Хорошо, в общем, что он не стал пороть горячку и остался. Что его вообще так возмутило-то, непонятно? Считай, походные условия…
И в этот момент, словно нарочно, словно подслушав вялые мысли, Анна рядом глубоко вздохнула и перекатилась на другой бок. Голова ее с собственной подушки съехала на подушку соседа, так что прислушиваться уже не было никакого смысла — теплое дыхание защекотало шею. Ладонь девушки удобно устроилась у него на груди, грудь мягко прижалась к плечу, а в довершение всего еще и колено легло на бедра.
Внутри на мгновение взметнулось раздражение — ну ведь он предупреждал, что ничем хорошим такое соседство не кончится.
Но почти сразу на смену ему пришло недоумение и растерянность. А на что он, собственно, сердится-то? Ну обняла его девушка во сне. Спит же, дыхание вон какое медленное и ровное. Ему неприятно? Да черта с два. Больше всего хотелось сейчас обнять ее в ответ, прижать к себе — и гори оно все синим пламенем.
И пожалуй, именно в этом состояла главная проблема. Права была ведьма на его счет. Может, грубовата, но — права. Все же Анна Набель была хороша. Необычна, ни на кого не похожа, но от этого еще более хороша. И волновала его сейчас не столько близость девушки, сколько невозможность позволить себе с ней то, чего хочется. Потому что она все-таки незамужняя девушка, с которой нельзя просто поразвлечься…
Он опять сбился с мысли, когда тонкая ладонь скользнула по его груди, пальцы на мгновение запутались в шнуровке рубашки, пощекотав кожу. Потом Анна вздохнула, слегка потянулась и, все так же тихо и ровно дыша, повернулась на другой бок.
Хм. А полноте, спит ли она?..
Мгновение поколебавшись, он с какой-то веселой злостью решил, что позволять безнаказанно себя дразнить — может, и благородно, но уж точно непедагогично, и ничто не мешает ответить ей тем же, правда? А потом уже объяснять, наглядно, к чему такие шутки приводят.
И он перекатился набок, обнял девушку одной рукой под грудью, притянул к себе… Собственно, уже в тот момент, когда он зашевелился, стало понятно, что Анна не спала. Она напряглась и замерла, как мышь под веником, даже дыхание задержала, а когда он крепко прижал ее спиной к своей груди — и вовсе вцепилась в его запястье.
— Ты же не спишь, — проговорил он едва слышно, уткнувшись носом во влажные волосы на затылке, пахнущие дождем и лугом. Ощутил, как по ее телу прокатилась слабая дрожь… и чудом заставил себя замереть как есть, не потянуться губами к уху или шее.
— Не сплю, — дрогнувшим голосом ответила Анна. Но не шелохнулась и отодвинуться не попыталась.
Дмитрий глубоко и медленно вдохнул… и так же медленно выдохнул, не сказав больше ни слова из тех, что собирался.
Наивно думать, что она действительно чего-то там не понимает. Все понимает и намеренно провоцирует. Зачем? Вот уж действительно — вопрос. Только он не был уверен, что его стоило задавать и вообще продолжать этот разговор. Потому что если она действительно понимает и намеренно себя так ведет, то… Зачем еще больше все осложнять? А то ведь и правда не сдержится.
Поэтому он только чуть подвинул голову по подушке, пригладил щекочущие нос волосы девушки и молча вернул руку на ее талию. И постарался расслабиться и успокоиться.
Как ни странно, у него это получилось, и довольно быстро мужчину на самом деле сморил сон. Чего нельзя сказать об Анне.
Изначально она просто хотела немного его подразнить. Как будто вполне естественное движение — прижаться во сне и посмотреть, как он на это отреагирует. Ну и немного припомнить обидную попытку сбежать. Все равно обидную, несмотря на то, что Джия объяснила его мотивы, да и сама Анна их умом понимала.
О том, что сама же может попасть в ту яму, которую подготовила ближнему, она опрометчиво не подумала. Но стоило прижаться к теплому боку, как мгновенно стало совсем не смешно и очень захотелось большего. Не просто положить руку, но — потрогать. Не просто прислониться, но — обнять и прижаться. А еще до последней черточки ярко перед глазами возникло небольшое озеро у водопада, и охотник на его берегу, и…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В последний момент остановив свою руку, она решила, что хорошего понемногу и уже не очень важно, что чувствует в этот момент мужчина и отчего он так напрягся под ее руками. Нужно было срочно отступить и отвлечься, и…
А вот обнимать ее в ответ и вот так прижиматься было совершенно не обязательно. И демонстрировать догадливость тоже не обязательно. Он же порядочный, а это очень непорядочно — уличать девушку в маленькой хитрости. И уж тем более непорядочно вот так к ней… и ее… и вообще.
Несколько секунд Анна лежала, пытаясь собраться с мыслями и успокоиться. Первым после череды панических и невнятных образов почему-то появился нервный смех, который она насилу задушила. Смех над собой: ответ на вопрос, как он отреагировал на ее близость, получился очень наглядным и ощутимым, несмотря на двое штанов.
Потом появилось желание выбраться из его объятий. Одновременно два желания: сделать это спешно и возмущенно или — аккуратно, чтобы не разбудить. Потому что такая близость смущала. В первую очередь, конечно, тем, что инициатива была за мужчиной, а она оказалась к такому не готова.
Но что-то предпринять по этому поводу Анна не успела, потому что паника схлынула, смущение немного поутихло, и она смогла взглянуть на происходящее более здраво.
И выходило, что она добилась именно того, чего хотела. Пусть немного не так, как ожидала, но… Так, пожалуй, даже лучше. И пусть пока непонятно, как утром вести себя с ним, но зато она теперь точно знает, что по-женски его привлекает. Можно, конечно, вспомнить всякие "но" вроде его образа жизни, но вспоминать не хотелось. Потому что слишком приятно было… вот так. Лежать рядом, ощущать тяжесть его руки, твердость мышц и его желание. Испытывать странное и очень непривычное чувство — словно она маленькая и слабая, а он большой, сильный и защищает. И даже разрываться между смущением и желанием все же пойти дальше, развернуться и первой его поцеловать тоже было очень приятно.
Впрочем, она отлично понимала, что не решится на подобное. Не сейчас. Джия права, не нужно слишком сильно торопиться, пусть он сначала к ней привыкнет. И она тоже привыкнет к своим ощущениям и к тому, что можно не только наблюдать и что ощущения эти так отличаются от представления о них, притом в лучшую сторону.
Глава 9. Большое ограбление банка
Утром на полатях первым проснулся Дмитрий. Не с первыми петухами, но еще довольно рано, в доме стояла тишина, если не считать продолжавшего негромко шелестеть по крыше дождя. Джия, кажется, не была сторонницей по-деревенски ранних подъемов или занималась хозяйством очень тихо. Чтобы глянуть на светелку, надо было повернуться, но сделать это оказалось непросто. Для начала следовало освободить затекшую руку из-под Анны, которая предпочла его плечо подушке и во сне обняла за талию. На этот раз — действительно во сне, она точно не дурачилась.
Только шевелиться не хотелось. И будить ее — тоже. Освобожденные на ночь из пучка медные пряди разметались, частью падали на лицо, и вот такая расслабленная, спящая, Анна казалась очень трогательной и беззащитной, так что просто не поднималась рука нарушить этот покой.
Да и подумать было о чем. Эта ее ночная шалость вызывала множество вопросов, самым главным из которых оставался все тот же, какой он успел задать себе вчера: "зачем". И убедительного ответа на него за ночь не появилось. Анна, при всем своем поведении, не походила на распутную женщину, да и на его объятия она, если бы хотела продолжения, отреагировала бы иначе. А дальше начинались еще более неожиданные предположения, рассматривать которые всерьез было странно. Хоть спрашивай напрямую, но…
Это был второй важный вопрос. Как себя с ней вести, что говорить и что делать? С одной стороны, как будто не случилось ничего непоправимого, все это только между ними, и, пожалуй, его совесть почти чиста, можно спокойно сделать вид, что ничего не было. А с другой… Можно ли и так ли уж спокойно? Наверное, если бы это была ничего не значащая случайность, он бы не терзался сейчас всеми этими сомнениями, спокойно встал и пошел умываться.
