ужина, от вечера, от бесед, от секса. А ты что? Грубый, хам, не матерись, не веди себя так, не веди себя эдак. Запер, одежду выкинул, много на себя берёшь! Олесь, ты думаешь, что если мужчина не умеет принимать решения за двоих, не берёт себя ответственность за выстраивание отношений, то он классный, да?
— Нет, я так не думаю, — возражаю я. — Я просто считаю, что надо считать с другим человеком.
— Ха! — Машка смеётся. — Как раз он-то с тобой и считался! А вот ты с ним — вообще ни в чём!
— Это как это? — оторопеваю я.
— А так это! Королева, блин, неприступная! Где ты ему хоть раз навстречу пошла? Ну, где? Ну назови хоть что-нибудь! Переспала с ним? Так ты этого хотела не меньше, чем он! Если не больше! Ты вообще подумала о том, что в отличие от тебя, он и не спал толком, походу. Невыспавшийся, уставший, поехал тебе красивые вещи покупать. Порадовать хотел, впечатление на тебя произвести. Причём заметь, он не стал с тобой ругаться, когда ты беситься стала. Сексом успокоил… Мне бы такого мужика, блядь! А ты что, Олеся? Новый скандал закатила! Теперь он виноват был в том, что не гаркнул на тебя за твои выебоны, а вытрахал так, что ты от оргазма кайфанула? Да ты вообще понимаешь, что значит, когда такой мужик киску женщине лижет?! Ты понимаешь, что он влюбился в тебя, а ты ему то по гордости хреначила, то по чувству собственного достоинства! А потом послала ещё… Дура ты, Олеся. И мозгоклюйка страшная. Хочешь обижайся, хочешь нет, но именно так я и считаю. И говорю тебе это не для того, чтобы обидеть. А чтобы ты поняла, почему ты на самом деле одинока. При том, что ты во многом меня круче. Только вот теперь это "круче" даже жалость какую-то вызывает. Меня природа такими умом, красотой и женственностью не одарила, но я по крайней мере мужикам мозги не трахаю.
— Так ты тоже одинока…
— Я одинока не поэтому. А потому что, классные мужики на таких, как ты смотрят, а на меня — внимания не обращают, даже когда я всячески даю понять, что не против. Я бы сказала, что ты из тех, кто не себе, ни людям, Олесь, но это будет неправдой. Скорее, ты из тех, кто не понимает, что тебя ценят не за то, что ты цаца такая неприступная и мозги выносить умеешь. А за другое. За женственность эту, за прямую осанку, за улыбки, за ум.
— Маша, у меня никаких толп ухажёров не было! Ты же знаешь! Ну что ты рассказываешь так, будто я мужиков толпами отвергаю!
