обворованное изнутри, государство чахнет, а у простого народа нет никакого желания его защищать. Рабы не защищают своих цепей. Так было в Древней Греции, Древнем Риме. Так примерно было и в Польше в 18 веке. Не смотря пассионарность их элит, какой бы глубины и ширины в их душах она не занимала. Кто решил, что народ — безропотное, бездумное «стадо»?В народе говорят: рыба гниёт с головы. Вспомните о законе подобия.
Но есть и другой фактор, не много осложняющий простоту вышеуказанной картины. Прилепляясь к земным удовольствиям, и развивая их источники, элита теряет с ними накал своей веры в божественное начало мира, а с нею, одновременно, свою былую пассионарность (рискованность, жертвенность). Тоже и народ, развращенный созерцанием их потребления, и «замученный» чувством зависти, теряет тоже самое. И все вместе и дружно «мельчают» душой.
О происхождении русского мата
История его происхождения ещё до конца не выяснена (но татар уже лишили этой чести), но мне кажется, что я могу прояснить этот вопрос. Его слова также имеют свой подтекст, как и те слова, которые были рассмотрены выше. Это указывает на то, что они сформировались вместе с основным словарным «костяком» языка. А значит — родной он наш, миленький.
В начале определимся: почему он — матерный язык, а не отцовский. Я полагаю: об+матер+ить, значит — обвинить оппонента в том, что в его поведении просматриваются женские черты. То есть, он становится немного похожим на женщину. Такая оценка хорошо согласуется с стремлением предков блюсти подобие с Богом, как мужчиной. Кто этого не делал, тот, очевидно, получал крайне негативную оценку в виде мата.
В матерном слове, обозначающем мужской половой орган, так же как и в слове «хер» первая буква «х». Если разложить слово на символы, то получим: х — начало (жизни), у — часть чего-либо, й — видимо, близко по смыслу к «и» — знак ограниченного множества. Тогда подтекст у слова будет примерно такой: дающий начало ограниченному числу (жизней). Как видим: предки считали, что начало новой жизни даёт всё-таки мужчина.
В названии женского полового органа, вторая половина слова одинакова с частью слова зве+зда. Её подтекст — творящая жизнь (да — кроме прочего, указывает на вторящее согласие). П — символ Господа. И — знак множественности. Тогда получим примерно такой подтекст: одна из многих, получивших от Господа право на творение земной новой жизни.
Некоторые склонны определять слово как производное от глагола «писать». Это ошибка, которая может быть свойственна и простительна или импотентам, или древним старцам. Увы, но как можно здесь сказать иначе?
Когда в школе мы учили физику, у нас не возникало ни каких ассоциаций при прохождении гармонических колебаний. Хотя слово «кол+ебать» прямая родственница третьего матерного слова, относящегося к действию. Откиньте в слове «колебать» слово «кол» и получите общеизвестное матерное слово-глагол. Кол — кроме прочего, ещё и символ мужского полового органа. Коло — древний синоним слов: колесо, круг. Так же этот знак использовался как символ женского полового органа. Кол+о= кол (малого подобия) Господа. Вспомните про черную дыру. Совпадение заметили? Там и там — дыра. И здесь мы видим, что в плане творения новой жизни, женщина, как подобие, ближе к Господу, чем мужчина.
С двузвучия «еб» в нашем языке не начинается ни одно слово, кроме указанного и его производных. «Ба» приходилось уже видеть, как сокращённое слово Бог. А вот уже «бат» присутствует в слове «бат+я». Если верить лингвистам, то слово «папа» — французское, «отец» — скорее всего, принесено в язык церковью, и же ею распространено в народе. «Батя» — намного «теплее» их, и в нём больше признательности и уважения. Потому оно, скорее всего — первоначальнее, древнее и первее. Тот же корень присутствует в слове «на+бат». Но почему именно в нём — об этом чуть ниже. Если разложить глагол по символам: Е — знак единого для всех на земле Бога. Б — его же знак, А — символ всего земного, Т — знак «творение». Тогда подтекст глагола будет читаться примерно так: в единстве с Богом творить земное (земную жизнь).
Жизнь на планете не может сохраняться во времени иным способом, как только через размножение. Постоянно заменяя старое новым, так она сохраняет себя. И всё живое, чтобы осуществлялось это движение, управляется чувством, толкающим к его сохранению. Они конечно же из области приятных. А как иначе? Разорвав причинно-следственную часть между чувством и целью, ключевой акт в размножении был обожествлен и, одновременно, опошлен во многих поколениях. Недалёкие умы всегда были склонны к цинизму. Так те слова постепенно и переползли из обычного разряда, в разряд ругательных и нецензурных слов. И ныне мы лишены слов, необходимых для объяснений в интимной сфере отношений.
Попадалась мне и такая мысль: эти слова когда-то имели сакральное значение, и были в обороте только у волхвов. Церковь, дорвавшись в своё победное время до их знаний, и обличая в грехе своё новое «стадо», ненароком запустила их в обращение среди народа. Ну, а потом, опомнившись, пожалела. Так ли это, или нет? Ничего не могу сказать. Но вот вскрыть всю сакральность в них до конца мы и попытаемся ниже.
А теперь опишем один тонкий момент из сферы интимных отношений. Мужчины, имеющие опыт, знают, что проще всего женщина может получить удовлетворение от соития, имея свободу для действий. И тем, как бы автоматически снимется возможный вопрос: было насилие или нет? После позиции сверху женщине обычно психологически трудно даже заикнуться об этом. Удивляет что даже о такой мелочи подумал наш творец. Но есть ещё одна интересная тонкость — в направлении привычных телодвижений обоих. Они происходят примерно под прямым углом. То есть мы опять имеем крест, как в центре галактики у первых богов, как в свастике, как у судьбы на распутье, как у воспитываемой души, как в кристаллических решетках … и во многом другом, что оказалось за пределами этой книги. Это всё — следствие закона подобия, который прослеживается сверху до низу, от макрокосмоса до микрокосмоса.
Напомню: автор говорит, что при творении материи в центре галактики оба космических начала взаимодействуют именно под прямым углом. Чем, видимо, и обусловлено появление там огненного креста.
Отсюда я вполне допускаю, что крест мог быть также и древним символом жизни у наших предков. Просто у них не было традиции носить его на шее. Об этом говорит и автор.
Но вера нужна, когда уединившись ты
