ГЕДИЛ
Эпитафия флейтисту Феону
В этой могиле Феон, сладкозвучный флейтист, обитает.Радостью мимов он был и украшеньем фимел.Умер, ослепнув под старость, он, Скирпалов сын. Ещев детстве,Славя рожденье его, Скирпал прозванье емуДал Эвпалама и этим прозваньем на дар от природы —Ловкость ручную его, предугадав, указал.Песенки Главки, шутливой внушенные музой, играл он,Милого пьяницу он, Баттала, пел за вином,Котала, Панкала славил… Почтите же словом приветаПамять флейтиста-певца, молвите: «Здравствуй,Феон!»
Приношение Киприде
Сила предательских кубков вина и любовь НикагораК ложу успели вчера Аглаонику склонить.Нынче приносится ею Киприде дар девичьей страсти,Влажный еще и сейчас от благовонных мастей:Пара сандалий, грудные повязки — свидетели первых,Острых мучений любви, и наслажденья, и сна.
Застольная
Выпьем! Быть может, какую-нибудь еще новую песню,Нежную, слаще, чем мед, песню найдем мы в вине.Лей же хиосское, лей его кубками мне, повторяя:«Пей и будь весел, Гедил!» Жизнь мне пустабез вина.
АСКЛЕПИАД САМОССКИЙ
«Тихо, венки мои, здесь на двустворчатой двери висите…»
Тихо, венки мои, здесь на двустворчатой двери висите,Не торопитесь с себя сбрасывать на пол листки,Каплями слез залитые, — слезливы у любящих очи! —Но лишь появится он здесь, на пороге дверей,Сразу же капли стряхните дождем на него, чтоб обильноСветлые кудри ему слезы омыли мои.
«Трижды, трескучее пламя, тобою клялась Гераклея…»
Трижды, трескучее пламя, тобою клялась ГераклеяБыть у меня — и нейдет. Пламя, коль ты божество,То отвратись от неверной. Как только играть она станетС милым, погасни тотчас и в темноте их оставь.
«Если бы, крылья себе золотые достав и повесив…»
Если бы, крылья себе золотые достав и повесивНа белоснежном плече полный стрелами колчан,Рядом с Эротом ты стал, то, Гермесом клянусь, не узнала бИ Афродита сама, кто из двоих ее сын.
«Лука еще не носящий, не зрелый, а новорожденный…»
Лука еще не носящий, не зрелый, а новорожденный,К Пафии взоры свои мой поднимает ЭротИ, с золотою дощечкой в руке, ей лепечет о чарахКак Филократа души, так и твоей, Антиген.
«Страсти улика — вино…»
Страсти улика — вино. Никагора, скрывавшего долгоЧувства свои, за столом выдали чаши вина:Он прослезился, потупил глаза и поник головою,И на висках у него не удержался венок.
«Прежде, бывало, в объятьях душил Археад меня; нынче ад…»
Прежде, бывало, в объятьях душил Археад меня; нынче адК бедной ко мне и шутя не обращается он.Но не всегда и медовый Эрот нам бывает приятен, —Часто, лишь боль причинив, сладок становится бог.
«Снегом и градом осыпь меня, Зевс!..»
Снегом и градом осыпь меня, Зевс! Окружи темнотою,Молнией жги, отряхай с неба все тучи свой!Если убьешь, усмирюсь я; но если ты жить мне позволишь,Бражничать стану опять, как бы ни гневался ты.Бог мною движет сильнейший тебя: не ему ли послушный,Сам ты дождем золотым в медный спускался чертог?
«Брось свою девственность…»
Брось свою девственность. Что тебе в ней? За порогомАидаТы не найдешь никого, кто полюбил бы тебя.Только живущим даны наслажденья любви; в АхеронеПосле, о дева, лежать будем мы — кости и прах.
«Сладок холодный напиток для жаждущих в летнюю пору…»
Сладок холодный напиток для жаждущих в летнюю пору:После зимы морякам сладок весенний зефир;Слаще, однако, влюбленным, когда, покрываясь одноюХленон, на ложе вдвоем славят Киприду они.
«Я наслаждался однажды игрою любви с Гермионой…»
Я наслаждался однажды игрою любви с Гермионой.Пояс из разных цветов был, о Киприда, на ней.И золотая была на нем надпись: «Люби меня вволю,Но не тужи, если мной будет другой обладать»
«Долгая ночь…»
Долгая ночь, середина зимы, и заходят Плеяды.Я у порога брожу, вымокший весь под дождем,Раненный жгучею страстью к обманщице этой… КипридаБросила мне не любовь — злую стрелу из огня.
«Чары Дидимы пленили меня…»
Чары Дидимы пленили меня, и теперь я, несчастный,Таю, как воск от огня, видя ее красоту.Если черна она, что за беда? Ведь и уголья даже,Стоит их только нагреть, рдеют, как чашечки роз.
«Сбегай, Деметрий, на рынок к Аминту…»
Сбегай, Деметрий, на рынок к Аминту. Спроси триглавкиска,Десять фикидий да две дюжины раков-кривуш.Пересчитай непременно их сам! И, забравши покупки,С ними сюда воротись. Да у Фавбория шестьРозовых купишь венков. Поспешай! По пути за ТриферойНадо зайти и сказать, чтоб приходила скорей.
«Нáннион и Биттó…»
Нáннион и Биттó, обе с Самоса, храм АфродитыУж не хотят посещать узаконенным путем,А перешли на другое, что гадко. Царица Киприда!Взор отврати свой от них, кинувших ложе твое.
«Археанасса, гетера, зарыта здесь…»
Археанасса, гетера, зарыта здесь, колофоиянка,Даже в морщинах у ней сладкий ютился Эрот.Вы же, любовники, первый срывавшие цвет ее жизни,Можно представить, каким вас опалило огнем!
О самом себе
1Двадцать два года прожить не успев, уж устал я от жизни.Что вы томите, за что жжете, эроты, меня?Если несчастье случится со мною, что станете делать?В кости беспечно играть будете вы, как всегда.
2Пей же, Асклепиад! Что с тобою? К чему эти слезы?Не одного ведь тебя Пафия в сеть завлекла,И не в тебя одного посылались жестоким ЭротомСтрелы из лука. Зачем в землю ложиться живым?Чистого выпьем вина Дионисова! Утро коротко.Станем ли лампы мы ждать, вестницы скорого сна?Выпьем же, весело выпьем! Несчастный, конец уже близок,Будем покоиться мы долгую, долгую ночь.
Эпитафия моряку
Вспять хоть на восемь локтей отступи, беспокойное море,Там поднимись высоко, волны кидай и бушуй.Если ж разроешь могилу Эвмара, добра никакогоВ ней все равно не найдешь — кости увидишь и прах.
На гроб Аянта
Здесь, у могилы Аянта, сижу я, несчастная Доблесть,Кудри обрезав свои, с грустью великой в душе.Тяжко скорблю я о том, что теперь у ахеян, как видно,Ловкая, хитрая Ложь стала сильнее меня.
На бюст Александра Македонского
Полный отважности взор Александра и весь его обликВылил из меди Лисипп. Словно живет эта медь!Кажется, глядя на Зевса, ему говорит изваянье:«Землю беру я себе, ты же Олимпом владей».
На статую Вереники
Изображенье Киприды здесь видим мы, не Вереники:Трудно решить, на кого больше походит оно.
Гесиоду
Музы тебя, Гесиод, увидали однажды пасущимВ полдень отару овец на каменистой гореИ, обступивши кругом всей толпою, тебе протянулиЛавра священного ветвь с пышною, свежей листвой.Также воды из ключа геликонского дали, которыйПрежде копытом своим конь их крылатый пробил:Этой водою упившись, воспел ты работы и родыВечно блаженных богов, как и героев былых.
На «Лиду» Антимаха
Лидой зовусь я и родом из Лидии. Но надо всемиВнучками Кодра меня славой вознес Антимах.Кто не поет обо мне? Кем теперь не читается «Лида» —Книга, которую он с музами вместе писал?
На поэму Эринны
Это Эринны пленительный труд, девятнадцатилетнейДевушки труд — оттого и невелик он; а все жЛучше он многих других. Если б смерть не пришла к нейтак рано,Кто бы соперничать мог славою имени с ней?
АЛЕКСАНДР ЭТОЛИЙСКИЙ
