— Шибко ты, Клепа, умный стал последнее время! — пренебрежительно протянул хрипатый, однако и в самом деле угомонился.
Мы с Тайкой продолжали стоять столбами, беззвучно сотрясаясь крупной дрожью. Если у кого и могли возникнуть сомнения насчет личности тех, о ком говорили, то у меня никаких сомнений не было. Меж тем небо над головами стремительно светлело, что, исходя из вновь открывшихся обстоятельств, было нам вовсе ни к чему. Я поймала испуганный взгляд подруги и молча ткнула указательным пальцем ей за спину. Она кивнула, и мы на цыпочках осторожно двинули в кусты, растущие вокруг ограды.
Отмахав вдоль забора не меньше полкилометра, я наконец остановилась. Тайка огляделась вокруг и с некоторой нервозностью поинтересовалась:
— Что за фигня?
Точнее сказать было трудно. Фигня была полнейшая. И самое омерзительное заключалось в том, что мы не знали, в чем именно крылась причина происходящего. Из-за фотографий? Из-за карт? Из-за серег? Или из-за нас самих?
Я подозрительно глянула на подругу:
— А подумай-ка хорошенько, моя дорогая: может, ты кому недавно отдавила любимую мозоль? Или довела до ручки какого-нибудь слабонервного доцента? Должно же быть всему этому хоть какое-то вразумительное объяснение! Что за Клепа караулит нас всю ночь под дождем? Откуда он взялся?
— Шах прислал, — хмуря брови, фыркнула Мегрэнь. — Ты что, глухая, сама не слышала?
Она со злостью оборвала ветку с куста и села на широкий березовый пень. Окинула взглядом забор, монотонно простирающийся вправо и влево, и, помахивая прутиком, усмехнулась:
— Ты как думаешь: нас только возле ворот ждут?
Я покосилась на аккуратненькие крашеные досочки:
— Это можно узнать только опытным путем…
— Точно, — отозвалась Тайка и встала. — Из окна я первая прыгала, теперь ты…
Наш корпус, солидно именуемый главным, как мы и подозревали, еще был закрыт. Пригибаясь и поминутно оглядываясь, мы кустами пробрались к стеклянным окнам вестибюля. Возле стойки администрации на уютной раскладушке под пледом сладко посапывала дежурная. Мы переглянулись, и Тайка уже подняла вверх кулачок, чтобы осторожно постучать по стеклу.
— Погоди! — неожиданно для самой себя я перехватила Тайкину руку. — Посмотри, что это там?
Тайка вытянула шею и даже высунула язык от усердия. Несколько минут мы сосредоточенно разглядывали вестибюль, потом подруга прошептала:
— Светка, там сзади за столом еще два мужика спят. Это их ноги торчат.
Мой диагноз от Тайкиного ничем не отличался, однако я решила все-таки спросить:
— И что ты обо всем этом думаешь?
Оказалось, подруга думает то же, что и я: два джентльмена, предпочитающие стулья кроватям, поджидают именно нас. Отступив в густой кустарник, мы опустились на корточки.
— И что теперь?
— Сматываться надо… Домой. Это не дом отдыха, а сумасшедший дом. Они тут все заодно. Мафия…
— Да? Сматываться… — передразнила меня Мегрэнь. — А вещи? А папка, в конце концов?!
— Конечно, папка — это самое главное… — рассердилась я, переминаясь на быстро затекающих ногах. — Штурмом, что ли, корпус брать?
Подруга неожиданно развеселилась. Символически хлопнув меня по плечу, она задорным шепотом пропела:
— Нормальные герои всегда идут в обход!
Хоронясь пуще прежнего, мы обогнули корпус сзади. Наконец Мегрэнь прекратила умничать. Ткнув меня в бок, она шепнула:
— Стой!
Мы стояли у торца здания. Теперь я поняла ее задумку. Не скажу, что идея была чересчур умной, но другой все равно не было. К тому же в столь ранний час меня довольно легко подбить на любые глупости.
— Вуаля! — театральным жестом Мегрэнь указала на железную лестницу запасного выхода, идущую снаружи здания.
Лестница была достаточно комфортна, в смысле, имела перила и даже небольшие площадки возле каждого этажа. Я задрала голову вверх. На четвертом этаже лестница проходила как раз возле нашего балкона и поднималась выше, к затейливому чердачному окну.
— Забираем манатки и сматываемся. Только копытами не стучи, — напомнила я и, вздыхая, полезла вверх.
Вопреки всем моим опасениям, подъем проходил безо всяких осложнений. Наконец мы достигли четвертого этажа. Я совсем уже было поверила в свою счастливую звезду, однако все же что-то удержало от того, чтобы сразу перебросить ногу через перила балкона. Предупреждающе подняв руку, я заставила Тайку остановиться. Она покорно замерла тремя ступенями ниже, а я потянулась и медленно заглянула в окно.
Большим плюсом пожарной лестницы оказалось наличие у нее перил, за которые я и ухватилась, чтобы не свалиться вниз. В нашей комнате, в кресле, развернутом к дверям, небрежно развалясь, сидел… Жорж. До него было метра три, и я хорошо видела его профиль: глаза закрыты, вероятно, он дремал. Практически перестав соображать от страха, я продолжала на него таращиться, когда Жорж вдруг шевельнулся и поднял голову. Я мгновенно отпрянула, но по звуку поняла, что он поднимается.
Успев дернуть Мегрэнь за руку, я ласточкой рванула к пролету, ведущему вверх на чердак. Мы не произвели ни малейшего шума и уже через секунду распластались возле чердачного окна, прижавшись к стене всем телом. Я старалась не смотреть вниз, но периферийным зрением сквозь железную решетку площадки увидела макушку незваного гостя, выглянувшего на улицу.
Оглядевшись, Жорж, видимо, не нашел ничего достойного внимания и вернулся в комнату. Мы с Тайкой встретились взглядами. Вид у нее был затравленный, глаза лихорадочно блестели. Вряд ли я выглядела лучше. Прошло время, прежде чем я смогла унять грохочущее сердце.
— Ну? — одними губами спросила Мегрэнь.
Я посмотрела вниз. От мысли о спуске меня замутило. Это что, называется «смертельный номер»? Хорошо, если Жорж задремал, а если в окно смотрит? Едва ли он заявился с приветом, рассказать, что солнце встало. Мегрэнь коснулась моего плеча и затем выразительно показала на чердачное окно. Но такой вариант тоже имел свои большие «если». А если окно заперто? А если оно заскрипит? А если мы в него не пролезем? Окно было круглым и весьма небольшим в диаметре.
Пока я размышляла, Мегрэнь протянула руку и подцепила раму. Ожидая скрипа, я в ужасе зажмурилась. Однако окно отворилось почти бесшумно. С облегчением открыв глаза, я быстро поняла, что радовалась рановато. Еще на земле я отметила его несколько необычную форму. Теперь поняла, что оно предназначалось скорее для вентиляционных нужд. Петли находились с противоположных сторон, точнее говоря, по диаметру окружности. Таким образом окно вращалось вокруг своей оси, свободной оставалась только половина — пол-окна снизу и пол-окна сверху, кому как больше нравится.
До слуха донесся звук шагов. Это по нашей спальне прошел Жорж. Я моментально схватилась за пуговицы куртки, решив оставить размышления на более подходящее время. Нагнувшись, просунула куртку в нижнюю половину окна и бросила на пол чердака. Проделывая то же самое с Тайкиной курткой, я старательно пыталась избавиться от навязчивой мысли, что в такое мизерное отверстие мне ни в жизнь не пролезть. А Мегрэнь торопила, нервно кусая пальцы и бросая тревожные взгляды вниз. Она тоже трусила и уже не пыталась этого скрыть.
«Что ж, — вздохнула я про себя, — пролезу я, пролезет и Тайка… Надеюсь, мне повезет больше, чем Винни-Пуху…»
Очень трудно стройным женщинам пролезать в такие неприспособленные отверстия! Как ни повернись, все какая-нибудь выпуклость оказывается немного выпуклее, чем нужно. Пока я в сырой одежде стояла на площадке, пронизываемой ветром, было жутко холодно. Теперь же я обливалась потом и горько сожалела, что не разделась до трусов. Невыносимым было и то, что нельзя шуметь, тогда как до сердечной боли хотелось выругаться и высказать, что я думаю о теперешней жизни.
Наконец настал миг, когда я поняла, что категорически застряла. Жалобно подрыгивая ногой, я безвольно повисла на раме: верхняя половина на чердаке, а нижняя на улице. Положение ужасное. И тут моя любимая подруга проявила себя во всей красе, раз и навсегда доказав всей планете, что для нас прогулки по горящим избам и ловля диких мустангов — так, ерунда, детские игрушки. Не издав не единого звука, Мегрэнь железной хваткой вцепилась мне в икры и одним мощным толчком загнала в окно, словно шар в лузу. По инерции я пробежала на четвереньках метров десять, после чего шлепнулась носом в пыль. Но чихать и жалеть себя было некогда, я быстренько поднялась и кинулась к Тайке. Она уже барахталась в окошке, я схватила ее за руки и втянула внутрь.
К нашему удивлению, чердак здесь содержался в образцовом порядке, ничуть не хуже клумб и садовых дорожек. Так что про пыль я в запале малость приврала. Чердак был огромный. От окна, через которое мы влезли, шел широкий ровный коридор по всей длине здания. На противоположном конце в стене виднелось такое же круглое окошко. С обеих сторон коридора шли деревянные перегородки с дверями, образующие, надо полагать, подсобные помещения. Осторожно ступая, мы прошли вперед по коридору, читая висящие на дверях таблички. Некоторые надписи меня поразили.
