не смогла бы тайком встречаться с понравившимся кавалером. Исключена была сама возможность их знакомства. Вокруг девушки из хорошей семьи постоянно оказывались прислужницы, старшие родственницы, собственные сестры. Она не могла и шагу ступить без их постоянного контроля. Да и выбраться за пределы дома было не так уж просто.
На Руси долгое время жизнь женщины протекала исключительно в стенах дома. Сначала это был отчий дом, затем – дом супруга. После смерти мужа женщина имела возможность (и часто пользовалась ею), чтобы уйти в монастырь. Ее социальная роль сводилась к роли дочери, потом жены и матери. Много ли было самовластных правительниц в России с монгольских времен до Петра I? Елена Глинская и царевна Софья. Даже Софья Палеолог, хотя и имела огромное влияние на супруга, единовластно никогда не царствовала. Короткие периоды, когда женщины брали в свои руки власть во время отсутствия мужей, в расчет не берем. Оттого смело можно сделать вывод, что мир русского Средневековья – преимущественно мужской. «Держи деньги в темноте, а девку в тесноте» – это поговорка из XVI века!
Теремом часто называли верхний ярус хором. По одной из распространенных версий, прятать девушек в домах стали во времена монгольского нашествия. Чтобы не уводили в полон, чтобы не превращали их в рабынь. В этом есть определенный смысл: соплеменники Чингисхана увели тысячи русских женщин для дальнейшей перепродажи через крымские рынки сбыта. Там, в Каффе, долгое время велась международная торговля живым товаром.
Однако терем «сложился» и из самого православия. Такие качества, как набожность, смирение, покорность родительской воле, доброта и кротость, всегда ценились верующими русскими людьми намного выше. Церковь всегда играла огромную роль в жизни нашего человека. Потому так упорствовали русские государи, выдавая своих дочерей замуж – чтобы непременно сохранили веру! Чтобы чтили обычаи, впитанные с молоком матери! До падения Романовых все иноземные принцессы (за исключением Шарлотты, супруги царевича Алексея) принимали православие, выходя замуж за русских великих князей. Любимая внучка императрицы Екатерины II, Александра[27], не была выдана за шведского короля именно из-за вопросов веры. Не согласился швед оставить княжне право исповедовать православие в Стокгольме. А ведь все уже было готово для подписания бумаг! И нарядная невеста ждала своего часа, волнуясь перед зеркалами. А король к ней не вышел… Трудно даже представить себе, что почувствовала молодая княжна, когда ее буквально бросили у алтаря.
Для православной русской женщины на первом месте стояли вера и семья. Терем был создан для сохранения и того и другого: находиться вдалеке от соблазнов, не пребывать в постоянном контакте с посторонними мужчинами, не проводить слишком много времени за праздными развлечениями.
Добавим к этому сложившуюся традицию монашества. Это сейчас с печалью говорят о современницах: «Ушла в монастырь». В средневековом русском государстве никому и в голову не пришло бы пожалеть женщину, если она принимала постриг. Это было почетно. Разумеется, речь не идет о насильном постриге, явлении, которое тоже – увы! – встречалось.
Например, в 1726 году дворянин Афанасий Пархомов отвез свою жену в монастырь. На этот шаг он пошел вовсе не потому, что супруга решила избрать путь монашества. Совсем напротив! Жена Афанасия Пархомова была категорически против пострига. Однако муж уже повстречал молодую красавицу, Прасковью Колтовскую, и решил, что женится на ней. Поскольку добиться развода было практически нереально, неугодную и постылую отвезли в монастырь.
Если кто-то из супругов выбирал путь монашества, это давало возможность второму, оставшемуся «в миру», начать жизнь заново. Получалось, что усложнив процедуру расторжения брака, церковь сама «подсказала» выход из положения. «Разженитьба» невозможна – тогда в обитель мужей и жен! Кроме того, расторжение брака не гарантировало возможность повторно вступить в оный. Дядя поэта Александра Сергеевича Пушкина не мог жениться после развода, потому что сам был в нем повинен. Супруга обвинила Пушкина в прелюбодеянии с собственной дворовой девкой. Брак расторгли, бывшая жена пошла под венец, а ее мужу пришлось жить в невенчанном союзе с любимой женщиной. Так что постриг был самым «удобным» выходом из положения.
Разумеется, стоя перед алтарем, редкая девица задумывалась, что ее может постичь такая участь – быть запертой в монастыре вопреки своей воле. Например, уже упомянутая Соломония Сабурова, супруга великого князя Василия III, была выбрана им за красоту из пятисот невест. Только представьте: самая прекрасная девушка из всех! В пятнадцать лет произвела такое впечатление, что венчалась в Успенском соборе Московского Кремля, стала великой княгиней… Не могла знать красавица, как обойдется с ней жизнь. Кутаясь в соболиную шубку, Соломония весело строила планы – будет матерью многочисленного семейства, будет сама учить дочек грамоте и рукоделию… Да только бежали быстро годы, словно горные реки, а княжеская колыбель так и оставалась пустой. На протяжении двадцати лет Василий III отмахивался от предложения постричь Соломонию, пока не решился.
Барон Сигизмунд фон Герберштейн, бывавший в Москве в то время, записал: «Соломония… растоптала монашеское одеяние… Тогда один из советников Василия III сказал, что пострижение проводится по воле государя».
Есть легенда, что великую княгиню ударили, когда она позволила себе роптать, что с рыданиями ехала в обитель. Могла ли она воспротивиться? Увы, нет. Соломония приняла постриг и стала инокиней Софией, а рядом с великим князем села на престол новая супруга, Елена Глинская. И подтвердила догадку государя, что не в нем самом дело: родила сначала одного сына, а потом и второго.
До Соломонии замужние женщины чаще всего уходили в обители добровольно, иногда по достижении преклонного возраста. Считалось вполне обыкновенным, если мать семейства, утомленная повседневными заботами и тяжелыми родами, отправлялась встретить старость в спокойствии монастыря. Мужчины принимали постриг в старости, серьезно захворав или принеся обет. Например, будущий патриарх Никон решил полностью посвятить себя церкви после трагических событий в семье – трое его детей умерли совсем юными. Смерть детей настолько потрясла Никона и его жену, что они расстались и разъехались по обителям. Жена приняла постриг в Москве, Никон – в Анзерском ските.
В XVI веке спрятать жену в монастырь позволяли себе уже намного чаще. Известно, что две супруги Ивана IV Грозного постриглись по его указанию. А самая последняя, Мария Федоровна, избрала путь монашества при сыне царя. Навсегда пришлось отказаться от мирской жизни невесткам Грозного – женам рано скончавшегося царевича Ивана Ивановича (того самого, смерть которого вызывает вопросы. На знаменитой картине Иван IV убивает его, однако многие историки не согласны с такой трактовкой). Двум женам царевича предъявляли обвинения в бесплодии, хотя обе прожили с мужем очень
