Розамонд махнула Саттеру рукой, и они с Десото вернулись на свои места. Рейносо и Перес наблюдали за ней, как за бомбой, которая вот-вот взорвется. Наверное, потому что так оно и было.
Она поставила стакан обратно на стол с такой силой, что звон эхом разнесся по комнате. Вытерла глаза и пригладила свои уложенные светлые волосы. Положив обе руки ладонями вниз на стол по обе стороны от стакана, она глубоко вздохнула.
— Что случилось с моим сыном?
Перес и Рейносо обменялись настороженными взглядами.
— Скажите мне, — приказала Розамонд, ее голос напоминал лед. — Прямо сейчас.
— Его убили, — сообщил Рейносо.
— Гэвина убили? — Розамонд замешкалась. Она изо всех сил старалась сохранить спокойное, невозмутимое выражение лица, и ей это не удавалось. — Кто?
Рейносо и Перес снова посмотрели друг на друга.
— Кто убил моего сына? — прошептала Розамонд.
Рейносо неохотно прочистил горло.
— Очевидно, мэм, это была самооборона.
— Невозможно, — заявила Розамонд.
— Мы также нашли женщину. Не просто женщину. Ханну Шеридан.
Розамонд напряглась.
— Что?
— Пропавшая жена Ноа Шеридана, — уточнила Перес. — Она жива. Она была жива все это время. Ее похитили и держали в плену в хижине в Национальном лесу Манисти.
— Просто фантастика, — деревянным голосом произнесла Розамонд. Ее голос не звучал так, как будто это была фантастическая новость. — Но какое отношение это имеет к моему сыну?
— Ханна говорит... — Рейносо переминался с ноги на ногу. Его взгляд метался по комнате, словно он отчаянно хотел оказаться где угодно, только не здесь. — Она утверждает, что именно Гэвин Пайк похитил ее пять лет назад.
На мгновение воцарилась абсолютная тишина. Никто не двигался. Никто не дышал.
Маттиас Саттер удивленно поднял брови и перевел взгляд на Розамонд. У Десото открылся рот.
Джулиан наблюдал за матерью, замечая, как шок отражается на ее жестких чертах.
— Это правда? — спросил Саттер.
— Конечно, нет! — огрызнулась Розамонд.
— Это то, что, по ее словам, произошло, — заметила Перес.
Розамонд вскочила на ноги. Ярость и горе вспыхнули в ее глазах.
— Тогда она сумасшедшая! Она, должно быть, под наркотиками. Или жаждет мести. Она всегда завидовала близким отношениям Ноа с нами. Она всегда была неблагодарной маленькой шлюхой. — Розамонд сделала паузу, тяжело дыша. — Откуда ты вообще знаешь, что это Ханна Шеридан?
— Мы все узнали ее, мэм, — ответила Перес.
Глаза Розамонд переместились на Джулиана, ее взгляд умолял его отрицать это. Но он не мог. Он видел ее своими глазами. Как и многие другие.
— Это она.
— Она играет с вами! — почти кричала Розамонд. — Разве вы не видите? Она сбежала пять лет назад, чтобы бросить свою семью и жить хорошей жизнью, свободной от ответственности. Потом мир пошел кувырком, и ей понадобились безопасность и убежище. Кто может предложить это лучше, чем ее бывший муж? Что может быть лучше, чем Фолл-Крик с его самодостаточной общиной «Винтер Хейвен»? Вы сошли с ума, если верите в эту чушь!
— У нее есть ребенок, — отметила Перес. — Она утверждает, что ее неоднократно насиловали в течение пяти лет. Ребенок — результат этого изнасилования.
Розамонд отреагировала так, как будто ей дали пощечину.
— Ложь! Полная чушь! Горькая, манипулятивная ложь, направленная на то, чтобы очернить доброе имя моей семьи! Вот и все. Этот ребенок не имеет к нам никакого отношения. Никакого! Вы не можете это доказать! Вы не можете доказать ничего из этого!
Рейносо взглянул на Джулиана. Джулиан сохранял нейтральное выражение лица. Прошли времена тестов ДНК. По крайней мере, сегодня. Может быть, навсегда.
Джулиан не сомневался, но не собирался говорить об этом вслух.
— Мой сын невиновен, пока его вина не доказана! — проревела Розамонд. — Не забывайте об этом!
— Конечно, мэм, — натянуто ответила Перес.
Розамонд напряглась. Ее рот искривился, глаза вспыхнули от ярости. Она теряла хладнокровие, свой драгоценный контроль.
— Эта маленькая манипулирующая шлюха хладнокровно убила моего сына? Вы это хотите сказать?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет, мэм, — отозвался Рейносо. — Это была не она.
Розамонд окинула офицеров холодным, враждебным взглядом.
— Тогда кто? Кто убил моего сына?
Глава 35
Джулиан
День двадцать восьмой
Джулиан наблюдал за разворачивающейся сценой с мрачным удовольствием, как за автомобильной аварией, от которой невозможно увернуться.
Наблюдать за тем, как Рейносо и Перес получают выволочку, не самое худшее занятие на свете. В последнее время Рейносо вел себя как придурок, а не как верный помощник, каким он был раньше. Ну и черт с ним. Пусть покрутится немного.
— Кто его убил! — снова потребовала ответа Розамонд.
— С ней были мужчина и собака, — пояснила Перес. — Мужчина — бывший солдат. Очевидно, он наткнулся на нее в лесу после того, как она сбежала. Он спас ее и согласился сопроводить в Фолл-Крик. Они пытались добраться сюда с момента ЭМИ. Пайк преследовал ее...
— Предположительно! — прорычала Розамонд.
Лицо Перес потеряло часть своего цвета. Рейносо выглядел потрясенным. Они оба прижались к двери.
— Предположительно, — нехотя признал Рейносо. — Согласно показаниям свидетелей, предполагаемый похититель преследовал и напал на нее и солдата в доме, где они укрылись. Произошла ссора. Солдат выстрелил, а затем зарезал нападавшего в целях самообороны. После этого собака еще и покусала Пайка.
— По их словам, — отметила Розамонд.
— Да. Согласно их показаниям.
Розамонд выглядела настолько разъяренной, что могла бы оторвать кому-нибудь голову. Джулиан знал ярость своей матери. Он не сомневался, что она попытается это сделать.
Она сверкнула глазами на офицеров.
— И моего сына здесь нет, чтобы дать показания о том, что произошло на самом деле. Поскольку он мертв.
Двое полицейских ничего не сказали.
— Как зовут солдата?
— Мэм... — начал Рейносо.
— Как. Зовут. Этого. Солдата. Имя.
— Скажите ей, — велел Джулиан.
Рейносо беспокойно облизнул губы.
— Лиам Коулман.
Никто не отреагировал. Это имя ничего не значило ни для Розамонд, ни для Саттера, ни для Десото.
— И где он сейчас?
— Он остановился в доме шефа Шеридана, — отозвался Джулиан.
Рот Розамонд искривился.
— Почему этот преступник не задержан?
— Шеф Шеридан отказался выдвигать обвинения. — Джулиан произнес эти слова со смаком, ожидая, что она сделает, как отреагирует. Ее драгоценный шеф полиции позволил убийце ее сына остаться на свободе.
— Правда? — потрясенно спросила Розамонд.
Джулиан небрежно пожал плечами.
— Ты знаешь, что он предпочтет свою жену... другой верности.
Перес нервно переминалась.
— Как уже говорилось, мы определили, что это была самооборона...
— УБИРАЙТЕСЬ! — закричала на них Розамонд.
Офицеры вздрогнули. Джулиан тоже сопротивлялся желанию отпрянуть от нее. В хорошие дни его мать внушала опасение. Когда же злилась, то наводила ужас.
Черты лица Розамонд исказились, сухожилия на шее напряглись.
— Обвинения этой женщины... остаются в этой комнате. Если я услышу хоть слово об этом от кого-либо из вас двоих, вы будете уволены из полиции. Вы останетесь без работы и будете собирать свои вещи, потому что вам больше не будут рады нигде в Фолл-Крике. Как и вашим семьям. Я ясно выразилась?
Перес сглотнула.
— Да.
Рейносо выглядел куда недовольнее, но он не сказал ни слова. Они оба дорожили своей карьерой и крышей над головой.
Джулиан знал, что они подчинятся. Суперинтендант могла раздавить их, как муравьев, когда ей вздумается, и они это знали.
Ханна Шеридан все еще вольна говорить все, что хочет, кому хочет, но это проблема не одного дня, которую Ноа может решить, а может и не решить. Джулиан точно знал, что его мать не оставит это без внимания.
