– О безопасности, босс, о безопасности. Нападение на базу – только первая ласточка, – вертя в руках ручку, сказал начальник отдела спецопераций.
– У вас паранойя, Тревес, в мире по пальцам можно посчитать тех, кто сможет противостоять объединенной мощи сообщества, – рассмеялся Томсон.
– Вы слишком самоуверенны, босс, не забывайте – конгломерат не имеет официального статуса, более того, наше объединение держится в строгой тайне. В этом много плюсов, но также есть и минусы.
– Например? – поинтересовался Томсон.
– Например, армия.
– Вы удивляете меня, Тревес. Вам ли не знать, что армии многих, очень многих стран практически содержатся за наш счёт.
– Я не спорю с этим, босс, но армии, хоть и финансируются нами, по-сути не имеют прямого подчинения нам. Смени несколько чиновников, и все, контроль утерян. Да, потом нам удастся восстановить свои позиции, но главное – время. Если создастся кризисная ситуации, наши оппоненты этим обязательно воспользуются. Вспомните, сколько раз это уже происходило, взять хотя бы Африку. Намибия, Ангола, Кения, про Гану вообще неохота говорить. Местные вожди режут друг друга, стараются урвать себе побольше подачек от сообщества. Там правительства меняются так часто, что мы иногда путаемся в именах. Любое среднее государство, в принципе, способно нанести нам ощутимый урон, если заручатся поддержкой. То, что конгломерат набрал силу, нравится далеко не всем. Я не имею в виду русских, против них у нас имеются рычаги, за которые можно потянуть. В самой Америке, по крайней мере, есть с десяток политиков и корпораций, которые точат зуб лично на вас и ваших компаньонов.
– Думаешь, о нашем объединение стало известно? – прервал Томсон своего подчиненного.
– Точной информации нет, но слухи о существовании конгломерата упорно ходят. Моему отделу пока удается их пресекать, или наоборот, раздувать до таких масштабов, что люди перестают верить в их реальность. Но вечно в тайне ваше объединение оставаться не сможет. В дело вовлекаются всё больше людей, а хорошие аналитики существуют не только у нас. Если у кого-то возникнет желание выяснить правду, он её выяснит. И когда она вылезет наружу, это может повлиять на ход наших планов. Нам начнут чинить препятствия по всем направлениям.
– Ты что предлагаешь, нам легально оформить наши отношения? – спросил Томсон.
– Нет, сообществу нужно своё собственное государство. – произнес Тревес и замолчал. Его глаза загорелись огнем азарта. – Босс, представляете, какие открываются перспективы: собственные законы, армия, флот, воздушные силы возможность напрямую влиять на мировую политику. С вашими связями нетрудно будет добиться признания и вхождения в ООН, создания собственных союзов и блоков.
– Тревес, вам, что в Африке голову напекло? – раздражено прервал полет мысли подчиненного Томсон. – Нам принадлежит и так полмира, а скоро будет принадлежать весь.
– Босс, создание государства поможет конгломерату оставаться в тени. Нет лучшего способа спрятаться, чем сказать «приходите и смотрите». Мы будем владеть ситуацией, позволим всем увидеть только то, что нам нужно – привел ещё один довод в пользу своей идеи начальник отдела спецопераций.
– Не давите на меня, Тревес, ваша энергия заразительна. Хотя я по-прежнему против, придайте вашим мыслям более «съедобный» вид, тогда и поговорим, – пошел на компромисс Томсон.
– Хорошо, босс, сколько у меня есть времени?
– Неделя, – чуть подумав, сказал Томсон.
– Месяц, если хотите по настоящему хороший отчет, – стал торговаться Тревес.
– Три недели, через месяц совещание, где будут все члены конгломерата. Мне нужно самому подробно ознакомиться с докладом, прежде чем показывать его партнерам, – поставил точку в торге Томсон.
– Прощай отдых, хорошая жратва и красивые женщины. Здравствуй работа, бессонные ночи с кофе и головная боль, – тяжело вздохнул Тревес, вставая с кресла.
Страда на Кубани подходила к концу, и главы семейств уже не так грозно прикрикивали на домочадцев. Ещё день-два, и урожай будет собран, после чего можно будет вздохнуть чуть спокойнее.
Семен сел под навес, достал кувшин с квасом из выкопанной специально для продуктов ямки, сделал глоток. Зубы свело от холодного напитка.
– А колдун – молодец, – произнес он с уважением, вспоминая местного чародея, которого к ним прислали три года назад.
Молодой парень, когда в первый раз появился на хуторе, вызвал у главы семейства только ухмылку. Худой, высокий, в очках из желтой дурацкой оправы. Все в его облике говорило – он городской житель, не знающий о деревенской жизни ничего.
– И что же это такое, – возмущались мужики, когда собирались по делам в станице возле управы, – в соседнем районе колдун, так колдун, и возрастом, и видом, всем хорош. А нам прислали школяра, он к коню подойти боится, на велосипеде ездит.
Казаки рассмеялись, вспоминая чародея, передвигавшегося от хутора к хутору на спортивном велосипеде. Его кучерявые волосы торчали сквозь прорези в шлеме, являясь отличным объектом для шуток станичных острословов. Но когда внезапно в октябре грянули осенние заморозки, угрожая уничтожить озимые, а снегом ещё и не пахло, юноша показал, на что способен. Он за считанные минуты преобразился из нескладного юнца в зрелого, волевого мужчину. Раздавая приказы, колдун не терпел неподчинения, наказывая болью посмевших противоречить ему. По его указанию были разложены и зажжены костры вдоль полей. Колдун переходил от одного поля к другому, что-то ворожа возле костров. Дым от них не разлетался по округе, а укрывал землю, как теплое одеяло. Селянам оставалось лишь поддерживать огонь в кострах. К концу ночи на колдуна страшно было смотреть, лишь уставшие глаза говорили, что перед тобой не ожившая мумия, а живой человек. Казаки обессилевшего юношу на руках принесли в хату, уложили на перину, принесенную самим атаманом, и выставили вооруженную охрану у дверей, чтобы не дай бог, никто не посмел нарушить покой человека, спасшего урожай. Через неделю казачки, что ухаживали за колдуном, разрешили ему выйти на улицу. Все прохожие с почтением здоровались с ним, а девчата игриво стреляли глазками. После случая с урожаем городской чародей довольно легко влился в размеренную жизнь села и через полгода немного «оброс мясом». Он даже попытался отрастить усы, как было принято среди казаков, но они выросли жиденькими и редкая щетина, торчащая во все стороны, делала его уж больно смешным. Егор проходил с усами неделю, затем сбрил их. Селяне, не привыкшие к соседству с чародеем, старались обращаться к нему, в крайнем случае. Но колдун не сидел, сложа руки, сам находил, куда приложить свое умение. То колодец отчистил от мути, заодно соорудив с кузнецом что-то вроде колонки. Стоит кому-нибудь подставить ведро или ладони под кран, как вода сама начинала течь. Причем вода после работы чародея стала вкусной, и многие утверждали, что даже целебной. То подойдет к мужикам, косившим траву, возьмет косу, пошепчет, руками над ней поводит – потом её неделю точить не надо. В общем, через год чародей стал большим помощником для селян, делая их нелегкий труд чуть легче. Когда наступила жатва, колдун первым делом приказал вырыть мужикам ямки возле своих угодий, потом раздал заговоренные камни.
– Прежде, чем уложить камни, – говорил он, – ямы выстелите лыком, или берестой, по центру положите камень. Он убережет продукты от порчи и всякой живности, только плотно прикрывайте. Через неделю действие камней заканчивается. И ещё, как камни уложите, надо их активировать. Для этого достаточно произнести внятно и громко «ХОЛОД», брать после этого камни в руки не советую, обморозите руки в момент.
– Здорово, Семен, – раздалось рядом. Семен открыл глаза – перед ним стоял священник отец Мирон.
– Что, умаялся?
– Здравствуйте, батюшка, – подымаясь, приветствовал его Семен.
– Сиди, чай не в церкви, – остановил его отец Мирон, – подвинься. Духота, наверное, дождь скоро пойдет.
– Егор обещал, что ещё два дня подержит погоду, – взглянув на небо, сказал казак.
– А вы и рады, не телитесь. Не бережете чародея. На него смотреть жалко, опять исхудал, под глазами круги черные. Это ж, сколько сил надо тучи по небу гонять, – неодобрительно покачал головой священник.
– С чего это мы его не бережем. Да за него мы любому голову открутим. Но ведь и урожай собрать надобно, чего зимой есть будем, ежели сейчас время упустим, – возмутился Семен.
– Как же вы без него раньше обходились? – спросил батюшка, хитро прищурив один глаз.
– Тяжело приходилось, святой отец, тяжело, – признался казак и потянулся к кувшину. – Кваску не желаете?
– Жинка готовила?
– Не, дочурка старшая, – Семен невольно улыбнулся в усы, вспоминая Дарью, – хозяюшка вся в мать пошла. А квас лучше матери навострилась готовить.
