Мечтать о городе и пути к нему было легко, пока находишься в хорошо протопленном доме. Но ведь впереди зима, и как неподготовленная горожанка перенесёт ночёвки под звёздами? Это утопия! Похоже, ей по-любому придётся зимовать в стае, и тогда…
Вот на этом моменте Эмма, как укушенная, бросалась заготавливать все продукты, попадающие в поле её зрения, а потом расстраивалась. Припасы, даже если появлялись, не в чем было хранить. В корявые корзинки из бересты она складывала орехи, гоняя ребят собирать их. На печке сохли разные травки и иногда клюква, брусника, черноплодка.
Кстати, именно при сборе трав она отметила интересную особенность своего восприятия. Стоило ей задуматься о составляющих элементах растения, вспомнить, какую пользу или вред они оказывают, в состав каких лекарств входят и прочую техническую ерунду, как мир флоры представал перед ней несколько в ином свете.
Одни веточки она начинала видеть лучше, а другие, даже на том же кусте, хуже. Некоторые ягоды ей казались драгоценными камнями, а некоторые представали затёртыми, не сияющими, а то и откровенно серыми.
С предвкушением она понадеялась, что это срабатывает новое направление в её магии, которое и дает подсказки о пользе растений, но вскоре ей надоело отбирать лучшее из лучшего, и она вновь собирала всё съедобное, экономя каждую минутку.
Пару раз Эмма пыталась вялить мясо, но приходилось экономить соль. Её оборотни выменивали у гномов, и стоило это не так дорого, но все знали, что люди за соль платили намного больше, и этот факт заставлял оборотней жадничать, даже если у них и не было возможности идти в королевство перепродавать её.
Крутясь с рассвета до заката, Эмма пыталась создать «подушку безопасности» для своей зимовки, но всё больше убеждалась, что самостоятельно ей не справиться. Она вынуждена была ориентироваться на Пепла, и все мысли сходились именно к нему. Было неприятно осознавать свою зависимость от молодого альфы, и утешением служили лишь внушаемые самой себе доводы в пользу её неоценимости в будущем.
Через полторы недели вернулся судья с двумя оборотнями из тигриного прайда и передал им Белоснежку с Беляком. Эмма сто раз спросила, не обидят ли детей, хотя понимала, что кроме как «всё будет хорошо» ей ничего не скажут.
Она боялась. Нервничала из-за себя, из-за своих волчат, из-за тигрят, влившихся в маленькое общество во главе с ней. Переживала, что ничего лучшего предложить не может, и понимала, что в прайде их ждут сородичи.
Дядя действительно прорвался к власти, проявив чрезмерную жестокость даже для оборотней. В их обществе в ходе борьбы за власть допускалось многое. В отличие от людей, перевёртыши не скрывали бои до смерти за главенствующее место, а даже гордились ими, но там, где сталкивается чистая сила, не место хитрости и подлости.
Дядя белоснежных тигров проявил все самые гадкие черты характера, не погнушавшись даже преследованием племянников. Маленький Беляк должен был умереть, а Белоснежке он дал бы вырасти и готов был проявить к ней благосклонность, но только если она станет такой же красивой, как мать.
Вечером без ушедших тигрят было грустно, а днём следующего дня Эмма с ребятами уже встречали спустившуюся с горы стаю Пепла.
Знакомые оборотни с подозрением смотрели на вышедших к ним навстречу альф и судью. Все остальные уже пару дней назад покинули место стройки.
Прибывшие казались серыми, ссутуленными, а вот глаза их, наоборот, блестели слишком ярко, и от этого блеска было не по себе. Направив свой дар в сторону спустившейся с горы стаи, Эмма с ужасом осознала, что все голодны, и это сводит их с ума. Оборотни Пепла не могут осознать, что прибыли на место, не готовы сейчас оценивать, что за земли им предоставляют. Они жадно принюхиваются к лесу и едва сдерживаются, чтобы не начать немедленно охоту.
Исходящая от местных альф сила ударила по её чувствам, и она тут же поняла, что Мрак и Орлик помогают удерживать пришедших от безумств. Они с презрением поглядывали на самцов, с интересом — на самок и, кажется, подсчитывали детей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Эмма тоже сосредоточилась на численности стаи, и ей показалось, что она убавилась чуть ли не на четверть. Исхудавший Пепел вышел вперёд. Рядом с ним держался Ешка, который тоже сильно осунулся. Она посчитала хорошим знаком, что вблизи молодого вожака стоит сообразительный енот.
В присутствии судьи все альфы договорились о том, что на следующий день каждый из местных вожаков лично покажет границы новичку.
Сегодня в планах значился только отдых. Эмма с удовлетворением заметила, что Пепел не ожидал подарка в виде построенного общего жилища и был приятно удивлён. Многим в стае сейчас необходимы тепло и стены, чтобы дать волю человеческой составляющей, побаловать её хотя бы простейшим комфортом и ощущением дома.
Ешка увидел магичку со стоящими рядом розовощёкими подопечными и толкнул в бок своего вожака. В глазах Пепла мелькнуло узнавание, неверие и радость. Эмма осталась довольна произведённым эффектом и просияла, ведь справилась, сохранила ему маленьких замечательных оборотней.
Она забыла, что сейчас выглядит почти девчонкой, что на фоне остальных она и её дети сияют здоровьем, довольством и жизнерадостностью, а ещё у всех, кто переводил взгляд на неё, невольно возникал вопрос: как она сюда дошла?! Почему пришла раньше их?
Но всё это было забыто, когда Мрак бросил под ноги Пеплу тушу лося. Это был щедрый дар. Орлик усмехнулся и показал рукою на десяток птиц, лежащих у входа в дом.
У Эммы тоже сегодня будет сытно, но в её домик принёс добычу судья. Она была ему благодарна за заботу, правда судья приносил ровно столько, чтобы приготовить обед и ужин, а для приготовления запасов ничего не оставалось. То ли дело другие! Но не в её случае капризничать.
Вечером Эмма долго не могла уснуть. Ранее она избегала разговора с ребятами о том, что будет дальше. Сейчас же все видели, что Пепел остался альфой и даже кажется возмужавшим. А ещё Белка узнала удивительную новость, что Ласка больше не Луна стаи. Её сместили более молодые волчицы, выбрав Стрелу.
Эмма видела её. Сильная, сдержанная, с налётом печали. Её волк погиб, но в стае волчицу держали двое ребятишек. Помнится, именно на неё указывала Ласка, когда сетовала о неразумности молодых, рожающих детей в столь сложное время.
Утром следующего дня Эмма сидела в большом доме и рассказывала, как прошла через гору. Её слушали очень внимательно. Беседа шла между ней, Пеплом и Ешкой, но в дом набились все желающие, и получилось, что слушателями стала вся стая.
— Можно наладить торговлю с гномами — обмен товарами поможет продержаться зиму, а далее жизнь наладится.
Немного возбуждённая вниманием, волнующаяся Эмма перешла к планам на будущее. Со стороны Пепла она ощущала сильный интерес, наслаждалась его симпатией и расцветала, забывая о своих тревожных размышлениях. Енот одобрительно кивал, слушая предложения магички.
— Так вы останетесь с нами? — наконец спросил он, а его улыбка яснее ясного говорила о том, что это было бы здорово!
Пепел смотрел на неё с надеждой, но волнение помешало ему самому спросить.
Эмма открыла рот, чтобы дипломатично пояснить, что надвигающая зима вынуждает её тут задержаться и что пока она здесь, то будет помогать… В общем, пояснения должны были прозвучать солидно и ни в коей мере не показать, что она вынуждена навязываться, хоть и готова щедро отплатить.
А ещё она оставляла время для выстраивания личных взаимоотношений с Пеплом и не желала торопиться, а тем более как-то связывать личное с бытовым выживанием, помощью и прочим. Открыла рот и вынужденно захлопнула. Роль оратора взяла на себя Ласка.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Нам не нужны чужаки! — гневно объявила она, а потом произнесла страшные слова:
— Ты принесла нам только горе! Ты проклята, и я проклинаю тот день, когда мой муж привёл тебя в наш дом. Всё началось с тебя! — её палец, казалось, как пуля вошёл в тело Эммы. Она даже подняла руку, чтобы прикрыть место мнимого ранения. Молодые оборотницы презрительно скривились в сторону Ласки, но было немало и тех, кто угрюмо смотрел на обескураженную магичку. А мать Пепла, выдержав паузу, продолжила добивать:
