— Так да не так, — задумчиво протянула ведьма. — Это тоже важно, но я о другом. О том, на что эта сила используется. Знаешь?
— Никогда особенно не интересовался возможностями и работой колдунов, — честно признался Дмитрий.
— Волшебники этого не могут, а знаткои умеют изменять живое и мертвое. Знаткой может красоту подарить, вылечить, может молодость вернуть. Для последнего, конечно, не одну жизнь загубить придется, да и не всякий справится, но это — то, что неподвластно никому, кроме знаткоев. Понимаешь?
— Понимаю, — кивнул охотник, хмурясь. — Он может выглядеть как угодно.
— Погоди, ты хочешь сказать, что он может прикинуться кем угодно из горожан, подменив его? — вмешалась Анна. — Но тогда бы кто-то из соседей заметил, что он начал вести себя странно.
— Ты переоцениваешь внимательность горожан, — усмехнулась ведьма. — Иного, конечно, сразу заметят, кто на виду или семейный. Тебя вот не заменить, или того же Милохина попробуй сыграй — весь город взбурлит. Но мало ли у нас тех, кто живет тихо и одиноко?
— А кроме того, совершенно не обязательно он приезжий, — задумчиво добавил охотник. — Проявил себя недавно, это да, но мало ли почему. Мог годами сидеть смирно.
— Верно, — сдержанно подтвердила Джия. — Одаренные себя по-разному сознают. Волшебники обычно с детства проявляют способности, да и сложно их не заметить. Ведьмы и ведуны — поздно, с возрастом, когда землю и людей чувствовать начинают. С мудростью, если угодно. А с колдунами сложнее, они могут долго свою силу не сознавать. Да и учиться им тоже надо, на одном чутье не вытянешь. У них личное ученичество во все времена было развито. Только у нас здесь знаткоев на моей памяти не было, так что если в ком дар прорезался, где ему было учиться? Может, с ним что-то во время войны произошло, он и узнал о своих талантах. Вы вот что… Логово его ищите. Если он дошел до жертвоприношений и начал людей убивать, вряд ли этим всем он занимался в черте города. И я бы заметила, и отец Але не допустил. Я не уверена, что в городе, на освященной земле, эти ритуалы вообще возможны. Думается мне, это должен быть узел. И почти уверена, узел старый и гиблый.
— А ты не можешь его отыскать? Или место, где он колдовал?
— Нет, — ответила ведьма с недовольной гримасой. — Пробовала, но готовое колдовство сложно почуять издалека, а уж того, кто его устроил… Могу сказать, что он жив, это да. И он аккуратный, прячется. Может, именно от меня прячется — если местный, то меня он тоже знает. Был бы, как ты, приезжий да сомневающийся, проще было бы, — не удержалась она от шпильки. — Для поиска что-то более определенное нужно, но и тогда гарантии нет. Вот если бы свежая кровь его была, тогда да, но где ж ее взять. Так что ищите логово. Даже здесь его не так уж просто спрятать, и оно должно быть не очень далеко. Вряд ли знаткой пропадает месяцами и тратит несколько дней на дорогу, неудобно это, и соседи начнут вопросы задавать.
— Недалеко, сухо и спокойно, уж всяко не в чистом поле… — раздумчиво проговорил Дмитрий. — Пещера? Какая-нибудь времянка с дурной славой?.. Вы ничего такого не встречали?
— Знала бы — сказала, — пожала плечами ведьма.
— Нет, — качнула головой Анна. — По окрестностям полно всяких хибар и пещер, все не упомнишь, да я и не интересовалась ими никогда. Охотников надо поспрашивать и пастухов.
— Только начать все равно стоит с Милохина. И поиска лошадей, — хмуро подытожил охотник.
— Да, лошади. За них не волнуйтесь, пришли в конюшню ночью. Народ перепугался, что с хозяйкой что-то случилось, со светом собирались на поиски. Благо ко мне чуть свет догадались зайти, я их успокоила. Что еще?.. Вроде бы и все. Чай допили? Вот и идите делом займитесь, у меня других забот полно. Знаткоя попробую отыскать сама, но ничего не обещаю. Душегрейку бери, после вернешь, нечего мерзнуть, — обратилась она к Анне, — а ты… Пойдем, поможешь.
Дмитрий спокойно поднялся и отправился обуваться, не видя в этой просьбе, больше похожей на приказ, ничего зазорного. И подозрительного взгляда градоначальницы, которым та обожгла спину ведьмы, он тоже не заметил. А вот Анна, которую под таким же предлогом вчера вызвали для личного разговора, справедливо подозревала, что охотника позвали за тем же. И уж не о ней ли Джия хотела что-то сказать? Нет, вряд ли она проболтается, но все равно…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Отчасти она угадала, просто хозяйственная ведьма решила совместить два дела. Сначала попросила мужчину достать из сарая, притулившегося на дальнем конце участка за плодовыми деревьями, большую бочку и прикатить ее к дому. Там под водостоком с крыши набиралась дождевая вода, и прошлая емкость за ночь оказалась заполнена доверху. Джия оценивала возможности гостя здраво и оттащить полную бочку не попросила, вполне удовлетворившись тем, что было в человеческих силах — поставить новую, пустую, рядом со старой и немного подвинуть сливную трубу.
А вот потом, поливая из ковша на руки невольному помощнику, сказала то, ради чего вытащила его на улицу:
— Тебе мой совет не понравится, но я все-таки скажу. Когда надоест, поцелуй ее.
— Что надоест? — снизу вверх озадаченно глянул на нее охотник, наклонившийся в этот момент, чтобы умыться.
— Мяться и бледнеть, как гимназист на первом свидании, — припечатала ведьма и тут же, без перехода, заговорила о другом, не давая возможности начать спор: — Идем. Вам до города еще добираться, тут до "Мамонтовой горки" почти час пешком. Да, вот еще что, — Под озадаченным взглядом Дмитрия она расстегнула верхнюю пуговицу своего одеяния и выпростала на свет целую горсть разнообразных подвесок на кожаных шнурках, перебрала их и вынула обыкновенный желудь. — На, держи. Надень и не снимай, это тебе чтобы знаткой заморочить не смог. Да надевай ты. Аж перекосило всего… Ты сможешь сам его колдовству противостоять? Нет. Поэтому делай что велено.
Сомнение из взгляда Дмитрия не пропало, но спорить он не стал. Желудь и желудь, хуже от него точно не будет, а охотник не переломится.
— Анне тоже дашь такой?
— Ее никакой знаткой не заморочит, — усмехнулась ведьма.
Домик в лесу путники покинули вскоре, и в молчании. Анна от душегрейки отказалась — дождь перестал, и воздух достаточно нагрелся, чтобы на ходу не замерзнуть в рубашке. После такой долгой сухой жары это было даже приятно — немного озябнуть и ежиться под холодным ветром. Но пошли быстро.
— У вас очень странная ведьма, — первым нарушил молчание Дмитрий. Оно тяготило, и невольно лез в голову непрошеный ведьмин совет, зливший тем больше, что мужчина понимал его справедливость — и по поводу способа рассеять наконец висящую между ними неловкость, и в том, что касалось его собственного поведения. — Давно она здесь? И как попала в Шналь? С такой-то семьей и той… "красотой", которую вылечил священник. Она вообще могла ходить?
— Вроде бы могла, но с трудом и недалеко, — поежившись, Анна начала отвечать с конца. — Очень жуткий обычай, я каждый раз вздрагиваю, как речь заходит. С другой стороны, корсеты ненамного лучше, просто у нас от особенно жестких отказались быстрее, чем они от своего этого обычая…
— К счастью, Бог миловал, мне такое не только носить, но даже наблюдать не доводилось, так что сравнить не могу, — со смешком ответил Дмитрий, разглядывая редкий лес вокруг. Умытый дождем и налившийся от этого густой зеленью, он выглядел уютным и посвежевшим.
— Мне, к счастью, тоже, — улыбнулась Анна, но смотреть тоже старалась перед собой, лишь изредка бросая быстрые взгляды на спутника. — И ноги Джии я тоже не видела, она сюда еще до моего рождения попала. Ей уже за сорок, а тогда было лет семнадцать. Я всех подробностей не знаю, но у них там какая-то внутренняя ссора случилась такая, что ее муж вместе с ней — любимой женой, небольшой охраной и всем добром подался в бега. Они перебрались через Клубничку где-то неподалеку, но даже до города не доехали, там же и приняли бой. На них наткнулись пастухи с мамонтами, нападающих спугнули, Джия одна живая осталась — до нее добраться не успели. Ну а там ее в город привезли, вылечили. Старая ведьма в ученицы взяла, Джия язык выучила, паспорт со временем справили, отец помог.
