чистой тыльной стороной ладони. Улыбка затронула мои губы
Я протянула ему порванную и изрядно потрепанную кофту, которую сама же испачкала. Тот вытер о нее руки, протер рот и молча отдал назад. Я поступила также и убрала тряпку в боковой карман сумки, справедливо полагая, что она нам еще пригодится.
— Было бы неплохо нам отдохнуть, — произнесла я, оглядываясь вокруг. Но, как назло, ничего подходящего для сна, конечно же, в лесу не наблюдалось.
— Ты когда-нибудь спала на крыльях? — прищурившись своим мыслям, спросил он.
— Нет, не доводилось, — настороженно ответила я, с натяжкой понимая, к чему он клонит.
— Поскольку ты у нас значимая фигура для крылатого общества, крылья тебе портить не резон, а моими ради такого благого дела, как отдых, можно и пожертвовать, — улыбаясь вовсю, сказал он. Видя, что я собираюсь с ним спорить, предупреждающе выставил руки перед собой и продолжил. — Нет-нет, даже не спорь. Я понимаю, что ты меня не знаешь и не доверяешь, что весьма справедливо. Обещаю, я расскажу о себе, как только отдохнем. Сейчас устал, как собака. И спать на моих крыльях безопаснее, потому что так хотя бы смогу защитить тебя в случае опасности. К тому же, у меня попросту не осталось сил организовывать нам лежанки, да и ни к чему оставлять следы пребывания здесь. Не хватало еще, чтобы нас нашли. Я и так рисковал, когда разводил костер.
На его бравую речь мне просто нечего было ответить. Хоть и его аргументы не внушали доверия, своих в противовес его точке я не придумала. Поэтому Крис поудобнее устроился на земле, подкладывая одну руку под голову, расстелил одно крыло для меня и другое оставил в качестве одеяла. Я осторожно легла на крыло, но тот только тихо засмеялся.
— Щекотно, — ответил он на незаданный вопрос. — Не бойся, расслабься, мои крылья были в передрягах и похуже, ты им точно не навредишь своим весом. А теперь давай спать. Нужно хорошенько отдохнуть перед предстоящим путешествием.
Я согласно кивнула и отвернулась, следуя примеру парня и делая из руки подушку. Перья были такими мягкими, что на них моментально хотелось уснуть. Я и не подозревала, что они могут быть настолько нежными на ощупь. Потрогать собственные у меня что-то никогда не возникало желания.
Я не смогла долго сопротивляться соблазну хорошенько вздремнуть и провалилась в беспокойный сон. Парень накрыл нас крылом сверху и вскоре тоже расслабленно засопел.
* * *
Отдых с натяжкой можно было назвать безмятежным, но хотя бы не снились кошмары, не было тяжелых воспоминаний, и после пробуждения я почувствовала себя немного бодрее, чем до сна. Кристиан еще вальяжно нежился в объятиях Морфея. Я осторожно выбралась из импровизированного шалаша из крыльев и натужно выпрямила спину.
Уже вечерело. Вокруг раздавались шелест деревьев и затухающее пение птиц. Вдруг мой обостренный слух уловил беззаботный хруст веток, будто кто-то, не скрываясь, брел по лесу.
Я напряженно вглядывалась в чащу, пытаясь увидеть беспечно бредущий силуэт, но никого не замечала. Шелест поднятой листвы медленно затихал в глубине вечеревшего леса. Если кто-то и пришел по наши души, то разминулся и ушел в другую сторону.
Скорее почувствовала, чем увидела пробуждение Криса, и бросилась к нему.
— Слышишь? — прошептала я, падая на колени и оглядываясь по сторонам.
Парень шикнул на меня и замер, пытаясь уловить звуки, о которых ему толковали.
— Удаляющиеся? Да. А что случилось? Ты вся дрожишь.
— Мне показалось, кто-то крался, — пробормотала я.
Кристиан покачал головой.
— У тебя паранойя после побега разыгралась, — слабо попытался улыбнуться он и положил руку на плечо, несильно сжимая его. — Насколько я могу судить, тот, кто шел, ни капли не скрывался, а спокойно пересекал местность. Если меня не подводит слух и чутье, это был олень. И наш потенциальный ужин, который мы, судя по всему, только что упустили.
Я понуро опустила голову. Чувство голода после целого дня сна немного притупилось и стало, скорее, перманентным, нежели острым.
— Выше голову, — засмеялся парень, видя мою кислую мину. — Рядом с вами лучший охотник во всем мире! И скоро у ваших ног будет столько дичи, сколько вы не сможете съесть!
Я легко улыбнулась на его браваду. Необходимый эффект был достигнут.
— Я смотрю, самооценки тебе не занимать? — слабо прищурилась я, скрывая улыбку. — Так уж прям и лучший?
— Вот сейчас на собственном опыте убедитесь в моем непревзойденном мастерстве, — улыбнулся он и протянул руку. — Прошу вас, миледи.
Я пожала ее, вставая с земли вслед за своим спутником, и мы отправились прямо вглубь лесной красоты, вещи, как мне казалось, непредусмотрительно оставили на месте. Страх, что мы их попросту не найдем, грыз изнутри, в сумке свертком лежала карта, моя главная ценность. Но Кристиан остался глух к моим просьбам вернуться, упорно продолжая углубляться в чащу.
По деревьям рассерженно скакали взбудораженные белки, потревоженные нашим вторжением. С утра я не заметила большого количества насекомых, но едва солнце зашло за горизонт, на охоту вышли не менее голодные, чем мы, комары. Совместными усилиями усердно старались от них отбиваться, но по десятку укусов на каждого все же получили. Наконец добрались до места, парень неопределенно махнул рукой и притаился между ветвей раскидистого кустарника, успев затянуть туда и меня.
— Здесь, — чуть слышно прошептал он, устраиваясь поудобнее и выглядывая из-за листьев на животную тропу. — Он ушел куда-то сюда.
И, притаившись в кустах, мы стали ждать. Совсем стемнело, я уже отчаялась сегодня поесть, с завидной настойчивостью живот напоминал о приеме пищи. Парень сидел слишком близко и время от времени посмеивался, все же немного сочувственно глядя в мою сторону. Тут его веселье испарилось, он приложил палец к губам.
— Тихо, я что-то слышу, — пробормотал он и осторожно раздвинул руками ветки, сделав обзор шире. Я развела руками, стараясь не создавать лишнего шума: “мы и так сидели молча”.
Неожиданно на чуть приметную тропу вышел олененок. Он был совсем молод и еще не конца уверенно стоял на ногах. Малыш крутил головой по сторонам, выискивая родной мамин бок.
Я понимала: там, где есть олененок, обязательно должна быть и олениха. Противоречивые чувства раздирали душу: с одной стороны, меня нельзя было назвать убийцей. Даже когда Мирослав Елизарович водил нас на охоту, я всегда приходила с пустыми руками, прекрасно зная, что огребу за это. Но, с другой стороны, протянуть в лесу на одной жалости попросту невозможно, зачахнешь без еды.
Мои мысли оказались верными: буквально через пару секунд томительного ожидания, к своему ребенку присоединилась олениха, она мирно пощипывала траву
