пятидесятничество и многие другие. Протестантизм был и остается не единой конфессией, а совокупностью течений и отдельных деноминаций, порой существенно отличающихся друг от друга.
Религиозные организации, образовавшиеся в эпоху Реформации и позже от них отпочковавшиеся, имеют ряд общих черт, которые не сводятся лишь к тому, что все исходные протестантские течения вышли из подчинения папе Римскому. Главная общая черта всех протестантских конфессий – то, что все они признают верховенство Священного Писания – Библии как фундамента веры и единственного источника вероучения. Священное Предание (постановления вселенских соборов и учения Отцов церкви) протестанты либо не признают, либо отводят ему второстепенную роль, считая его необходимым лишь постольку, поскольку оно служит лучшему пониманию Священного Писания.
Протестанты считают, что спасение возможно исключительно Божией милостью, благодаря искупительной жертве Иисуса Христа и достигается через личную веру в крестный подвиг Иисуса Христа. Для протестантизма характерен упор на личный опыт. Христианин, по представлению протестантов, не нуждается в посредничестве между собой и Богом и сам напрямую обращается к Богу. Резких различий между священнослужителями и мирянами в протестантизме нет, и различия эти носят скорее функциональный, чем духовный характер. Соответственно каждый верующий как бы получает право личной трактовки положений, содержащихся в Библии. Такое религиозное творчество привело к большой дробности протестантизма: возникшие в период Реформации «исходные» протестантские течения стали дробиться, из них выделялись многочисленные дочерние течения, появлялись новые деноминации. Такая дробность порождала конкуренцию. В отличие от прошлых разделений теперь была конкуренция не только между разными христианскими направлениями, но и конкуренция внутри протестантизма. Явная и активная миссионерская направленность многих протестантских деноминаций еще больше усиливала конкуренцию. Миссионерская направленность протестантских конфессий усилила и еще одну имманентно присущую христианству особенность. Это социальное служение. Социальное служение и евангелизация, миссионерство во многих протестантских конфессиях неразрывно связаны между собой.
Характерно и то, что несмотря на большую дробность, протестанты всегда осознавали свою общность и издавна имели определенное стремление к объединению. Эта тенденция, в частности, в какой-то степени начала реализовываться в XIX и ХХ вв., когда в некоторых странах возникли объединенные протестантские церкви, в которые вошли представители разных протестантских конфессий, иногда заметно отличающихся друг от друга по вероучению. Например, в 1810 г. в независимом в те годы ганзейском городе Бремене местные лютеране и реформаты образовали объединенную Бременскую евангелическую церковь. В 1945 г. было образовано, а с 1948 г. начало реально действовать гораздо более широкое церковное формирование – Евангелическая церковь в Германии, охватившая подавляющее большинство земельных церквей страны: объединенных, лютеранских, реформатских. Объединительные процессы затронули и североамериканские церкви. В 1925 г. возникла Объединенная церковь Канады, включившая в себя канадских методистов, конгрегационалистов и около двух третей пресвитериан и ставшая самой крупной протестантской организацией этой страны. Можно привести большое число и других объединений подобного типа (подробнее об этом см.: [Казьмина 2016: 178–180]). В протестантизме появились также межденоминационные, или меж-вероисповедные церкви, которые тоже можно рассматривать как проявление объединительных тенденций в протестантизме. Это церковные организации, которые с момента своего возникновения не были связаны с какой-либо конкретной протестантской деноминацией. Часто это были миссионерские общества, от которых впоследствии отпочковывались самостоятельные церкви, наследовавшие их межденоминационный характер. В качестве примера можно привести Африканскую внутреннюю церковь, отделившуюся от Африканской внутренней миссии. Однако и объединенные, и межденоминационные церкви по остальным характеристикам (не считая своей непосредственной связи с разными конфессиональными традициями) не сильно отличаются от других протестантских общин. Объединительные тенденции оказались еще сильнее и проявились по-особому в возникновении мегацерквей, приобретших надденоминационный характер и объединивших выходцев из разных протестантских (и не только протестантских) конфессий. Это иное явление, очень своеобразное и многофакторное, мега-церкви сильно отличаются от других современных протестантских церквей. Здесь дело не только в приставке «мега», отражающей численность, и не только в объединении выходцев из разных церквей. Мегацеркви присущ целый ряд качественных характеристик, отличающих ее от традиционной церковной организации. Но одновременно в мегацеркви можно увидеть и типичные черты протестантских конфессий, однако в высшей степени приспособленные к условиям современного мегаполиса. Для протестантов исторически было присуще стремление «оживить» церковь, приблизить ее к верующим, сделать более понятной. Мегацерковь пытается приблизить религиозную жизнь к повседневной общественной и культурной жизни жителей мегаполиса, учесть их культурные запросы и привычки, сделать церковь удобной для не очень религиозных людей, фактически конструируя новые формы религиозной культуры. Многим протестантским конфессиям свойственна активная миссионерская деятельность, и мегацерковь здесь не исключение, но она предлагает новые миссионерские практики, обращенные к жителям мегаполиса (подробнее см.: [Казьмина 2014: 96–101]).
Отражением объединительной тенденции в протестантизме можно считать и возникновение экуменического движения и создание в 1948 г. Всемирного Совета Церквей (в который затем вошли и другие христианские конфессии, в частности православные церкви). В итоге сильно приумноженная протестантизмом дробность христианства, ставшая благодаря протестантизму более явной миссионерская направленность заставили искать пределы допустимого в проповеднической деятельности, границы зон ответственности и сфер влияния. Так возник дискурс о миссионерстве и прозелитизме. Сама трактовка понятия «прозелитизм» поднимает многие вопросы: пределы допустимого в проповеднической деятельности, отношение в обществе к смене человеком своей религиозной или конфессиональной принадлежности. Возникает также вопрос о границе между понятиями «миссионерство» и «прозелитизм».
На протяжении второй половины ХХ в. христианские организации не раз обсуждали тему совместного свидетельства о Христе в ситуации, когда христианство утратило богозаповеданное единство и разделено на разные церкви, и пытались ответить на вопрос, как в такой ситуации избежать проявлений прозелитизма. Один из появившихся в результате подобных обсуждений документов – «Совместное свидетельство и прозелитизм», принятый в 1970 г. [Common Witness 1971: 11–25]. Документ был разработан специальной Совместной теологической комиссией Римско-Католической Церкви (РКЦ) и Всемирного Совета Церквей (ВСЦ) на ее двух первых заседаниях в 1968 г. «Христиане не могут оставаться разделенными в своем свидетельстве», – говорится в документе [Common Witness 1971: 12]. Однако эта задача, понятная в теории, оказывается совсем не простой на практике. В этом документе прозелитизм определяется весьма расплывчато как «непозволительное отношение и поведение в практике христианского свидетельства» [Common Witness 1971: 11]. Далее, правда, несколько уточняется, что прозелитизм включает все, что нарушает право человека, христианина или нехристианина, быть свободным от внешнего принуждения в религиозных вопросах [Common Witness 1971: 11]. В то же время документ призывал христиан, принадлежащих к разным церквам, объединять усилия во многих областях социального служения. Одновременно содержалось и предупреждение о том, что церкви должны осознавать не только свою общность в понимании Евангелия, но и свои различия. Все христианские церкви верят, что Иисусом Христом была основана одна единая церковь, которая получила Евангелие, обращенное ко всем людям. В то же время многие церкви зачастую только себя
