Он поднял руку, но тут же опустил. Он не дотронется до нее. Первый шаг должна сделать она.
В его взгляде не было коварства. Напротив, его глаза светились нежностью, и Кьяра, лучше кого бы то ни было знавшая Луку, осознававшая страстность и противоречивость его натуры, поняла, что на большее она пока и не может рассчитывать.
Она встала и протянула ему руку.
Лука ощутил, как сердце перевернулось у него в груди. Он тоже встал и пошел вслед за нею к ложу в углу каюты.
— Почему? — тихо спросил он. — Почему сейчас?
— Не надо вопросов, Лука. — Кьяра приложила палец к его губам. Как она объяснит ему, что подчиняется своей судьбе? Она не в силах ее изменить, потому что судьба так же неизбежна, как утренний восход солнца.
Ее глаза были печальны, взгляд — отстраненный, и Лука, немного обеспокоенный, не стал больше задавать вопросов.
А потом он понял. Кьяра решила отдаться ему сегодня, а когда они прибудут в Падую, она от него уйдет. Боль острым ножом вонзилась в сердце. Нет, она не может его покинуть. Ведь она так ему нужна!
Он будет любить ее и доставит ей такое наслаждение, что она останется с ним навеки.
Лука стал медленно целовать ее пальцы, один за другим. Потом кончиком языка провел по ладони и выше — по запястью, до того места, где билась голубая жилка.
— Ты позволишь мне любить тебя, Кьяра?
Она не ответила, а лишь кивнула.
Он крепко прижал ее к себе. Это мгновенное, острое удовольствие от соприкосновения тел было ему знакомо. Но он понимал, что на сей раз все будет по-другому. Он знал это с самого начала, когда возжелал ее, даже к ней не прикоснувшись.
— Кьяра, любовь моя!..
Кьяра застыла. Она почувствовала, что слова Луки шли от сердца.
От внимания Луки не ускользнуло ее напряжение.
— Все хорошо, — прошептал он и провел руками по ее телу, успокаивая. — Открой глаза и посмотри на меня.
Кьяра повиновалась, а Лука стал медленно, одну за другой, вынимать шпильки из ее волос. Когда была вынута последняя шпилька, ее волосы темным каскадом упали на спину. Их аромат еще больше возбудил Луку. Он уже еле сдерживал свою страсть.
— Есть у тебя, Кьяра, какое-нибудь цыганское заклинание, которое остудило бы мое желание? — Но его тело молило о другом: он с такой силой прижался к ней бедрами, что она почувствовала, как тверда его плоть. — Я уже достаточно причинил тебе боли. Больше не хочу, — прошептал он, целуя ее.
— Сегодня ты не причинишь мне боли, — сказала она, тронутая его словами, и, безмятежно улыбнувшись, добавила: — Настал мой черед.
Она развязала черную ленту, которая держала его волосы, и стала перебирать пряди, в свете ламп казавшиеся золотыми.
Вожделение, как волна во время прилива, снова окатило Луку. Он стал ласкать ее губы дразнящими прикосновениями и покусываниями.
Кьяра отдалась этим ласкам, ее губы раскрылись навстречу. У нее закружилась голова, мысли затуманились, словно она выпила слишком много вина.
— Кьяра. — Его дыхание было прерывистым. — Я знаю, что не должен торопиться. Но мне трудно сдерживаться. — Его руки скользнули к ее груди.
Кьяра замерла. Но как только он коснулся сосков, она всхлипнула. А когда он стал обводить пальцем затвердевшие бугорки, она застонала.
А Лука между тем расшнуровал блузку и спустил ее немного вниз.
В свете ламп ее кожа была как золотистый персик. Он принялся поцелуями ласкать ей плечи. Но страсть все разгоралась. Развязав тесемки нижней рубашки, Лука стянул ее вместе с блузкой, сковав тем самым руки Кьяры.
От вида ее роскошной груди с розовыми бутонами сосков кровь сильнее забурлила в его жилах. Он поднял Кьяру, а потом уложил на подушки. Его ноздри трепетали от страсти, а руки слегка дрожали. А когда он сжал пальцами затвердевший сосок, Кьяра выгнула спину и вскрикнула.
Он смотрел на Кьяру потемневшими глазами и знал, что может одним движением сорвать с нее одежду и зарыться лицом в благословенную теплоту ее тела.
Он улыбнулся ей, но она увидела голодный блеск его глаз. Она поняла, что настал момент, когда он овладеет ею, овладеет со страстью и неистовством, которые живут в нем, и ей стало немного страшно.
Но потом что-то изменилось, что-то неуловимое, и он спрятал лицо у нее на груди.
Кьяра ощущала на своей коже его дыхание, чувствовала, как подрагивают мышцы от сдерживаемого желания. Он медлит ради нее, поняла она.
Нежность переполнила ее сердце. Если бы любовь уже не настигла ее, то Кьяра полюбила бы именно в этот момент. Его желание не утихло, мышцы были болезненно напряжены. Он поднял голову и взглянул Кьяре в глаза.
Они были такие же синие, как море, и такие же бездонные. Она так улыбнулась ему, что у него появилось странное ощущение, будто он наконец пришел домой после долгого пути.
Голосом, полным страсти, он прохрипел:
— Я хочу видеть и ласкать тебя всю.
Страх покинул ее. Осталось только желание. Желание снова испытать наслаждение, которое она испытывала от прикосновения его рук. Желание отдать себя и погасить пламя, сжигавшее ее изнутри.
— Да, — шепнула она. — Да.
Глава девятнадцатая
Лука стал медленно раздевать Кьяру. Он пожирал глазами ее красивое лицо, вдыхал аромат ее волос, ощущал вкус ее губ и кожи.
И вот она совсем обнажена, и Лука позволил себе несколько мгновений любоваться ею. Она была хрупкой, но с полной грудью и округлыми бедрами. Ее тело, казалось, самой природой было предназначено для любви и материнства. На какую-то долю секунды он представил ее носящей под сердцем его ребенка, но потом страсть захлестнула его и он уже ни о чем не мог думать.
Он начал целовать ее грудь. На вкус ее кожа была словно молодое вино.
Лука не помнил, чтобы когда-либо так желал женщину.
Его язык проделывает совершенно невероятные вещи — это была последняя четкая мысль Кьяры, а потом вызванные его поцелуями ощущения отозвались чем-то незнакомым внизу живота, и она невольно приподняла бедра и закрыла глаза. Но Лука велел их открыть, и она повиновалась. Он задержал ее взгляд, опустив руку к неведомому источнику наслаждения.
Ее бедра вздрогнули и раскрылись, словно врата крепости по требованию победителя. Его пальцы медленно скользнули вниз и прикоснулись к влажной, теплой плоти.
Кьяра вскрикнула и схватила Луку за руку.
— Лука, пожалуйста.
— Что?
— Пожалуйста, — молила она, не понимая, о чем просит.
— Что ты хочешь? — прошептал он. — Так? — Он стал водить пальцем по чувствительной плоти. — Или так? — И он просунул палец внутрь.
Кьяра снова вскрикнула, и от движения ее бедер палец Луки вошел еще глубже.
