И вот, наконец, после того как гости посмотрели ваши семейные реликвии и насытились, приходит время для танцев. Веселые хозяева включают магнитофон, и все идут в круг. И для тебя настало время активных действий.
Дождись, пока все гости окажутся на ковре, а потом внезапно дерни его изо всех сил за угол – будь уверен, посреди комнаты тут же образуется куча-мала. Но только ты должен правильно рассчитать свои силы, и если в своих физических возможностях сомневаешься, то призови на помощь брата или соседского мальчишку Ваську, который неоднократно помогал тебе делать пакости.
В то время, когда гости начинают танцевать вальс, перед тобой открывается неслыханное количество мишеней. Возьми пистолет с пульками-присосками и, как только папин друг повернет к тебе спиной мамину сослуживицу тетю Надю, целься в ее обширный зад и стреляй. Попал?!! Твоей меткости можно только позавидовать!
Наконец-то гости собрались уходить. Прощаясь с твоими родителями, они идут в прихожую, чтобы одеться. Но не тут-то было! Все шарфы оказываются связанными между собой и напоминают удава, притаившегося в джунглях из различных пальто и шуб. Ботинки папиного коллеги почему-то не хотят сдвигаться с места (как оказывается впоследствии, они накрепко приклеены к паркету). К шляпе лысого дяди Коли изнутри приклеен мамин парик, и когда дядя Коля нахлобучивает шляпу на голову, из под ее полей кокетливо выбиваются рыжие кудри. Однако мой тебе совет – спрячься на время в таком месте, где тебя не видно, но ты сам можешь хорошо наблюдать за происходящим. Не правда ли, здорово повеселились?
А сейчас я расскажу тебе историю, которую поведал мне один мальчик. Передаю ее слово в слово, ничего не добавляя и не убавляя, то есть так, как услышал. В ней говорится, как к ним неожиданно приехал гость.
Встречай, еду!
День был самый обычный. С утра накрапывал дождик, и вставать не хотелось. Но папа уже несколько раз заглянул ко мне, каждый раз громко крича: «Вставай, поднимайся, советский народ!» Пришлось встать только потому, что выслушивать эту фразу у меня больше не было сил. Мама на кухне уже кормила Машку кашей. Машка послушно открывала рот, а увидев меня, громко загудела. Я сел за стол и уже впился зубами в бутерброд с колбасой, как вдруг раздалась трель звонка.
– Кто бы это мог быть? – сросил папа с набитым ртом, не отрывая глаз от газеты. – Гена, иди посмотри.
Пришлось встать и плестись в прихожую. Я открыл дверь. Там стояла веселая девушка с толстой сумкой через плечо.
– Вам телеграмма! – сказала она, – распишитесь.
Папа с интересом рассматривал бланк телеграммы.
В ней было всего несколько слов: «Встречай. Еду. Дядя Ваня». Папа засмеялся и стал рассказывать, кто такой, этот дядя Ваня.
Оказывается, это был наш дальний родственник, папин двоюродный дядя. Двоюродный дядя жил в деревне и всегда отличался эксцентричностью. Но вот только встречать его было некому. Папа уезжал на работу, маме нужно было сначала отнести сестренку в ясли, а потом тоже бежать на работу. Получалось так, что встречать дядю Ваню нужно было мне.
– Ну пожалуйста, сыночек, – уговаривала меня мама, – у тебя ведь каникулы. Только, ради бога, без всяких своих штучек. Встреть его на вокзале, привези домой, накорми. Вот только обед я сготовить не успела. Найдете, что пожевать?
– Найдем, – бодро заверил я маму, а в душе у меня закипала лютая злоба на этого неведомого дядю Ваню, который ломал все планы на этот день. «Ну, дядя Ваня, держись, этот приезд ты запомнишь надолго».
К назначенному времени я был уже на вокзале. Вскоре подошел и поезд. «Только как я его узнаю?» – волновался я. Тут в толпе появился кругленький пожилой мужчина в клетчатом костюме, белой рубашке. В одной руке у него был букет разноцветных астр, завернутый в газету, а в другой – дорожная сумка внушительных размеров. Каким-то образом он еще умудрялся тащить коробку с тортом. Дядька шустро катился по перрону, раздвигая животом людей, и доброжелательно вглядывался в лица людей, идущих мимо. Я подошел к нему.
– Приветик, старик. Ты дядя Ваня? А я Гена. Ну че, пошли?
– Здравствуй, Геночка, здравствуй, – пропел мужичок, – какой же ты стал! Вот только почему это у тебя в носу серьга? Ты на нашего быка Аполлона смахиваешь.
«Во деревня! Во дает!» – подумал я, а вслух произнес:
– Ты, дядь Вань, совсем от моды отстал. Пирсинг – это сейчас круто. Тебе вот тоже необходимо пирсинг этот сделать, а то как же я тебя домой повезу? Как предки мои на тебя посмотрят? У них, в соответствии с возрастом, уже по шесть дырочек: в носу, в ушах, а отец одну себе даже в губе проделал.
– Надо же, в губе! – удивился дядя Ваня, – а мне где же прикажешь ее разместить?
– В ухе будет самый раз. И шмотки тебе поменять придется. Прикид у тебя совсем немодный. Да и в парикмахерскую заглянем – что-нибудь более подходящее на голове соорудим.
– Как у тебя? – спросил дядя Ваня, оглядывая мои волосы, которые выросли ниже плеч, а сзади были собраны в роскошный хвост.
– Как у меня не получится. Лысеешь ты уже, старик. Мы тебя налысо побреем – будешь стильно выглядеть.
– Я не хочу налысо.
– Хочу, не хочу, кто тебя спрашивает. Сказано, надо.
Я освободил дядю Ваню от букета и коробки из-под торта, в которой, как я узнал, лежали пирожки с капустой, собственоручно испеченные дяди Ваниной женой. Букетом я воспользовался, как обувной щеткой, и смахнул им пыль с кроссовок, а потом воткнул его в урну, как будто урна была хрустальной вазой. С пирожками я тоже расправился почти мгновенно: три сразу запихнул в рот, двумя накормил бродячих дворняжек, а еще четыре раскрошил голубям, что летали поблизости. Дядя Ваня за всем этим наблюдал, раскрыв рот, время от времени он порывался что-то произнести, но у него почему-то ничего не получалось.
Я подхватил гостя под руку и потянул его к троллейбусной остановке. В троллейбусе люди оглядывались на нас, наверное, потому, что мы представляли собой довольно странную пару, но я стал нашептывать дяде Ване, что обращают внимание на него, потому что он разительно отличается от городских жителей не только своей одеждой и прической, но еще и тем, что он совершенно не имеет дырочек для ношения сережек.
Я потащил его в салон красоты, и уже через несколько минут он вышел оттуда с дыркой в ухе, где красовалась крупная серьга. В соседней парикмахерской его побрили наголо, а в магазине поношенной одежды «Sekond hand» я выбрал ему такой прикид, что на улице около нас остановилась старушка и сунула в руку ошеломленного дяди Вани несколько монеток.
Наконец-то мы добрались домой. Дядя Ваня робко спросил меня, не может ли он принять душ с дороги, и я милостливо ему разрешил. Но как только в ванной послышался шум воды и голос дяди, распевающий песни военных лет, я со всех ног кинулся к нашему соседу-сантехнику и попросил его на время перекрыть всю воду, так как у нас в квартире прорвало трубу. Когда я вошел, воды уже не было, а из ванны показался голый дядя Ваня. С ног до головы он был покрыт пеной и пробирался к выходу исключительно на ощупь. На его вопрос, что случилось, я ответил, что у нас это довольно частое явление и что придется ему просто так, не домывшись, вытереться полотенцем.
Дядю Ваню мне предстояло еще и накормить. В холодильнике я обнаружил сосиски, пакет с пельменями и 2 бутылки кефира. Пельмени я отварил в сильно соленой воде, причем вытащил их из воды тогда, когда тесто еще вязло в зубах. Сосиски я варить не стал, а просто очистил их от целлофана и поставил на стол. В кефир я намешал горчицы и позвал:
– К столу!
Дядя Ваня вышел из гостиной, покряхтывая и в предвкушении потирая руки. Но как только он взял в руки вилку и попробовал приготовленные мною блюда, его глаза полезли на лоб. Он встал из-за стола и сказал:
– Знаешь, дружок, я вовсе не голоден. Давай подождем твоих родителей. Может, пока телевизор посмотрим?
– Что ты! Предки категорически запретили мне включать для тебя телевизор! Отец сказал, что ты всегда все приборы ломаешь. Да, в кресло пожалуйста не садись, комплекция у тебя ого-го какая, а ножки у кресла слабые. Нет, журналы трогать нельзя, ты, наверное, уже по-русски-то читать разучился, а журналы на английском языке. Ты лучше тут в сторонке постой, предков подожди, а я пойду во двор, футбол с ребятами погоняю.
Лысая голова дяди Вани стала медленно багроветь. Он хватал ртом воздух, как будто был рыбой, которая случайно выскочила из воды и вернуться в родную стихию уже не может. Ни слова не говоря, дядя развернулся, схватил свою сумку и рванул к выходу. В дверях он столкнулся с мамой, которая как раз входила в квартиру. Мама, раскрыв рот, уставилась на него. Да, дядя Ваня представлял собой умопомрачительное зрелище. Толстый дядька, одетый в какой-то балахон, был выбрит наголо. На его голове кое-где виднелась засохшая пена, а в ухе болталась серьга. Мама с трудом заставила себя выдавить приветствие, но дядя Ваня, не глядя на нее, раздувая ноздри, рванул вниз по лестнице, даже не став дожидаться лифта.
