Кристина сидела у меня два часа. Мы долго говорили про ее жизнь. Теперь она мне стала ближе и понятнее. Конечно, я не смогла бы так, как она. Но и судить ее я больше не могла… Ее дело с кем быть, а с кем жить.
Единственное, я стала в себе сомневаться. Что я чувствовала к Высоковскому?
Привязанность?
Ведь я все ещё откладываю свой отъезд из его дома. Хотела бы по-настоящему уехать, то не стала бы искать причину, чтобы остаться. Я не хочу уезжать! Тем более, теперь. Я до жути боюсь, если он меня уволит… Я хочу быть рядом с ним…
Но почему?
Ведь он меня бесит! И я часто на него злюсь…
Может, это гормоны? Я просто хочу от него секса.
Как понять себя? И тут я вспомнила о Гущине…
Глава 10.4
***
Кристина уехала, а я еще долго занималась самоедством. Копалась в себе, в своих мыслях… Мне было стыдно перед собой. Я, как последняя шлюха, не могу бросить Михаила и готова спать с ним просто так, ничего не требуя взамен… Хотя нет! Я боялась, что он меня выгонит, уволит или перестанет во мне нуждаться…
Может и правда это всего лишь гормоны?..
Может, мне сможет это все дать другой?..
Я набрала номер Гущина. Вместо гудка заиграла песня:
Даже если вам есть немного за тридцать
Есть надежда выйти замуж за принца.
Солнце всем на планете
Одинаково светит
И принцессе, и простой проводнице…
— Да что же он так любит Сердючку?! — взбесилась я.
Я ее песни уже слышать не могла. И тут раздался голос Сергея:
— Уже соскучилась?
Как он достал меня своими шуточками!
— Ты где?
— Это допрос? Вик, ты отказалась за меня замуж выходить, помнишь? Ах да! Я ж тебе забыл глицин купить! У тебя же склероз!
— Гущин! Не выводи меня! Куда ты пропал?
Я услышала непродолжительное молчание. А затем Серёжа вполне серьезно сказал:
— Так и сказала бы, так и сяк, золотой мой Серёженька, соскучилась по тебе до смерти. Сижу там одна и иссыхаю без тебя. Приезжай, любимый, я тебе пирогов напекла, попотчую и крепко поцелую…
— Гу-у-ущин! — провыла я.
И он сразу оговорился:
— Ну да, с пирогами я слишком загнул. Ты готовить не умеешь.
— Я… — хотела сказать «тебя прибью!», но он перебил меня:
— Сейчас буду, любимая, — и чмокнул в трубку.
Я готова была трубку руками раздавить. Да сил столько не хватило бы…
***
Гущин приехал около восьми вечера. Михаил мне так и не позвонил. Я даже не знала, что ему приготовить. Честно говоря, стеснялась трогать его продукты, потому что боялась их испортить. Но простой салат — огурцы, помидоры, лук — для себя я приготовила. И нарезала побольше черного хлеба, хотя бы им наемся…
К счастью, Гущин притащил с собой суши, и мне не пришлось голодать, разделяя с ним свой без того маленький паек.
— Давай скорее хавай, нам срочно надо ехать… — Гущин забрал себе всю мою тарелку салата.
Он положил большую ложку моего скромного творения в рот и удивленно спросил:
— Ты что, его не солила?
— Не помню, — призналась я, закидывая вкусные роллы в рот. Хороший все-таки друг Гущин. Никогда меня голодной не оставляет.
— А я-то думал, что ты в меня влюбилась…
— Куда ты собрался меня везти? — спросила я и запихнула очередной ролл в рот.
— Н-е-е, сначала ты, — Гущин успел опустошить мою тарелку салата и поднявшись, включил кофемашину. — Что это ты так резко вспомнила обо мне?
Ролл застрял у меня в горле. Как ему сказать, что я хочу проверить: хочу я его или нет?
— Покраснела? Вик, ты и правда в меня влюбилась! — засмеялся он.
Давясь, я все же проглотила злосчастный ролл.
— Нет же, нет! — заверила я. И, подойдя близко к нему, сказала: — Мне надо проверить…
Видимо, я это сказала слишком серьезно.
— Что-то я ничего не понял… — Гущин просто остолбенел.
Я никогда его не видела растерянным… Его голубые глаза стали серьезными… И таким он мне нравился больше.
Я взяла и сама его поцеловала. Недолго. Просто пыталась понять нравится он мне или нет… Хочу я его, как мужчину?…
И когда Гущин стал отвечать, я оторвалась от него. Но он меня крепко прижал к себе и сказал:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Раз такое намечается, то я все дела отменяю… — он меня чмокнул в губы и добавил: — Ты действительно этого хочешь?
Я молчала. Я ещё не знала. Все так ново. Я не понимала. Гущин симпатичный и чертовски привлекательный…
— И ты меня не застрелишь?
— Нет, — улыбнулась я.
Он меня снова поцеловал. И в этот раз крепко. Гущин умел целоваться, это точно… Его поцелуи такие манящие, сексуальные… Классные, одним словом.
Но…
Я не хотела его. Я все время вспоминала Мишу, его жаркое дыхание, запах…
Тут щелкнула машина, и кофе полилось в чашку. Для меня это стало сигналом судьбы.
Я отпрянула от Сергея и заявила:
— Это не гормоны.
Гущин снова рассеянно посмотрел на меня, словно все мысли, собирая в одну кучу.
— Извини, — покраснела я.
Он тяжело задышал:
— Вика, что происходит?
— Извини, ты тут не при чем…
— Ты сейчас меня продинамила и говоришь, что я не при чем?
— Дело не в тебе, а во мне, — напрасно оправдывалась я.
— В этом я и не сомневаюсь, — Сергей взял кофе. — Черт! — он поставил чашку на стол и отодвинул. — Что не так?!
Я поняла, что он от меня не отвяжется, и сказала честно:
— Я проверяла свои чувства к Высоковскому.
И тут он схватился за голову, а потом заржал почти истерически. Затем, все так же смеясь, сказал:
— Ты хотела ему со мной изменить!
Это прозвучало так вульгарно и больно, что я ему из-за всей силы вмазала пощечину.
После этого он замолчал. Моя рука горела… А он с такой злобой посмотрел на меня, что я уже испугалась, что сейчас даст сдачи. И поэтому сказала:
— Извини…
— Какой раз за сегодня?
— Я понимаю… — попыталась оправдаться я.
— Что я сказал правду? Что думаешь, я не знаю, что ты с ним спишь?
Я покраснела и уже мечтала его расстрелять. Скользкий пронырливый журналист!
— Что у тебя в голове?.. — он долго смотрел на меня.
Как я жалела, что не умею в воздухе растворяться, исчезать и сквозь землю проваливаться… Затем отхлебнул кофе и, взяв ключи, сказал мне:
— Раз секс отменяется, поехали.
— Куда?
— По дороге расскажу.
Я была безмерно ему благодарна за то, что он замял эту тему и повел себя… как настоящий мужчина.
А я тут поняла, что так сглупила… Я себя выставила безмозглой девушкой и чудовищем… Так с друзьями не поступают… Так ни с кем не поступают.
Я чуть было не изменила себе… Ведь я никогда не позволяла себе целоваться ради любопытства или эксперимента…
А тут…
Стыдоба…
Что я еще могу наделать от отчаяния?..
Все это Высоковский! Мозги мои ещё при первом поцелуе с ним расплавились… А сейчас… Я так жалела, что его не было рядом весь день. Может быть, тогда у меня эти глупые мысли не лезли бы…
Глава 10.5
***
В машине Гущин сразу пояснил мне, зачем вообще меня с собой куда-то позвал. И первые его слова у меня чуть было не вызвали сердечный приступ.
— Случилась авария. Твой Михаил в больнице.
Гущин взглянул на меня и сразу добавил:
— Нет, ты что так побелела?! Я же не сказал, что твой сладенький Высоковский в аварию попал!
— А что случилось? — у меня уже от сердца отлегло.
— На Ленку покушались, — ответил хмуро Гущин.
Я пыталась прочитать на его лице: жалко ему ее или нет, но так и не смогла. А он продолжил: — Она в реанимации. Надежды практически никакой. И ее сыну нужна кровь. Там сейчас все собрались.
— Кто все? — не поняла я.
— Родня. Потенциальная родня. В принципе, для этого я тебя и взял. Позор ещё тот намечается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я, наверное, плохо соображала. И с его слов вообще ничего не поняла.
Разве Лена замуж собиралась? Тогда, что там делает Михаил?
