мир мои палаты!
Вещун-сердце говорит:
«Жить тебе, детинке, жить
Не с женою молодою —
С чужой-дальней стороною…
(А. Кольцов, 1829)
Почему же терем у Кольцова бревенчатый, дубовый? Вероятно, его хозяева, хотя и относились к привилегированному сословию, все же не были столь богаты, чтобы позволить себе каменные палаты. Иногда дома строили смешанно: частично из камня, частично из дерева. Только парадные постройки очень зажиточных людей могли быть полностью каменными. Оттого таким торжественным, таким богатым по самому первому виду, был столичный град Петербург, возведенный в начале XVIII века: «старые» города в ту пору еще были часто деревянными. С деревянными же мостами. А там и «береговой гранит», и нарядный Невский…
В поместьях и усадьбах нередко ставили каменный – основной – дом, а вот всевозможные флигели, хозяйственные помещения, конюшни делали по-прежнему из дерева.
Да что там! Царский дворец Алексея Михайловича в Коломенском был построен деревянным. Предшествовали ему дворцы Ивана III, Василия III и Ивана IV. Но в смутные времена не устояли, были сожжены. Царской резиденцией деревянное Коломенское перестало быть только в 1703 году.
Из дерева, да еще в рекордные сроки, был построен и временный Зимний дворец в 1755 году.
Руководили строительством итальянские архитекторы. Днем и ночью, не покладая рук трудились мастера над резиденцией императрицы Елизаветы Петровны. «В шесть месяцев с фундаментов построен и отделан», – гласили «Санкт-Петербургские ведомости» в выпуске от 5 ноября. Чтобы упростить себе работу, разбирали дворец… ненавистной всем Анны Иоанновны. Детали очень пригождались при постройке. Прекрасно зная, что этот новый роскошный императорский дом – всего лишь «гостевая резиденция», на отделку его не пожалели средств. Там были и золоченые панели, и наборный ореховый паркет.
«Вся столярная работа выкрашена зеленым цветом, а панели на обоях позолочены, – записал придворный ювелир Позье, – с одной стороны находится 12 больших окон, потолок расписан эмблематическими фигурами… Есть комнаты для танцев, игры». Праздники во временном Зимнем проводились дважды в неделю! Кстати, в этом пристанище Елизавета Петровна и скончалась – шесть тысяч свечей горели вокруг выставленного в Тронном зале гроба императрицы… Так что в известный нам Зимний переселилась уже Фике: Софья Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, императрица Екатерина II. Да, но вам, наверное, любопытно, где располагался временный деревянный дворец?
Его главный вход находился на Невском (и выступал примерно на 4 метра), ближе к Мойке. Тронный зал находился ближе к Малой Морской. Поварни теснились со стороны Кирпичного переулка, а личные покои государыни – вдоль Мойки. Известно, что там, с видом на реку, на балконе, частенько сиживала и пила чай Елизавета Петровна.
О том, что русские любят строить из дерева, писали и заезжие иностранцы вроде Д. Флетчера. «Деревянная постройка… гораздо удобнее, – говорил он в XVI столетии, – в каменной или кирпичной больше сырости, они холоднее». Немецкий дипломат Иоганн Корб, автор «Дневника путешествия в Московию»[31], соглашался с англичанином: «Дома… по большей части деревянные. Одни только вельможи и богатые купцы живут в домах, выстроенных из камня».
Лес было гораздо проще использовать для строительства. А вот для каменных домов приходилось разрабатывать каменоломни. Белый камень (как мы помним, Кремль в Москве когда-то был белым!) везли из сел Верхнего и Нижнего Мячкова. Постепенно камень стали добывать в Тверском княжестве, во Владимиро-Суздальском, в Нижнем Новгороде. Старицкие каменоломни широко использовались в XIII–XV веках. Понемногу регион добычи расширялся, включая в себя территорию Тулы, Боровска и Калуги. Что важно: добычей камня долгое время занимались только по распоряжению князей или царей. А вот частные каменоломни появились значительно позже. Требовалась для новых домов не только каменная кладка, но и кровельная черепица. Возник спрос на плитку, изразцы. Появились новые методики, новые мастера.
А как же был обустроен терем? Любопытно, но даже у многих русских боярынь долгое время не было… собственной кровати. Спали женщины на лавках и ларях, сундуках с приданым.
Представление о ложе с деревянными столбиками под балдахином – это картинка из европейского Средневековья. К слову, на таких кроватях частенько спали вповалку не только хозяева, но еще их дети и ближайшая прислуга. Потому что топить зимой одно помещение было гораздо выгоднее! Исследовательница английского быта, историк Люси Уорсли в книге «Дом. Интимная история» прямо рассказывает об этом: да, и графини с графами, и графские дети, и гувернантки с лакеями часто устраивались бок о бок. Холод всех равняет!
В русских теремах, где было разделение на женскую и мужскую половины, укладывались почивать иначе. Да еще и следили: не во все дни было желательно, чтобы супруг посещал свою «законную половину».
Например, в XVI столетии в воскресенье, среду и пятницу муж с женой не должны были оказаться в одной постели. Точно такие же правила действовали в дни церковных праздников. Впрочем, перечить мужу не следовало даже в такой ситуации: скорее, осуждался женский интерес. Покладистая и приятная в общении супруга, тихая и разумная хозяйка не забывала, кто в доме господин. Ее уделом оставались дети и хозяйство. А вот остальное ее словно и не касалось:
«Женам несть лепо в мужеские вещи входить», – урезонивали женщин в XVI веке.
Интимной близости супругам рекомендовали избегать во время поста и в дни женской «нечистоты» (впрочем, этот момент схож и с установками в других верованиях). «Нечистой» женщина считалась и в определенный срок после родов, когда ей запрещалось посещать церковь (поэтому, если младенца крестили сразу же после рождения, что бывало достаточно часто, мать могла и не присутствовать на крестинах).
А в XVII веке и вовсе стало популярным учение спасовцев, или «нетовцев», как их еще называли. Главная идея заключалась в том, что жизнь спасовца должна быть направлена на подготовку к вечности. Не мирское имело значение, а жизнь души после смерти «телесной оболочки». Для этого не требовалось вступать в брак или заводить детей. Девушки-спасовки не шли под венец, не создавали семей. «Нетовщина» имела множество разновидностей, но всегда раздражала церковь и власти, – ведь она приводила к убыли населения.
Когда женщина ожидала ребенка, ей опять-таки рекомендовали целомудрие. Такая практика существовала и в Древнем Китае: едва императрица или любая обитательница гарема заявляла, что станет матерью, отец ребенка прекращал ее посещать. Прежде всего это делалось из соображений безопасности. Только в XVIII веке, с развитием медицины, на это стали смотреть проще (кстати, на Руси запрет на «общение» с мужем в воскресный день тоже был отменен в ту эпоху). Но что по-прежнему подвергалось осуждению
