другой загадке – происхождению войны. Они не могли понять, почему и зачем люди пытаются причинить боль или, что еще хуже, убить друг друга. Конечно, в мире и так достаточно страданий, не нужно ли к ним добавлять еще одно? Это привело к вопросу политике. Политическое разделение Европы, ссоры наций и их взаимная вражда, различные формы правления, даже разнообразие языков – все это казалось им очень загадочным. По каждому вопросу они спрашивали меня не только о том, что происходит на земле, но и о том, почему все происходит именно так, как происходит. Поскольку я, как и большинство людей, воспринимал вещи такими, какими они мне казались, причины наших социальных явлений были очень загадочными. В некоторых вопросах, когда на меня сильно давили, мне приходилось отвечать, что все это должно быть результатом греха и грехопадения человека, и если бы люди были лучше, все на Земле не могло бы быть в таком состоянии. Должен признаться, что мне было больно давать этим незнакомцам столь неблагоприятное представление о человечестве и о нашей Земле, но ничего не поделаешь.
Затем мы перешли к другим темам – к тайнам природы, к законам смерти, боли и болезней. Здесь возникли новые трудности, и мне снова пришлось ссылаться на грехопадение и грех человека. Казалось, они не знают боли, только при определенных неблагоприятных обстоятельствах, например, на Сатурне или в огненных областях Юпитера, они ощущали определенную трудность существования, боли – локализованной боли – они никогда не чувствовали. Я обнаружил, однако, что они не были уверены, что при любых обстоятельствах будут защищены от смерти, или, скорее, "должны будут искать новую форму телесного существования", как выразился Алериэль, но они всегда избегали этого с помощью мер предосторожности и своей мощной и возобновляемой жизненной силы.
Глава V. Прощание
В конце концов я физически устал от разговора, который требовал от меня всех моих способностей к сосредоточению. Я чувствовал, что если моя цель – защищать состояние общества в нашем мире, то дела у меня плохи. Мод пыталась помочь мне то тут, то там и с ярким женским остроумием объяснить то, что я не смог. Наша усталость была замечена хозяевами, которые принесли нам освежающий обед в середине дня, а Эзариэль предложил нам опробовать вместе с ним в изумрудном кубке незнакомый, но самый изысканный ликер, который полностью восстановил силы у нас обоих, и бодрящее действие которого мы ощущали в течение нескольких недель после этого. Затем мы возобновили нашу беседу, и так продолжалось до позднего вечера, когда я сказал, что нам пора идти, если мы хотим добраться до постоялого двора до захода солнца. Они не стали возражать, но сказали, что через час собираются покинуть Землю. Наше прощание было таким же странным, как и наша встреча, и я почувствовал некоторое сожаление, не знаю, как это верно выразить, расставаясь с теми, кто казался таким хорошим и светлым и кто старался быть таким добрым к нам. Эзариэль и Арауниэль проводили нас до двери и, дав каждому из нас на память по маленькому хрустальному кольцу, вознесли сладкую песнь благословения, и каждый в соответствии со своим обычаем, коснулся нас лбом. Меня пронзила волнительная дрожь. Затем мы неохотно повернулись, чтобы спуститься с горы, Алериэль вел нас за собой. Вскоре мы вышли на проторенную тропу, и тут Алериэль попрощался с нами:
– Да благословит вас обоих Господь, и да встретимся мы снова в более счастливом мире.
Сказав это, он расстался с нами, снова взойдя на склон. Через несколько минут после этого я услышал внезапный шум на горе, и почувствовал порыв ветра.
– Они ушли, – сказала Мод. – Я рад, что увидел их. Это было похоже на взгляд в небеса.
Примечания.
"Бах! Раздается грохот пушек". Пушки во время осады Парижа были отчетливо слышны днем и ночью в Понтуазе. Я помню, как сам слышал артиллерию с Мон Валериена во время второй осады.
"Я часто смотрел на Англию издалека". Остров размером с Великобританию был бы отчетливо виден в мощные телескопы на Марсе или Венере. Действительно, многие острова, видимые на Марсе, вероятно, не больше нашего "маленького тесного острова".
Луна.
"Я выбрал один большой метеор". Это может показаться фантастическим, но если принять приведенные условия, т.е. существо, обладающее огромной жизненной силой и властью над природными силами, то это не противоречит астрономическим наблюдениям. Подсчитывается количество метеоров.
"Кипящая вода была для него ничто". Расчет тепла Луны выше, чем я привел.
"Отсутствие снега". Похоже, что на Луне нет ни снега, ни дождя, ни даже воды, ни атмосферы. То, что в телескоп выглядит похожим на лед, – это всего лишь (похоже) голые скалы, сверкающие в солнечном свете.
"Тихо". Кратер на Луне. Его диаметр оценивается.
"И я пошел вперед … к большому кратеру Коперника". Следующее красноречивое описание из книги "Луна", написанной Нэсмитом и Карпентером, возможно, стоит процитировать, чтобы показать, насколько некоторые из наших описаний не преувеличены. "Давайте выберем, например, склон Коперника… Час сменяет час, солнечные лучи медленно достигают вершину за вершиной кругового вала, пока, наконец, круг не завершается, и обширный край кратера, пятьдесят миль в диаметре, сверкает, как серебристая бездна тьмы. Поодаль появляется группа ярких вершин и боссов. Это освещенные вершины центральных конусов, и развитого горного скопления, которое они образуют, отныне становится впечатляющей особенностью сцены. С нашей высокой точки наблюдения, глядя назад на солнечную сторону нашей космограммы, мы смотрим на обширную область дичайшего запустения. Кратеры, диаметром от пяти миль и больше, в бесчисленном количестве теснятся на поверхности, – все, до чего может дотянуться глаз, выглядит буквально усеянным ими". "Луна", стр. 164, 165.
Венера.
"Откуда могучие Альпы". Эта картина не выдумана. Я не раз видел ее в феврале 1872 года в окрестностях озера Бине. С тех пор я часто думал, что оно великолепно представляет нам Марс в хороший телескоп и, возможно, Венеру, то есть мир, окутанный туманом, с выступами то тут, то там и прорехами в облаках. Несколько похожее расположение облаков я заметил в Дартмурских горах. Вероятно, это обычное явление во всех горных районах.
Я увидел, что Фонтенель говорит о "жителях Венеры", что они "любят музыку, придумывают праздники, танцы и турниры". Естественно предположить, что эта прекрасная планета светится любовью и радостью, но я предположил любовь более высокого духовного рода.
Причины, побудившие меня предположить, что на Венере преобладает птичий тип разумных существ, следующие:
1. Плотная атмосфера планеты; вероятно, одна из
