Не дожидаясь приглашения, которое, как знал Кингсли, не последует, он поехал по длинной извилистой дороге к дому Гиллроя, куда отвезла его Джульетта. В свете полуденного солнца дорога казалась куда менее опасной, чем тогда, когда Джульетта везла его двумя ночами ранее.
Он внимательно следил за всем, что она делала, за каждым ее поворотом. Он даже знал код безопасности, который она набрала на воротах. Однако он не стал его вводить. Он припарковал машину подальше от ворот дома и пошел между деревьями по обочине дороги, пока не достиг границ собственности. Перелезть через стену и спрыгнуть на лужайку оказалось довольно легко. Он держался подальше от подъездной дорожки, от единственной камеры наблюдения, которую заметил, и выбрал самый окольный, самый скрытый маршрут, чтобы добраться до дома.
Он не мог попасться. Он знал это. Если его поймают за проникновением в дом Гиллроя, его могут арестовать и депортировать.
Но он должен был снова увидеть ее. Она сказала, что у них может быть только одна ночь вместе, но он отказывался в это верить. Ему нужны были все ее ночи, а не только эта. И он хотел отдать ей все свои.
Кингсли наконец добрался до дома и осторожно обошел его по периметру, всюду высматривая Джульетту. Дом был открыт на всех уровнях - открытые двери, открытые окна. Все, что угодно, лишь бы дать проникнуть воздуху в каждый уголок, и почувствовать облегчение от жары. Наконец он увидел ее. Она вышла из открытых двойных дверей в задней части дома и остановилась на балконе, выходящем в сад. От одного ее вида у него перехватило дыхание. На ней было белое платье без бретелек, длиной до лодыжек, подол которого развевался на ветру. Каждый поцелуй ветра обнажал ее длинные красивые ноги до колен. Он стал твердым от одного взгляда на нее. Кингсли пошутил с Каллиопой, когда сказал, что заполучит эту женщину или он умрет, пытаясь. Теперь он поклялся себе. Чего бы это ни стоило, она будет принадлежать ему.
Он начал было выходить из тени деревьев, но тут позади нее появился мужчина. Высокий, седовласый, красивый, как и говорила Каллиопа. Он наклонил голову и поцеловал Джульетту в шею.
Это был всего лишь поцелуй, нежный поцелуй между влюбленными. Но вид пассивного, безропотного принятия поцелуя Джульетты вызвал у Кингсли приступ собственнической ярости. Ему потребовалось все его душевное равновесие, вся сила воли, чтобы не выхватить пистолет и не выстрелить Жерару между глаз.
Жерар взял ее под руку, они вместе прошли по балкону и скрылись за другой дверью.
Не зная, зачем он это сделал, Кингсли поднялся по ступенькам. Он снял ботинки и как можно тише последовал за ними.
Дверь, через которую они прошли, вела в некую гостиную. Он пересек комнату и вышел в холл. Как можно осторожнее, он заглядывал в каждую комнату, мимо которой проходил. Одна комната была хорошо обставлена с женским вкусом - французские романы на полках, Библия у кровати и аромат жасминовых духов в воздухе.
Комната Джульетты.
Кингсли вошел и закрыл за собой дверь. Он открыл дверцу шкафа и обнаружил ее одежду. На некоторых платьях с тропическим принтом все еще были бирки. Они были из лучших модных домов, от самых роскошных дизайнеров. Одно платье стоило больше, чем один из сшитых вручную костюмов Кингсли. Он увидел холщовую сумку, которую она носила, на полу шкафа. В ней все еще были камни. Зачем ей сумка с тяжелыми камнями? В этом не было никакого смысла. Он закрыл дверцу шкафа и осмотрел ее спальню. Кровать была королевского размера, простыни белые, мягкие, и кровать выглядела привлекательной и роскошной. Это была комната, предназначенная для обольщения, для секса. У нее даже было решетчатое изголовье, и он заметил вмятины на дереве и поблекшие участки. Кто-то был пристегнут наручниками и/или привязан к этому изголовью довольно часто. На столбиках его кровати виднелись те же отметины. Свечи на прикроватном столике, несомненно, служили двоякой цели - созданию атмосферы и садизму. Он выдвинул ящик и нашел еще одно тому доказательство - смазку, наручники, маленький флоггер. Но он увидел и кое-что еще. Книга. Кингсли ожидал, что это будет книга о сексе, но нет. Это была биография Вирджинии Вульф, переведенная на французский. Он пролистал ее и нашел место, где кто-то оставил закладку. Это было на странице, где подробно описывалось самоубийство Вульф.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вульф набила камнями карманы пальто, зашла в реку и утопилась.
Кингсли закрыл глаза и почувствовал, как жизнь покидает его. Джульетта собиралась покончить с собой. Вот для чего были камни в сумке, вот почему у нее были камни наготове, когда мальчики напали на птиц.
Потрясенный своим открытием, он захлопнул книгу и сунул ее обратно в ящик.
Он быстро вышел из комнаты и снова пошел по коридору. Он должен был увидеть ее хотя бы для того, чтобы убедиться, что она жива и здорова. Или, по крайней мере, жива. Если у нее и был план покончить с собой, то она определенно не здорова.
Кингсли нашел комнату с дверью, которая вела во внутренний сад. В дальнем конце комнаты была еще одна дверь, стеклянная, открытая.
Тихо... так тихо, что он даже не дышал, Кингсли подошел к стеклянной двери. Он наклонился так, чтобы видеть снаружи, но никто не смог заметить его внутри.
Они стояли в центре сада, Жерар и Джульетта. И теперь их поцелуй был страстным, по крайней мере со стороны Жерара. Джульетта стояла перед ним, принимая поцелуй и отвечая на него, но без той страсти, которую Кингсли знал в ней.
Губы Жерара переместились с ее губ на шею. Он стянул с нее платье и обнажил ее грудь. Он обхватил ее сзади за шею, заставил выгнуть спину, а затем поцеловал ее грудь, как одержимый. Джульетта положила руки ему на плечи, чтобы найти равновесие, и приняла его знаки внимания без возражений. Она не только не возражала, но, казалось, наслаждалась этим, им, всем.
С демонстрацией силы, которую Кингсли счел дурным вкусом, Жерар поднял Джульетту на руки и пять шагов пронес ее к шезлонгу, стоявшему под зонтиком у прозрачного голубого бассейна. Он разделся догола в считанные секунды и задрал подол платья Джульетты до ее живота. Под ним ничего не было, и когда он навис вошел в нее, она не оказала ему никакого сопротивления. Она просто раздвинула ноги, приняла его в себя и позволила ему делать все, что он захочет.
Жерар усердно сосал ее соски, а она лежала под ним, проводя руками по его коротким серебристым волосам, шепча слова, которые, должно быть, были ободряющими, хотя Кингсли их не слышал. Он резко вонзился в ее тело, и она приподняла бедра, принимая его. Он схватил ее за плечи, вколачиваясь самыми мощными толчками. Ей следовало бы возненавидеть его. Она должна была вынести это в стоическом молчании, сделать из себя мученицу или труп. Вместо этого, когда его бедра врезались в ее, а руки обхватили ее груди, сжали соски и потерли клитор, она покачивалась в такт, двигаясь вместе с ним, как партнер, испытывающий такое же удовольствие.
Через несколько минут Жерар вышел из нее, махнул рукой, и Джульетта перевернулась на четвереньки. Теперь он вошел в нее сзади, сжимая ее бедра, с силой притягивая ее к себе, когда он толкнулся вперед и вошел в нее.
Кингсли сделал крошечный шаг вперед, и глаза Джульетты вспыхнули. Она слышала его? Он знал, что Жерар не слышал. Он был слишком поглощен собственным удовольствием, чтобы заметить ее полное безразличие к нему. Но Джульетта, она смотрела в тень, где стоял Кингсли.
- Уходи. - Она произнесла это слово одними губами. - Уходи.
Это последнее, чего он хотел. Но Жерар издал хриплый стон, кончая в нее, и наваливаясь на нее всем телом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Жерар покинул ее тело, и она перевернулась на спину. Она улыбнулась своему любовнику и одними губами произнесла: - Мерси.
У него было два варианта. Он мог убить Жерара прямо сейчас только потому, что тот прикоснулся к женщине, которую Кингсли уже считал своей собственностью.
Или он мог сделать то, что она ему приказала.
Она сказала ему уходить.
Кингсли ушел.
