Новый источник талантов был открыт для меня Тони Ховардом, который в свое время внушал мне страх. Он предложил мирный договор: я буду говорить ему, какие группы хочу получить, а он будет вести переговоры, деля комиссионные с агентством группы. У Тони было ясное ощущение, что ангажемент в UFO для музыкантов является своеобразным «знаком качества». Он свел меня с группами, уже сделавшими себе имя, но бывшими не прочь влиться в ряды ставших модными психоделистов. На самом деле все было не так цинично, как это звучит: приобретенный наркотический опыт преобразил многих из этих музыкантов, и в результате их музыка тоже изменилась.
Выступления Tomorrow и The Pretty Things были первыми плодами этих новых отношений.
По мере того как популярность клуба росла, мы с Хоппи прилагали все усилия к тому, чтобы сохранить его первоначальную атмосферу. Мы все так же демонстрировали перед рассветом фильмы Куросавы; расположившийся в углу Джек Нудист[144] из Уотфорда (всю ночь одетый) продолжал показы своего светового шоу, в то время как люди «улетали» и танцевали вокруг него; сотрудники нашей службы безопасности по-прежнему продавали «кислоту», которая была одной из лучших в Лондоне. Коридор между стойкой с газировкой мистера Гэннона оставался заполнен столиками, на которых лежали листовки, посвященные политическим заключенным, легализации наркотиков и предстоящему порно-фестивалю в Амстердаме. А в это время знаменитости, журналисты, «добропорядочные» и «новообращенные» появлялись у нас во все возрастающих количествах. UFO стал ключевым местом для лондонской музыкальной сцены, и мы с Хоппи могли продолжать существовать на доходы от клуба.
Успех UFO стал предметом зависти. В Подполье было такое чувство, что клуб скорее должен принадлежать всему сообществу, нежели находиться в чьем-то частном владении. Деньги, заработанные UFO, конечно же, подпитывали андеграунд, поскольку персонал, состоявший из чудиков, получал хорошую зарплату, да и стенд с газетой IT каждую неделю приносил неплохую прибыль наличными. В клубе можно было пропагандировать любую идею, какой бы радикальной она ни была. Но когда IT оказалась в финансовом кризисе, последовавшем за налетом полицейских из отдела по борьбе с грязными публикациями, и возникло мнение, что UFO следует предоставить газете средства для спасения, я этому воспротивился, и Хоппи мне не возражал. Мы в клубе «пустили шапку по кругу», передали просьбы о помощи со сцены и оплатили счета за свою рекламу в газете на несколько недель вперед.
В апреле Хоппи и некоторые из членов команды IT организовали в Большом зале Alexandra Palace фестиваль под названием 14 Hour Technicolour Dream. Я думал, что они несколько самонадеянны, но рекламировал предстоящее мероприятие в UFO и надеялся, что организаторы не разорятся. Я не думаю, что они заработали на этом много денег, но ничего и не потеряли. Событие это имело широкий общественный резонанс, вдобавок его почтили своими августейшими визитами Джон Леннон и Джимми Хендрикс[145]. Громадное здание на вершине холма, разукрашенное той ночью огнями, выглядело фантастически. На следующее утро я лежал на траве, окруженный толпой, устремлявшейся прочь в ярком солнечном свете. Эту неумолимую силу было не остановить: то, что было Подпольем, становилось теперь господствующей тенденцией.
Одним из первых посетителей, принадлежащих к музыкальному миру Сохо, был Денни Корделл: ему понравилась наша публика, и он пригласил меня в свой офис послушать свою последнюю продюсерскую работу. Это была запись какой-то неизвестной группы с непостижимым текстом, основанная на сдержанной камерной музыке восемнадцатого века. Я немедленно договорился о выступлении группы Procol Harrum в UFO в тот вечер, когда будет выпущен их сингл A Whiter Shade of Pale. В странных словах песни было что-то мне знакомое. Денни представил меня Киту Риду, автору текстов группы, и тут я все вспомнил. Годом раньше он забрел в офис фирмы Elektra, желая заключить сделку всего лишь на основании каких-то стихов, напечатанных на пишущей машинке. Мне он показался милым, но чокнутым. Кто, когда бы то ни было, подписывал с кем-либо контракт из-за нескольких бессмысленных виршей? (А теперь давайте посмотрим: Стив Уинвуд, The Lovin’ Spoonful, Cream, Pink Floyd, The Move, Fire и Whiter Shade of Pale — и все это я упустил из рук…)
Мне также понравился следующий сингл Корделла Say You Don’t Mind в исполнении Денни Лейна и Electric String Quartet. UFO предоставил им площадку для нескольких из тех немногих концертов, которые они вообще сыграли. Лейн был одним из самых замечательных певцов той эпохи. Он обессмертил свое имя, исполнив вокальную партию в песне «Moody Blues Go Now», и в конечном счете добился успеха, подпевая Полу Маккартни в Wings, но так никогда и не получил того признания, которого заслуживал. Возможно, подключенные к усилителям струнные Electric String Quartet впервые навели приятеля Лейна, Бева Бэвена, на мысли об ELO[146].
У Тони Ховарда была идея устроить в пять часов утра прослушивание групп под названием «Утро молочника». Одними из первых, кому была предоставлена такая возможность, стала блюзовая команда из Дублина под названием The People. Их менеджер — ирландский фотограф, который занимался этим делом шутки ради — появился около одиннадцати, очень встревоженный и торопливый. Он думал, что время начала выступления, указанное в контракте, должно быть, опечатка; музыканты были снаружи в микроавтобусе, готовые начинать прямо сейчас. Я разъяснил менеджеру условия контракта, и у него вытянулась физиономия. Он попросил пять фунтов аванса, но я сказал, что сначала они должны сыграть. На его последнюю просьбу я ответил согласием; он просил, чтобы кто-нибудь постучал по стенке их автобуса в половине пятого и устроил побудку. У них нет денег для того, чтобы в оставшееся до выступления время заняться чем-нибудь другим, кроме как поспать.
Прошло немного времени, и вниз по ступенькам спустился мужчина в твидовом пиджаке, белой рубашке и галстуке. Я уже встречался с ним раньше — это был Майк Джеффрис, менеджер Джими Хендрикса и The Animals. Он сделал мне комплимент касательно размеров собравшейся в клубе аудитории — будучи бывшим владельцем клуба в Ньюкасле, в аудиториях он разбирался. (Он также разбирался и в великом множестве других вещей; чтобы понять, каких именно, лучше всего взять в видеопрокате DVD с фильмом «Убрать Картера».) Когда я рассказал ему, что сегодня ночью в программе Soft Machine и Артур Браун, он сказал; «Я как раз подписал с Soft Machine менеджерский контракт, а Артура Брауна подписали Ламберт и Стемп».
Джеффрис уже разворачивался, чтобы уйти, когда я добавил; «Ну и в пять часов будет ирландская блюзовая группа».
Он резко повернулся на сто восемьдесят градусов и пристально посмотрел на меня: «Ирландская? А ирландские паспорта у них есть?» Я предположил, что должны быть, поскольку они приехали из Дублина Джеффрис нашел местечко у стены и стоял там в течение шести часов, лишь иногда отлучаясь в туалет или к стойке с газировкой. Мужчина в серьезных очках, пиджаке и галстуке казался среди нашей публики самой большой диковиной.
The People были хороши и подняли сонную публику на ноги. Лидер группы Генри МакКаллох (впоследствии тоже участник Wings) обращался к собравшимся, призывая их встать и танцевать, и совершенно очаровал аудиторию, а музыканты играли оригинально и слаженно. Их два раза вызывали на бис, прежде чем мы начали выгонять посетителей на улицу. Поскольку ночь получилась такая хорошая, я дал менеджеру The People две хрустящие пятифунтовые банкноты. Спустя несколько минут он разыскал меня снова: «Послушайте, Джо, не могли бы вы мне помочь? Там в гримерке какой-то ненормальный действует ребятам на нервы. Он говорит, что ведет дела Джими Хендрикса и хочет, чтобы они играли у того на разогреве во время американских гастролей, которые начинаются в следующем месяце. Поможете отделаться от этого парня?»
Когда я сказал ему, что этот Джеффрис и в самом деле менеджер Хендрикса, он на секунду вытаращил на меня глаза, а потом бросился обратно в крошечную гримерку. Джеффрис определялся с составом для американского турне, начинавшегося после фестиваля в Монтерее, и ему была нужна группа, которая открывала бы концерты. Однако ему ужасно не хотелось давать шанс команде, бывшей на контракте у кого-то другого. Вдобавок к тому существовала проблема с «обменом»: нельзя было получить для английской группы разрешение на работу в Америке (и наоборот), если в то же самое время музыканты, путешествующие в противоположном направлении, не собирались сыграть примерно такое же количество концертов за сравнимую плату. В качестве альтернативы можно было найти ирландских музыкантов, которые находились за рамками этого соглашения, и изменить их название с The People на Eire Apparent.
