Сергей утвердительно кивнул головой. Девушка вышла, а Николай Николаевич нажал вторую кнопку, уже не белую, а коричневую, и в кабинет через некоторое время вошел юноша в военном костюме, но без погон, с двумя полосками орденских ленточек. Это был инструктор. Николай Николаевич познакомил с ним Сергея и поручил сейчас же связаться по телефону со специалистами, направить им копии пятилетнего плана станицы Усть-Невинской. Пока Николай Николаевич пояснял инструктору, что и как надо сделать, Сергей думал о том, что тетрадка его, размноженная на машинке, пойдет гулять по всему городу, и когда к нему вернется — неизвестно. А Сергею не терпелось, хотелось кончить все дело если не сегодня, то уж непременно завтра. Кончив разговаривать с инструктором, Николай Николаевич успокоил Сергея.
— Завтра же, — сказал он, — мы получим ответы, и тогда никакой другой консультации не потребуется.
На следующий день Сергей снова поднялся на третий этаж. Николая Николаевича еще не было. Девушка-секретарь предложила Сергею сесть. Поджидая Николая Николаевича, они разговорились, и Сергей успел сказать что-то приятное о глазах своей собеседницы… Девушка сделала вид, что такой откровенный комплимент ее не обрадовал. После этого им приятно было сидеть и разговаривать. Сергей рассказывал о том, о сем, потом спросил о достопримечательностях города, но ответа не услышал, так как в это время вошел Николай Николаевич.
Он пригласил Сергея в кабинет. Некоторое время они сидели молча. Лицо у Николая Николаевича было строгое, и он сказал, что придется подождать денька два. Оказалось, что специалисты еще не сообщили своего мнения.
Прошло два дня, и утром, когда Сергей снова вошел в кабинет Николая Николаевича, тот сообщил:
— Ну, Сергей Тимофеевич, все идет хорошо! Специалисты одобрили пятилетний план Усть-Невинской. К тому же есть и еще одна важная новость.
— Какая? — вырвалось у Сергея.
— А вот какая… — Николай Николаевич не смог сдержать улыбку. — Твой план я также послал нашему депутату Верховного Совета Бойченко Андрею Петровичу. Вчера вечером я у него был. Он ознакомился и очень одобряет. Просил тебя зайти для беседы.
Прием у депутата был назначен на утро следующего дня.
Глава XVII
Весь день Сергея беспокоили мысли о предстоящей встрече с Андреем Петровичем Бойченко. Он подготовил пространную речь, точно ему предстояло выступать с докладом о пятилетнем плане перед огромной аудиторией. Ему казалось, что Бойченко, выслушав такое подробное сообщение, скажет:
«Не много ли просите, товарищи Тутаринов?» — «Да как же много? Очень даже немного. Посмотрите план. Это же только то, что крайне необходимо…» — «План ваш я видел и читал… Но кто же это проставил такие непомерно большие цифры? Шестнадцать вагонов строительного леса? И это только для одной станицы? Многовато… А нельзя ли весь ваш план сократить и заново пересоставить? Может быть, пока обойдетесь без электростанции и кинотеатра?» — «Никак нельзя, — возразит Сергей. — Как же без электростанции? Да и кинотеатр крайне нужен…» — «Но нельзя же строить все сразу. Впереди пятилеток еще много».
Мысленно Сергей стал доказывать, что сократить количество строительных объектов никак нельзя, что Усть-Невинская больше других станиц пострадала от фашистской оккупации, что у усть-невинских колхозов есть средства, есть рабочая сила.
«А разве в других станицах нет ни средств, ни рабочей силы?» — скажет депутат. «Вы говорите, что все это есть и в других станицах. Да, правильно, есть! Но вы не забывайте, что у нас, кроме материальных возможностей и рабочей силы, есть еще и горячее желание строить. Вот я и приехал к вам, и вы должны нас поддержать».
После таких доводов Сергей был уверен, что депутат не сможет ему возражать. Однако разговор начался совсем не так, как предполагал Сергей. Бойченко поднялся из-за стола, протянул Сергею руку и пригласил сесть. Он был высок, строен, и темно-серый костюм на нем сидел как-то особенно красиво. Взгляд его темных глаз показался Сергею и строгим, и несколько даже суровым. Гладко выбритое лицо было еще молодым, но голова уже изрядно была тронута сединой.
— Ну, рассказывай, как ты там с Хохлаковым поссорился? — спросил Бойченко, и его глаза повеселели.
— Уже приезжал жаловаться?
— Нет. Был у меня Кондратьев.
— Я это не считаю ссорой. Меня Федор Лукич, если хотите знать, и удивляет и злит. Нельзя же так смотреть на жизнь… Вот как было дело.
— Не надо, — перебил Бойченко. — Кондратьев мне подробно рассказывал. И ты не волнуйся. Федора Лукича я знаю, и Кондратьеву я уже сказал, что устьневинцев поддержим. Вот сейчас мы вместе и рассмотрим ваш план. Подсаживайся поближе…
Сергей пододвинул стул. Бойченко раскрыл папку, В кабинете почему-то сделалось душно, Сергей вспотел, чувствуя, как теплые и твердые капельки одна за другой катятся по спине, и ему казалось, что даже в танке в самый сильный бой ему не было так жарко.
— По трем колхозам вы запланировали разный урожай зерновых. Разве земля у вас не одинаковая?
— Я поясню. — Сергей торопливо вытер платком мокрое, раскрасневшееся лицо и склонился над столом. — Земля одинаковая. Но вы взгляните на эти цифры. Колхоз имени Буденного уже в этом году соберет пшеницы по двадцать центнеров с гектара, а имени Ворошилова и Кочубея — восемь — десять, не больше. Так что за буденновцами угнаться трудно. А председатель этого колхоза Стефан Петрович Рагулин, самонравный старик, недолюбливает за это своих соседей, и особенно Артамашова — председателя ворошиловского колхоза. Когда он узнал, что и ворошиловцы и кочубеевцы планируют на третий год пятилетки двадцать пять центнеров зерновых, то себе записал сорок, и на общем собрании колхоза эта цифра была принята единогласно. Сорок центнеров — это, конечно, много, и буденновцам придется очень трудно, но я знаю, что Рагулин этим хочет доказать Артамашову, как надо бороться за урожай.
— А сумеет ли доказать?
— Если ему помочь, сумеет, — уверенно ответил Сергей. — Вы не знаете Рагулина? Настойчивый, и если что задумал, то своего добьется.
— Значит, надо ему всячески помогать, — сказал Бойченко. — Взять такое количество зерна с гектара — это похвально и стоит того, чтобы над этим потрудиться.
Затем он подробно расспросил Сергея о плане развития животноводства, обратив особое внимание на коневодческую ферму колхоза имени Ворошилова, где предполагалась постройка трех конюшен и ветеринарной лечебницы.
— А почему одной этой ферме такое преимущество?
— За эти конюшни была настоящая борьба, — сказал Сергей. — Иван Атаманов, заведующий этой фермой, настоял на своем, и с ним пришлось согласиться. Если бы вы знали этого Атаманова! Врожденный конник: в Отечественную войну служил в Плиевской кавалерии, награжден шестью боевыми орденами. За дело берется горячо, ну и не удовлетворить его просьбу мы не могли. Дальше идет поголовье свиней и овец. Тут никаких особых споров не было. Все колхозы идут одинаково.
После этого были рассмотрены сады, виноградники, пчеловодство, птицеводческие фермы, огородничество. Бойченко обвел кружком цифру, которая обозначала количество гусей к концу пятилетнего плана.
— Значит, решили острова заселить гусями? — спросил он. — Да, птица эта веселая.
Когда дошли до главных объектов строительства, записанных на отдельном листе, Бойченко задумался и долго сидел молча. Это молчание показалось Сергею необыкновенно длинным, и от этого ему стало еще жарче.
— Хорошо, — сказал Бойченко, — план мы одобрим и примем специальное постановление бюро крайкома, чтобы и другие станицы и села последовали вашему примеру. Но я должен тебя предупредить.
Бойченко снова задумался, а Сергей облегченно вздохнул и почувствовал, как в раскрытые окна повеяло прохладой.
— Да, должен предупредить, ибо составить и утвердить пятилетний план тоже, конечно, важно, но это только начало, первые шаги. Выполнить его — вот главная задача, и, чтобы успешно ее решить, придется приложить немало сил, старания и самоотверженного труда. Об этом тебе, Сергей Тимофеевич, не надо забывать — Бойченко внимательно посмотрел на Сергея, точно впервые его увидел. — Вот ты — человек военный и легко поймешь меня, если я сошлюсь на такой пример… Будем условно считать Усть-Невинскую отдельным полком. Этот полк хорошо вооружен, в нем есть отличные старшие и младшие офицеры, есть опытные сержанты, есть, наконец, храбрые, хорошо обученные солдаты. К тому же за последние десять — пятнадцать лет полк выдержал не одно испытание, выиграл не одно сражение. И вот теперь в нем зародилась дерзкая идея — штурмом взять крепость противника и этим показать другим полкам, как надобно решать подобные задачи. В штабе разработали план операции, и надо сказать, что этот план смелый. Генерал такой план охотно одобрил и утвердил. Что необходимо делать дальше?
