Это пиздец. Подтверждением здравой бураевской мысли стала ответная очередь. Крупнокалиберный пулемет в своей речи пожелал не вполне законопослушным российским гражданам выполнять требования хабаровского перемирия. Бураев увидел куски влажной земли, взметнувшейся с края насыпи. Сбитую кепку, размолотую голову Гвоздя. Молотком по шляпке, продолжал сходить с ума Алексей. Вспоротое Пузо. Чума следующий. Голени взрываются ниже коленной чашечки. Кости отчетливо белеют в кровавом мясе. Кусочки мышц, костяные крошки врезаются Алексею в лицо. Последним видением становится падение неуемного бандита, в коротком полете тело вспенилось шматками мяса, голова салютовала дурными мозгами.
Бураев покатился вниз, дорогое пальто лоскутами взлетело над лежбищем.
В руке автомат, ноги проскальзывают в грязи. До джипа метров 50. К своему Мерседесу мчатся цыгане. Оглы орет телохранителям вслед. Кому ты сдался, охранять твою бородень. Леха перестал рефлексировать, Ольга и цель в жизни отодвинулись на второй план. Сначала выжить, цель придумать не проблема.
На одном дыхании Бураев покрыл расстояние до автомобиля. Дверь рывком, закрыть – лишнее движение. Автомат спружинил о пассажирское сиденье, рычаг помешал упасть под педали. Слава всем богам, ключ в замке, безмятежно качается брелок. Дрожавшие пальцы превратились в арматуру, глаза сузились, губы скривились в улыбке. В лобовом стекле картина цыганского апокалипсиса. Мерседес наркобарона густо покрывается дырками размером с перепелиное яйцо. Стальная перепелка дырявит автомобиль вместе с телохранителями. Мерседес подлетает на красно–желтом пятне, взрыв отбрасывает Оглы в сторону. Цыган порванным воланом летит в грязь перед Паджеро. Леха уже провернул ключ, с удовольствием придавил педаль, двигатель легко провернул колеса. Чтобы обрести сцепление, пришлось сбросить газ. Джип набирал скорость, далеко справа падал вертолет, в лобовое стекло стукнулась пучеглазая рожа. Кудрявые грязные волосы заслонили обзор. Непостижимым образом Оглы запрыгнул на капот. Леха тормознул, цыган не удержался, съехал под колеса. Педаль в пол, кузов тряхнуло, Паджеро не выдержит двоих! Клочок бороды застрял в сочленениях глушителя, изуродованное лицо утонуло в грязи.
21 октября день
— Чик, и он уже на небесах. Смотри, как наловчился, доктор! — комментировал Кабанов.
— Хирургом бы тебе цены не было!
— Тогда уж патологоанатомом, Дмитрий Петрович. Оживлять пока не научился. — Полянский вытащил стрелу из правого глаза наблюдателя. С глазного яблока на острие свисали нити сосудов, обрывки мышц.
— Прямо в яблочко.
Новоявленный Вильгельм Телль резко опустил руку, глаз соскользнул, кровавый сгусток утонул в черноземе.
— Не человеческое это дело — людей оживлять. — Кабановский зрачок до сих пор не превышал размера кончика иглы. Светло–синие глаза на загорелом лице демонически блестели. Как врач, Полянский сразу догадался о состоянии Кабанова. Наркотическая эйфория последними волнами накрывала сознание. Кабановская воля сосредотачивала усилия на выполнение боевой задачи. Несоответствующая ситуации шутливость — единственный побочный эффект, который приводил в изумление остальных боевиков.
— Господа, мы вам не мешаем? — Свиридов не скрывал раздражения, повернув голову, линию прицела с колена оставил в сторону дороги. Топор в такой же позиции прикрывал спину веселого руководителя. Дуло его старого автомата следило за поворотом, откуда несколько минут назад выехала шестерка. Механик вел машину на третьей скорости, в мирное то время двухполосная дорога не позволяла разогнаться, к тому же поворот на 90 градусов. Сейчас к этому прибавлялась ответственность за жизнь заложников. Кабанов с легкостью отдал бы всю партию, но доверять цыганобандитскому сброду не позволял жизненный опыт.
Юрий Иванович вез в багажнике один из похищенных мешков. Второе яйцо лежало в другой корзине гарантом возможного торга. Таким же гарантом являлся первый пункт кабановского плана.
— Ни в коем случае, товагищ! — Дмитрий понимал, что нужно вести себя серьезнее, но отчасти бравада, отчасти маскировка страха, стремление поддержать боевой дух принимали форму незамысловатых шуток. К тому же проклятый наркотик все еще действовал. Стрельбу из арбалета Кабанов считал баловством, но единственный винтовочный глушитель смотрит сейчас в сторону автомобиля с заложниками. Студент в паре с Семеном обошли левее со стороны дороги. Маскировочные халаты скрывали бойцов в мокрых струпьях кустарника. Единственный, кто мог их обнаружить, в этот момент лежал результатом докторских экспериментов.
Кабанов подобрал рацию, оброненную бандитом.
— Не густо у Бурого с бойцами. Одного на шухере поставил. Зер гут, камраден.
Дмитрий приставил к глазам резину окуляра. Труба тепловизора медленно обвела окрестности. С этой стороны дороги ни одного теплокровного животного. Призраки животных обозначались, когда объектив смотрел на пригорок в 5 километрах. С пригорка отлично просматривалась и простреливалась местность возле «Газели» с заложниками. Так что Дмитрий Петрович не сомневался в породе животин, красными амебами ползующими по насыпи. Теперь шансы на спасение чуть увеличились. За спиной у Топора гранатомет. Штука дефицитная, для особых случаев. К тому же рация на бандитской волне. Можно поблефовать.
Кабанов нажал шумовую кнопку своей Моторолы, убедился в несовпадении частот. Теперь можно говорить свободнее.
— Студент, как обстановка, кого видишь в газели?
— Далеко. Слишком далеко.
— Семен, как обстановка?
— Скрытно приблизится и проконтролировать обмен не можем.
— Проклятье! — Лицо Кабанова превратилось в гранит, шутки закончились. В рацию:
— Иваныч, притормози, сколько сможешь, без подозрений.
— Семен, сближайтесь на расстояние гарантированного выстрела. Если вас обнаружат, заложникам конец. О готовности доложите. Мы прикроем. Как поняли?
— Ясно.
— Вас понял!
Кабанов повернулся к бойцам. Доктор уже отложил арбалет, догадавшись о бесполезности в скором бою. Свирид с Топором обозначили готовность внимать командиру.
— Ситуация: до заложников около 5 км, в 100 метрах от газели 10–12 бандитов. Еще, я думаю, столько же на пригорке обеспечивают прикрытие. Возможно, никакого обмена не планируется, захватят машину с героином, всех порешат. Что сейчас у Бурого в башке, кто его знает. С этой стороны мы под прикрытием насыпи. Наша задача сейчас: приблизится также на расстояние прицельного выстрела, гарантированного выстрела из мухи в группу на пригорке. Топор, понял? С какого расстояния достанешь?
— С 500 метров в яблочко.
— Еще один мичуринец. Все, хватит, рассуждать. За мной бегом марш!
Механик сбросил скорость, левой ногой придавил педаль тормоза. Шестерка подергалась в конвульсиях, остановилась в прямой видимости от пункта обмена. Водитель выходит из машины, нервным движением захлопывает дверь, капот разевает пасть, двигатель обнажил требуху. Цыгане в бинокль наблюдают попытки водителя реанимировать автомобиль.
Семен с напарником, пригнувшись, спешили сократить расстояние. В придорожной канаве чавкала вода, несколько метров по–пластунски в грязи. Одежда приняла действительно маскировочный характер. Главное сохранить оружие в рабочем состоянии, скользя по жиже, студент как жонглер балансировал винтовкой. Вперед! Пот струится в глаза, смешиваясь с грязью, но ладонь сомкнулась на цевье, обмотанном куском ткани.
Трое бывших ментов, врач, помешанный на оружии, бегут молча. На заброшенном поле желтые иголки выжженной травы перемешаны с грязью. Килограммовые оковы налипают на подошвы.
Раздуваются ноздри, кузнечными мехами грудная клетка меняет воздух в легких. В окрестностях Кабановских альвеол прятались остатки табачных смол, Свирид и Топор не курили. Доктор баловался табакокурением в пубертатном периоде, на молодом организме баловство не сказалось каким‑либо серьезным образом.
Кислород сжигает остатки похмелья, растворяет в крови наркоту. У Кабанова заныло сердце – отходняк. Психологическая зависимость. Ее еще можно побороть – слишком важна цель, чтобы соединения нервных рецептов позволили нарушить работу внутренних органов. Усилием воли Дмитрий изгнал боль из сознания.
Леха пытался не обращать внимания на рану. Кровь, пропитавшись, обозначила место перевязки на грязной штанине. Рваный мускул ныл, временами Топор морщился, стараясь не отстать от товарищей.
— Давай муху. Я понесу. – Обернулся Доктор.
— Потом наиграешься, давай, не отставай!
Бойцы пробежали половину расстояния, когда Кабанов присел, поднял руку, кисть сжата в кулак.
— Свирид, посмотри, что там. – Кабанов, прищурившись, смотрел в сторону фиолетового просвета между ватных облаков.
Теперь уже все услышали знакомый звук, тяжело дыша, присели возле командира. Свиридов достал бинокль. Руки подрагивают от напряжения, сразу выровнять дыхание невозможно.
