Вмешательство Наполеона в испанские дела. 7 июля 1807 года Наполеон подписал Тильзитский мир. 15 августа он вернулся в Париж, а спустя несколько недель принялся за испанские дела.
Португалия отказалась примкнуть к континентальной блокаде; Наполеон предложил Испании завоевать ее общими силами и поделить между собой (27 октября 1807 г.). По его плану, королева этрурская должна была отказаться от своего итальянского королевства и стать королевой северной Лузитании; Годой получит княжество Альгарвское, а сам Наполеон оккупирует остальную часть Португалии, которую по заключении общего мира передаст Карлу IV, причем за последним будет признан суверенитет над Лузитанией и Альгарвским княжеством и титул индийского императора. При мысли о том, чтобы стать императором подобно Наполеону, бедный Карл IV потерял голову и немедленно согласился на все, что от него требовали. На этих условиях был заключен договор в Фонтенбло. 17 октября Жюно с 20 000 человек перешел Бидассоа. 19 ноября он вступил в Португалию. Принц-регент не стал ждать его: 27 ноября он отплыл в Бразилию со своей матерью, придворным штатом и сокровищами; спустя три дня Жюно с 40 000-й армией вступил в Лиссабон.
Под видом подкреплений для него Наполеон беспрерывно посылал в Испанию новые войска. Дюпон вступил в ее пределы 13 ноября 1807 года, Монсей – 9 января 1808 г., каждый – с 25 000 человек. Французы врасплох заняли Сан-Себастьян, Помпелуну, Фигуэр и Барселону; их рекруты заканчивали свое военное обучение на глазах изумленных испанцев. В марте Мюрат прибыл с отрядом императорской гвардии в 6400 человек, чтобы принять главное начальство над пиренейскими войсками. 13 марта он был в Бургосе, несколько дней спустя – у ворот Мадрида. Пиренеи были перейдены, треть Испании находилась в руках французов, а Карл IV и Годой, по-видимому, еще и не подозревали об опасности: всю зиму они были поглощены любительским театром.
Заговор в Эскуриале. Годой знал о глубокой ненависти, которую питал к нему принц астурийский. Он решил пустить в ход все средства, чтобы спасти свою репутацию, свое положение и свою жизнь после смерти Карла IV. Он хотел по крайней мере приобрести независимое княжество, где мог бы найти убежище в минуту опасности. Со своей стороны Фердинанд хотел предупредить грозившие ему опасности. Он жил одиноко, вдали от дел, подчиняясь строгому и однообразному дворцовому этикету; король недолюбливал его, королева относилась к нему с подозрением. Его ближайшими советниками были герцоги Сан-Карлос и Инфантадо, и его бывший учитель, каноник Дон-Хуан Эскоикиз, тщеславный и легкомысленный гуманист, рассчитывавший управлять государством от имени своего ученика. Эскоикиз советовал Фердинанду опереться на Наполеона, так как Наполеон презирал Годоя. В июле 1807 года пронырливый каноник в парке Ретиро имел свидание с французским посланником Богарне; последний советовал астурийскому принцу просить руки какой-нибудь из принцесс императорской фамилии. Только 12 октября принц решился написать Наполеону. 28 числа король, предупрежденный Годоем, велел захватить все бумаги принца, который и сам был на следующий день арестован. Вместо того, чтобы замять дело, Карл IV тотчас написал о нем Наполеону, оповестил о нем весь народ и приказал кастильскому Совету возбудить процесс против сообщников принца; Фердинанд так раболепно унижался, что Годой позволил ему снова войти в милость к королю. Совет понял, как опасно было бы для него наказать друзей наследного принца, и оправдал всех подсудимых. Король оказался менее снисходительным: он сослал их в различные замки и монастыри (25 января 1808 г.).
Таково было скандальное дело, которому сначала дали громкое название «заговора в Эскуриале». Можно было думать, что оно не будет иметь серьезных последствий, так как король, приняв проект Эскоикиза, просил у Наполеона руки одной из принцесс императорской фамилии для принца астурийского (18 ноября 1807 г.). Но император был теперь осведомлен о раздоре, царившем в королевской семье; Годой стал окончательно ненавистен всем из-за жестокости, с которой преследовал своих противников; Карл IV навсегда сделал себя смешным своими сумасбродными прокламациями; Фердинанд обесчестил себя малодушием: он плакал и просил прощения, как ребенок, пойманный на месте преступления; он выдал своих друзей, чтобы избежать наказания.
Аранхузский бунт. В конце февраля 1808 года из Парижа внезапно прибыл со странными предложениями Дон-Эухенио Искиердо, которому Годой поручил вести переговоры с Наполеоном. Наполеон не желал возобновления фонтенеблоского договора. Он предлагал уступить Карлу IV Португалию взамен провинций, расположенных на севере от Эбро; в противном случае он оставит за собой всю Португалию, а Испания пусть откроет ему «военный путь» до португальской границы.
Годой никогда не питал доверия к Наполеону, но он обольщал себя призрачными мечтами. Приезд Искиердо открыл ему глаза: он понял, что монархия погибла, и, узнав о приближении Мюрата, решил увлечь короля в Севилью, откуда, сообразно обстоятельствам, можно будет организовать сопротивление или бежать на Канарские острова или Майорку. План Годоя, бесспорно, был рассчитан правильно, но принц астурийский, все еще видевший во французах союзников, постарался разрушить этот план. Аранхуэц наполнился мадридскими жителями и крестьянами. Переодетый граф Монтихо, которого прозвали «дядя Петр», неустанно возбуждал их против Годоя.
16 марта король издал приказ, в котором подтверждал свое решение остаться среди своих возлюбленных подданных. Между тем он ускорил свои приготовления к отъезду. В ночь с 17 на 18 дозор заговорщиков встретил донью Хозефу Тудо, когда она выходила из квартиры Годоя; забили тревогу, Аранхуэц мгновенно наполнился разъяренной толпой, дворец Князя мира был взят приступом, и, чтобы смирить восстание, 18-го утром король объявил Годоя отрешенным от всех должностей. Никто не знал, что стало с временщиком, до утра 19 марта, когда один из солдат валлонской гвардии увидел его во дворе его дворца. Оказалось, что несчастный спрятался на чердаке под грудой ковров; тридцать восемь часов он провел здесь без воды и пищи, и вот, мучимый голодом и жаждой, вынужден был оставить свое убежище. На крики солдата сбежался народ. Годой успел только броситься в середину взвода лейб-гвардейцев, которые предложили ему защитить его как бывшего своего товарища и довести до своей казармы. Пеший между двух конных, судорожно ухватившись за луки их седел, осыпаемый ударами палок и камней, Годой добрался до гвардейской казармы полумертвым. Его положили в конюшне на соломенную подстилку. В этот страшный час король и королева были полны тревоги о своем друге; они умоляли своего сына сжалиться над ним; Фердинанд отправился к Годою и объявил ему свое помилование. «Разве ты уже король»? – спросил его Годой. «Нет еще, – отвечал Фердинанд, – но скоро буду им». Действительно, в семь часов вечера король, боясь нового мятежа, подписал свое отречение.
При первом известии о событиях, совершившихся в Аранхуэце, Мадрид восстал; когда стало известно, что временщик низвергнут, толпа бросилась к его дворцу и разорила его; были разграблены также дом матери Годоя, дом его брата Дон-Диего и дома его друзей. При известии об отречении короля ярость мятежников сразу перешла в безумный восторг. Радость была так велика, что вступление Мюрата в Мадрид (23 марта) прошло почти незамеченным. Фердинанд вступил в столицу на следующий день под исступленные крики народа. Женщины усыпали цветами дорогу, по которой он ехал, мужчины расстилали свои плащи под ноги его коня.
Эти необычайные события застали Наполеона врасплох. Вполне вероятно, что он еще не принял твердого решения, хотя уже 27 марта он условно предлагал испанскую корону своему брату Луи. Глупость старой королевской четы и советников Фердинанда сослужила ему превосходную службу.
Карл IV и Мария-Луиза желали одного – удалиться в Бадахоз, чтобы там жить спокойно с Годоем, их единственным другом. Желая спасти Годоя, они вздумали обратиться к Мюрату, наместнику императора в Испании. Мюрат сразу понял выгоду, которую он мог извлечь из этого положения дел. Он предложил Карлу IV заявить протест против своего отречения (25 марта 1808 г.) и прибегнуть к заступничеству Наполеона. Он дал ему охрану из французских солдат и убедил его по пути во Францию заехать в Эскуриал. Одну минуту Наполеон думал лично отправиться в Испанию, и то, что он увидел бы здесь, без сомнения, открыло бы ему истинные чувства народа. К несчастью, он остановился в Байонне. Богарне, Мюрат и Эскоикиз побудили Фердинанда отправиться сюда на свидание с императором.
Свидание в Байонне. Фердинанд оставил Мадрид 10 апреля, надеясь найти Наполеона в Байонне. Его убедили проехать в Виторию. Здесь несколько преданных слуг – Уркихо, Корреа, Алава и Герцог Магон – умоляли его не ехать дальше; но Савари склонил его продолжать путь во Францию, и 20 апреля Фердинанд миновал Бидассоа. Сначала Наполеон не мог поверить такому ослеплению. «Неужели он здесь!» – воскликнул он. Он пожелал видеть его прежде, чем примет окончательное решение, но, увидав, тотчас решился: приговор Фердинанду был подписан. «Принц астурийский, – писал он, – очень глуп, очень зол и ненавидит Францию».
