— Оружие, полный боекомплект, спецсредства, противогаз, вещмешок! — Старшина контролирует построение. Вещмешок — дело серьезное. К утру не вернемся. Сухпай на два дня. Куда это нас на ночь глядя.
Свет фонарей растворяется в дыхании серой массы. мерное бряцанье щитов, стук налокотников, скрип бронежилетов. С момента тревоги прошло 10 минут, на плац влетает бело–синяя десятка. Еще скользят шины по ледяной корке, двери крыльями самолета, припорошенный асфальт печатают сапоги командиров.
Ротный, взводные с чемоданчиками, при параде. Похоже, для них тревога запланированная.
— Равняйсь, смирно! — командует старшина.
Строй шевельнулся. Командир роты бросает руку к голове, приветственная речь коротка:
— Задание государственной важности. Действовать строго в соответствии с приказом! Инструктаж на месте прибытия. Старшина, командуйте!
Прапорщик Ожогин уже получил вводную от командира взвода.
— Рота, по машинам!
К воротам подъехали штатные газели, гражданский ПАЗик. Водитель временно реквизированного автобуса хлопал глазами.
— Не ссы, повестку выпишем, поехали! — Старшина проконтролировал загрузку, сел рядом с водителем.
— Государственной важности дело, понимаишь!
Выдохнув, скрипнула дверь. Уплотнитель стукнул в проем.
Из ворот выскочила десятка, газели стартанули вслед,
Колонна устремилась на восток. В автобусе раскочегарилась печка, бойцы не спешат делиться предположениями о конечном пункте экспедиции. В конечном счете, они — отряд особого назначения. Пока тепло, вокруг товарищи, надо отдохнуть. Релакс, господа. Вой двигателя, аварийное освещение способствуют.
К полуночи трасса свободна, фары по змеиному телу дороги, по лобовому стеклу скользят снежинки. Через полчаса с трассы налево. В сумраке блеснули белки глаз, старшина пожал плечами. В аэропорт, значит, в аэропорт. Чечня, Дагестан? Насколько же не выгоден Кавказ народу, настолько же выгоден в качестве пугала власть предержащим. Это понимали все. Не исполнить приказ — пойти по миру. Выполнять приказы с отличием — вот тебе медаль на грудь, выживешь — прибавка к пенсии, но не менее важное — ощущение ценности своей жизни, своего труда в экстремальной обстановке. А кто такую обстановку создал, дело второе.
На территорию аэропорта въехали через служебные ворота. Перед воротами минутная задержка — аэропортовский чиновник в качестве провожатого. На запасной полосе греет двигатели АН 12. Сигнальные фонари подсвечивают группу человекообразных. Прозрачный воздух, мерцание звезд, огромная туша самолета, синева снега за свежеубранной полосой. В полном обмундировании бойцы ОМОНа походили на космических захватчиков. От группы к вновь прибывшим отделился гуманоид.
— Леха! Здорово, брат!
Закрыть забрало на сфере — все братья, но приближающаяся рама была бы клоном Тремасова.
Под пластиком забрала круглая физиономия расплылась в улыбке. Блеснул металлом передний зуб сверху.
— Заяц, здорово!
Здоровяки обнялись, радостно чокнулись пластины броников. Мишка Зайцев живет и служит в 200 километрах, а сдружились и общались после этого только в кавказских командировках.
— Вас как, по тревоге подняли?
— Да вообще никто не ожидал! Думаешь, снова туда?
— Хрен его знает. Похоже. Ладно, ты как? Жена, дети? — Тремасов краем глаза отметил суету командиров перед подъехавшим мерсом.
Бойцы двух отрядов смешались, многие знали друг друга, познакомившись при аналогичных обстоятельствах.
— Отлично все, Леха! Выплачивать боевые вовремя стали. Сам не женился еще?
— Все выбрать не могу. Все хорошие, красивые. Только, брат, ждать никто не хочет.
— Тут, брат, обрюхатить сразу и всех делов! — Мишка шутя стукнул кулаком в плечо.
— Коварный ты человек! А любовь–морковь?
Коварный Заяц загоготал:
— Ага, морковь! Будут детишки, будет и морковь и петрушка с бананами!
Беседу друзей прервали команды Ожогина:
- 3 рота, в колонну по два становись! К самолету за мной бегом марш!
- 7 рота, становись! Проверить экипировку, приготовиться к посадке! — вторил старшина соседнего подразделения.
Областной субъект РФ в своем составе имел два крупных города, знаменитых своими отрядами. Толпа бойцов разделилась по ротам. Командиры руководили загрузкой. Придерживая АКСУ, Тремасов скорым шагом двинулся в колонне товарищей. Как змея в пещеру, серая колонна в отблеске звезд вползала через грузовой трап.
Температура внутри транспортника не намного выше забортной. Вибрация железной трубы усилилась, свет стал чуть ярче, изморозь на стенках напомнила старый советский холодильник. Холодильник с пропеллером.
Отряд расположился на скамье у левого борта. 7 рота расселась напротив. Лампы замерцали радугой в дыхании сотни мужчин. Трап поднялся, сразу заложило уши. Вибрация превратилась в дрожь, двигатели раскрутили винты, самолет вырулил на взлет.
После взлета напряжение спало, настроение поднялось. Все, поехали, операция началась. Организм полностью перешел в рабочий режим. Кто‑то стал травить разговоры на отвлеченные темы, большинство приняли позу поудобнее, холодновато, но заснуть можно.
Поспать никому не удалось.
— Две новости, господа, — Командир тремасовской роты вышел в проход, руками схватился за верхние перекладины, образуя этакую Х, перетянутую портупеей.
— Какая из них хорошая, выбирайте сами. Первая — летим не в Чечню, не в Дагестан. Вторая — летим в Москву.
Тремасов сдвинул брови, неужели все так серьезно? Волнения футбольных фанатов в столице широко освещались в СМИ различной ориентации. За убитого товарища мстили кавказцам. За бытовую наглость били всех инородцев. Непрошенные гости заполонили столицу, естественное неприятие азиатского бишбармака долго варилась в русских котелках. Предохранительный клапан сорвало с резьбы, термический ожог нарекли националистическими выходками. Но погромов не было, жертв тоже. Митингуют ребята, вскидывают руки. Для разгона весь российский ОМОН понадобился? Что‑то здесь не то. А вдруг революция? Перевороты всегда в столицах происходили. Что если граждане решили отозвать своих слуг? Тогда понятно волнение народных избранников. Лучше перебдеть.
— Парни! — продолжал офицер, — если вы мне доверяете, по прибытии на место слушайте только мои приказы!
Ротный за спины подчиненных не прятался, операции планировал по уму, в рисковых случаях принимал личное участие. Прямо сказать, отряду с командиром повезло. Пантелеев между тем продолжал:
— Величайшее руководство нашего ведомства постановило скрыть, как выразились, географию участников спецоперации в целях обеспечения безопасности сотрудников. Вы должны сдать все личные средства связи, то есть мобильники. Старшина выдаст новые телефоны с московскими номерами. У нас есть время записать номера друг друга, номера руководителей. Кроме того, вы получите новый шеврон, который сейчас замените на бушлате. Чтобы не тратить время, шеврон приклеите.
— На свой приклеивать?
— Свой спороть и отдать старшине. Свои телефоны отключить, симку не вытаскивать. Все понятно? Еще раз повторяю в сомнительных случаях слушать меня. Чтобы на вас ответственность не лежала.
Сомнительные случаи. Так теперь это называется. Говорят, в 91–м экипажи танков составляли представители братских республик. Солдаты, призванные из Московской области, чистили картошку на кухне 3 наряда подряд. Дорого москвичи платят за столичный апломб. То танками свои подавят, то чужие метро взорвут. Цену заявляют правителям, а плату берут с рядовых граждан.
Какой бы приказ не поступил, сомнений у Лехи не было — в народ он стрелять не будет. А в голове на фоне самолетного гула воображение услужливо рисовало картины. Получив приказ стрелять на поражение, рота рассыпается по улице. Присев за брошенным автомобилем, Тремасов наблюдает толпу в 100 метрах на проезжей части. Молодежь, взрослые мужики, женщины выкрикивают антиправительственные лозунги. Группа мужчин в масках с бутылками зажигательной смеси выбегает вперед. В бойцов летят молотовские коктейли. Стрельба поверх голов. Крики с обеих сторон. Мишка Зайцев катается по грязному асфальту, сбивая пламя. Ожогин стреляет с колена. Несколько боевиков падают, остальные разбегаются, прячутся в разбитых витринах. Толпа митингующих расступается по звуку автомобильного сигнала. Из образовавшегося коридора на омоновцев камикадзе гонит грузовик. Что делать? Какие приказы? Надо спасать себя и Мишку. Не зарекайся, Леха.
— Тремасов, рожу попроще сделай, — старшина давно все понял и переварил, его лицо тоже беззаботным не назовешь.
— Получай московскую прописку.
Леха засунул руку в подставленную пасть сумки, достал простецкий телефон, из другого отделения шеврон с изображением хищной птицы.
— На обратном пути заберу твое хозяйство.
Ожогин двинулся дальше по проходу. На спине деда мороза нашивка ОМОН, подарки детишкам весом от ста кг одинаковые.
