Мария стала женой графа Васильева, а Надежда вышла за князя Голицына. Турчонок «без роду и племени» глубоко пустил корни на российской земле.
На протяжении нескольких столетий, с 1568-го по 1918 год, Турция (тогда Османская империя) и Россия соперничали на море и на суше. Никто не хотел уступать своих территорий, а захватив новые, отдавать их другой стороне. Войны с Турцией шли практически постоянно, с разными по длительности перерывами. Затем подписывали мирный договор… но проходило время, и снова брались за оружие.
Вышло так, что армия графа Панина захватила крепость Бендеры, до того принадлежащую туркам. Пленников у русской стороны оказалось много, и среди них были две девочки – одиннадцатилетняя Фатима и шестнадцатилетняя Сальха. Эти две маленькие турчанки попали в 1770 году к помещику из Тульской губернии, Афанасию Ивановичу Бунину. Младшая девочка умерла год спустя, в холодном климате она быстро захворала. А старшая освоилась, приняла православную веру и стала называться Елизаветой Дмитриевной Турчаниновой. Ей разрешили свободно проживать в Российской империи, она не считалась крепостной помещика, хотя проживала в его усадьбе и нянчила младших детей Буниных. Для Елизаветы выделили отдельный флигель в Мишенском – так называлась усадьба Афанасия Ивановича. И вскоре супруга Бунина стала замечать, что к этому дому помещик протоптал дорожку.
Афанасий Иванович отпираться не стал. Немолодая супруга всплакнула, но Бунин рассуждал просто – нет у него сына, а здесь появилась надежда. Беременна Елизавета, ей рожать вскорости. Так и появился на свет мальчик Вася, которого записали как Жуковского, по имени совершенно другого человека. И в историю он вошел как замечательный поэт.
О происхождении другого поэта, Василия Капниста, тоже говорили, что матерью его была пленная турчанка, Сальма. Ребенка передали на воспитание законной жене помещика, Софье Андреевне, с ее полного согласия. Любопытно, что отец знаменитого художника Павла Федотова первым браком тоже был женат на турчанке.
Знойная восточная красавица, Игель-Сюмь, приглянулась однажды генерал-майору Заплатину. Нет сведений, было ли чувство взаимным, но вскоре родилась девочка Ольга. Генерал-майор приложил все усилия, чтобы воспитать Ольгу в лучших традициях русского дворянства: она знала иностранные языки, училась истории, литературе, географии, а еще была невероятно хороша собой и очень одарена музыкально. В 1816 году она вышла замуж за писателя Сергея Аксакова, и в этом союзе появились на свет десять детей.
В первой трети XIX века московский градоначальник Дмитрий Владимирович Голицын взял на воспитание в свою семью девочку Катю. Всем, кто задавал вопросы, он рассказывал, что малышку нашли возле турецкой крепости, после штурма. Находились сомневающиеся – дескать, не сам ли Дмитрий Владимирович прижил ребенка на стороне? Однако князь вряд ли был отцом Кати. В Москве его хорошо знали как человека в высшей степени порядочного и очень доброго, особенно к детям. Голицын не мог пройти мимо сиротского горя или бедности. Он помогал приютам, помогал знакомым, оставшимся без средств к существованию. Поэтому Екатерина Павловна Розенгейм – документы на это имя выправили турчанке Кате – на самом деле могла оказаться у Голицыных из желания помочь ребенку. Ее жизнь сложилась вполне успешно: княжеская воспитанница выросла, вышла замуж за влиятельного человека, обер-прокурора сената. Звали его Борисом Карловичем Данзасом. Он был увлеченным коллекционером и большим поклонником творчества Александра Сергеевича Пушкина.
В русской литературе сохранилось множество упоминаний о пленных турчанках. Вспомним хотя бы «Тихий дон»:
«В предпоследнюю турецкую кампанию… вернулся казак Прокофий Мелехов. Из Турции он привез… жену. Маленькая, закутанная в шаль женщина сторонилась окружающих и родных мужа, и отец Прокофия стал жить отдельно».
История турчанки из «Тихого Дона» печальна. Односельчане не приняли ее, считали ведьмой, из-за которой погибает скот. Однажды пришли гурьбой к дому Мелеховых и потребовали выдать женщину. Все закончилось смертью турчанки и каторгой для ее мужа, попытавшегося вступиться. Но с той поры в роду Мелеховых все были темноволосые, курчавые, яркие. Оставила след восточная кровь!
А в гоголевских «Старосветских помещиках» можно встретить рассказ о Пульхерии Ивановне, которая научилась великолепно солить грибы. И рецептом с ней поделилась… пленная турчанка! У Ивана Сергеевича Тургенева в «Певцах» есть персонаж Яшка-Турок. Была у деда писателя Константина Паустовского жена-турчанка по имени Фатима…
Русское дворянство складывалось из многих народностей. Щедрая Русь дала новоприбывшим волю и землю, посты и привилегии. Увы, часто намного больше привилегий, чем полагались собственным, исконно живущим в империи людям. Но нельзя сказать, что те, кто приехал на кораблях и в повозках, не оказались благодарны – многие из них проливали кровь за свою новую родину, совершали ради нее открытия, впитывали русскую культуру и покровительствовали нашему искусству. Спустя одно-два поколения они считали себя уже исконно русскими, соблюдали наши обычаи, говорили на русском языке и брали в жены представительниц древних русских фамилий. Складывалась Русь, как мозаика, вбирая лучшее, отсеивая лишнее и становясь от этого только краше…
Глава 2. Русский терем
В крестьянской избе место у печи и противоположной стены часто называли «бабьим кутом» – место, где целиком и полностью царствовала женщина. Там иногда подвешивали и занавеску, а порой делали и полноценную перегородку. Мужчины туда не совались, а уж постороннему заглянуть в кут – все равно что прилюдно оскорбить хозяев. Иногда в бабьем углу обустраивали место для роженицы, там же кормили грудью малышей.
Барский дом – где жили богатые и знатные – выделял для женщин целую половину. Прасковья Никитична не застала, а вот бабка ее жила в те времена, когда на женскую часть дома ступить могли лишь хозяйка дома, ее дочери и женская прислуга, да гостьи из числа родственниц. До конца XVII века в теремах строго соблюдали разделение. Мужчины и женщины пировали в разных хоромах (как не вспомнить гаремные порядки, где даже свадебные торжества проводили отдельно: свои – для жениха и свои – для невесты).
Это делалось, чтобы изолировать женщину от внешнего мира, максимально сузить ее мир, сохранить ее жизнь и честь. Крестьянка не могла существовать, не соприкасаясь с чужими хотя бы изредка на улице – таков был уклад жизни. Девушка из боярского рода могла с легкостью не встречаться с посторонними, поскольку от нее не требовалось выполнения повседневных бытовых обязанностей. Она была ценностью, вложением, капиталом семьи. С ее помощью можно было объединить две важные фамилии, добиться чьей-то поддержки или помощи. Оттого девица из боярского рода должна была оказаться вне малейших подозрений.
Еще строже регламентировалась жизнь в княжеских дворцах. Поэтому сюжет «Ромео и Джульетты» в русском Средневековье кажется немыслимым. Знатная русская девушка просто
