Но в пальцах Карины неожиданно блеснул металл и никто из нас ничего не успел сообразить, как девушка полоснула себя по руке, распарывая кожу наискось по запястью.
– Твою жеж! Карина! – Карам вырывает у девушки небольшой ножик и пытается зажать рану на руке.
– Я убью себя! Клянусь! – угасающим голосом отвечает Карина.
У нее на лице написан шок. Видимо девушка сама была поражена тем, что смогла это сделать.
– Карина, девочка моя! – ласково шепчет Никольский, обнимая дочь.
– Да что вы стоите!? Вызовите же скорую! – кричит Никольский в зал не отрывая взгляда от дочери.
– Это лишнее, Карам, – отец, сдергивает со стола тканевую салфетку и подойдя к Никольскому, отрывает его руку от запястья дочери.
Быстро перевязывает его. Что сказать, очень ловко сработал старик.
– Пап, мне плохо пап, – бледными губами перебирает Карина, – я умираю пап.
Оно повисает на руках Никольского. Тот в панике подхватывает дочь на руки, но прежде чем уйти, кидает на отца осуждающий взгляд.
– Если она умрет, – цедит сквозь зубы, – не прощу тебе этого.
Вижу как у отца на скулах ходят желваки.
Не ожидал старик, что выйдет такая накладка.
Я наливаю себе в стакан щедрую порцию виски и одним махом опрокидывает его в себя. Открываю меню. Выбираю самое дорогое блюдо. Что ж, банкет оплачен. Не пропадать же деньгам. А в душе ликование. Просчитался отец. И мне отчего-то в голову пришел эпизод из “Маугли”: Акела промахнулся. Вот так же и здесь.
Видимо Карину Никольскому нечем было припугнуть. Он лишь надеялся на благоразумие дочери. А как оказалось в ней есть все, кроме этого качества.
– Рано радуешься, – проскрежетал над моей головой отец и со злостью подхватив стул, запулил его в бар.
Послышался звук бьющегося стекла.
Поднял на него взгляд.
– За все уплочено, отец. Бей посуду, ты же платишь, – хмыкнул, стараясь за сарказмом сдержать истинную радость.
Я преднамеренно не отвечал на отцовское высказывание. Сцепившись с ним сейчас я знал, что ни к чему хорошему это не приведет. А только усугубит ситуацию.
Отцу нужно переварить услышанное Никольским. Успокоиться.
Я был уверен теперь в том, что Карам больше не станет рисковать жизнью дочери.
И как только отец это осознает, там уж я сделаю все от меня зависящее, чтобы вернуть обратно Настю и дочку. Главное сейчас не лезть на рожон. Перетерпеть.
– Ты все равно сделаешь так, как я скажу, – процедил отец и развернувшись на пятках направился к выходу.
– Ну, как же без этого?! – качнул головой ухмыляясь. – Садись, Ром! Это нужно хорошенько заесть.
Глава 22
Отец Богдану наврал. Нас никуда вчера с Вероникой не увезли.
Как только все разошлись. В кабинет зашел один из охранников и приказал следовать за ним. Я сжимая в руках Клубничку, последовала за ним.
Охранник завел нас на второй этаж и открыл вторую от лестницы дверь.
– До распоряжения шефа, пока будь здесь. По дому не шарахаться. Все что нужно, тебе принесут. Детское тоже. Так что осмотрись, пока на глаза шефу вообще не показывайся. Поняла?
Я кивнула и охранник закрыв за собой дверь ушел.
Вчера еще было как-то не по-себе находиться в чужом незнакомом доме. Но специфика моей работы предполагала быструю адаптацию к тому месту, где мне приходилось работать. И уже к вечеру, я чувствовала себя вполне сносно. Не считая конечно засевшего в подсознании страха.
Как и обещал охранник нас с Клубникой обеспечили всем необходимым, кроме телефона.
Неизвестность пугала, так же как и невозможность связаться с кем-то из знакомых.
Ночь прошла тихо. Нас никто не донимал и не беспокоил. Да и в доме было настолько спокойно, что казалось мы с Клубничкой находимся в заколдованном замке снов. Я даже хотела сегодня нарушить запрет гласящий: не выходить из комнаты, но когда подошла к двери и приоткрыв ее выглянула в коридор, то тут же заметила, что в коридоре установлены датчики движения. Очень эффективная охрана. Закрыла дверь обратно.
Единственное какое у нас с Вероникой было развлечение, так это смотреть через огромное окно во двор, наблюдая за мерно сыплющемся с неба снегом. Я даже подвинула к окну стул и и расположившись на нем, так было гораздо удобнее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
В мыслях унеслась в недалекое прошлое. Вспоминаю нашу первую встречу с Богданом. Как мне было страшно и одновременно с этим я была рада, что у Клубнички будет настоящий отец. Я конечно не хотела себе в этом признаваться, но так как любит Богдан дочку, это было невероятно трогательно и очень мило, я такого больше не видела.
И я бы никогда не простила себя, если бы оставила малышку и не позволила ей познать такую отцовскую любовь.
Потом выныривая из прошлого в настоящее. Я взгрустнула о том, что если отец Богдана исполнит свою угрозу и отправит нас с Вероникой на долгий срок неизвестно куда: Лизу я уже никогда не смогу забрать. Пройдет слишком много времени и ей директриса обязательно постарается подыскать отличную семью. Если уже не сделала этого.
Неожиданно позади меня хлопнула дверь. И вздрогнув, я резко обернулась.
В дверном проеме стояла Нина Алексеевна.
Я глубоко задышала. Страх охватил мое сознание, когда вспомнила о том, что женщина вчера убила Соню.
– Что вам нужно? – дрожащим голосом осведомилась у нее.
Нина Алексеевна молча прошла в комнату. Обошла кровать на которой мы с Клубничкой спим. Посмотрела на поднос, на котором еще осталась еда. Заглянула в шкаф.
– Сегодня Богдан едет на встречу с Карамом Никольским, – глухо проговорила она.
– Я знаю, – ответила ей.
– Ты понимаешь, что Богдан идет на эту сделку ради своей дочери и… – она делает выразительную паузу, – … тебя.
Смотрит на меня свысока. Я молча выдерживаю ее взгляд. Что ей ответить: я сама не знаю. Я настолько сбита с толку тем, что происходит вокруг меня, что уже не знаю, как правильно поступить в той или иной ситуации. Как и что нужно сказать?
– А я ведь сразу поняла, что Богдана ты зацепила, – продолжает женщина, рассматривая меня цепким взглядом, – он даже на Марину так не смотрел как на тебя. Хотя именно из-за нее разругался с отцом.
– Он жестокий тиран, – чуть слыша отвечаю ей, – такими отцы не могут быть.
– Родителей не выбираю, – одергивает меня женщина, – да у тебя и никто не спрашивает мнения.
Она подходит на несколько шагов ближе, а я отступаю.
– Не подходите, – качаю головой.
– Теперь тебе уже не стоит меня бояться. Все что нужно было сделать. Дмитрий сделал. Он забрал малышку у отца. И тебя в придачу.
– Богдан нас вытащит, – говорю тихо.
– Даже не надейся на это. Дима не позволит ему забрать вас. Да и вряд ли Богдан настолько глуп, что будет рисковать вашими жизнями. Он не пойдет на это.
– Мы сбежим. И Ваш муж не найдет нас.
– Сбежите? – женщина иронично вскидывает бровь. – Можешь даже не надеяться на это. Выбрось эту чушь из головы сразу. Богдан сделает только хуже. Господи, – взвилась женщина, – что же он такой упертой. Просто бы подыграл отцу. Согласился и не было бы всего этого.
Она с укором глянула на меня.
– Чего? – прошептала тихо. – Убийства? За что вы убили Соню?
– Да никто ее не убивал. Глупая, – рыкнула на меня женщина, – Соня давно работает на Дмитрия. Она отличная актриса, умело играющая свои роли.
Я от изумления открыла рот. Так значит они специально все это сделали чтобы запугать Богдана? Это было жестоко. Я не понимала Нину Алексеевну.
– Не смотри на меня так. Дырку все равно не просверлишь. Женщина подходит к креслу и тяжело опускается в него.
– Но зачем? Вы же могли отказаться!? Богдан же ваш сын. Разве можно с ним так поступать? Ведь он любит Веронику. Она для него значит больше чем жизнь, – моему возмущению нет предела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Это он придумал. Не может человек привязаться к ребенку за несколько недель. Даже бывает что мать, которая родила своего ребенка не всегда к нему относится как мать.
