— Что вам нужно? — слышу ее испуганный голос. — Кто вы такие? — А колонка моя работает, но я уже вылез из ванны и дрожащими руками ищу свой пистолет.
— Тебя зовут Людмила Кривун?
— По какому праву вы ворвались в мою квартиру? — возмутилась она.
Почему эти журналисты такие храбрые, может, это у них от профессии?
Второй в это время пошел закрывать дверь. Я вытащил пистолет и встал за дверью.
— Что вам нужно? — спросила она.
Мимо прошел второй неизвестный, и я чуть приоткрыл дверь, наблюдая за тем, что происходит в столовой. Стоявший перед Людмилой мужчина вдруг, подняв руку, ладонью ударил ее по лицу. Вернее, даже не ударил, а толкнул на пол. Она отлетела к дивану.
— Поиграем сначала или сразу порешим? — спросил второй.
— Да на что она нужна? — презрительно сказал первый. — Только время потеряем. Принеси подушку из спальни.
Она, видимо, была в шоке — редко кто готов к тому, чтобы получить удар в лицо… Второй, вероятно, пошел за подушкой. А первый прошел к дивану, и я его уже не видел, только голос слышал:
— Ты сегодня ночью была с группой спецназа. Какие-нибудь кассеты или материалы остались?
Она молчала. Наверно, соображала, что происходит. И в этот момент вышел второй с подушкой.
— Нет, — сказала она, но как-то нерешительно, — не нужно.
— Молчи лучше, — лениво сказал первый.
— А может, поиграем? — спросил второй. — Время у нас еще есть, а девочка красивая.
— Если хочешь, давай, — согласился первый, — только быстро.
— Нет! — закричала она на этот раз громче. Я приоткрыл дверцу. Черт возьми, нужно что-нибудь надеть. Так лучше. Она уже не кричала. Я открыл дверь и босиком шагнул в столовую.
Первый сидел на стуле, глядя на диван, а второй пытался содрать с нее джинсы. Американцам нужно памятники при жизни ставить за женские джинсы. Вы когда-нибудь пробовали сорвать с женщины джинсы? Конечно, если она действительно сопротивляется, а не валяет дурака. В общем, у второго ублюдка ничего не получалось. Я вошел в комнату и позвал:
— Ребята, вы не меня ищете?
Нужно было видеть лицо кретина, который пытался содрать джинсы с Людмилы. Если бы он остался жив, то наверняка был бы до конца своей жизни импотентом. Представляю, какой у меня был видик в ее халатике. Наверно, как в анекдоте, когда появляется муж и застает любовника в шкафу. А вот первый из пришельцев оказался молодцом. Он все понял сразу. Посмотрел на Людмилу и покачал головой так укоризненно:
— Чего же ты молчала, стерва?
И попытался достать оружие. Пистолет висел у него под мышкой. Но он же не ковбой. Он еще только руку протянул, а я уже сделал в него два выстрела. Он отлетел к стене и сполз на пол.
Людмила закричала.
Второй достал нож и приставил к ее горлу.
— Стой, — сказал он, — или я перережу ей горло.
— Режь, — кивнул я, — давай, режь. Она мне не родственница и не знакомая. Я случайно здесь оказался. Я ее сегодня первый раз в жизни увидел.
Режь ей горло.
А потом я перережу твое.
— Отойди от входа, — приказал он, держа нож у горла Людмилы. Он, по-моему, от испуга даже надавил ей на горло.
— Осторожнее, — посоветовал я, — убьешь ее, сам отсюда не уйдешь.
Я ведь уже тогда понимал, что нельзя дать ему уйти живым. Или он, или мы. Другого выхода не было. Он попытался встать с дивана, и в этот момент я посмотрел на Людмилу. Наверно, телепатия все-таки существует. Она поняла, что я буду делать, и начала медленно вставать вместе с ним. Он держал ее и подходил к дверям. Неужели он действительно думал, что я его просто так отпущу? Не знаю. В этот момент я видел перед собой воплощение тех, кто убивал моих товарищей. А значит, этот тип уйти живым все равно не мог.
— Отойди от входа, — еще раз попросил он.
— Тебя не простят, если ты отсюда уйдешь, — сказал я ему, — они узнают, что я здесь был и ты меня оставил в живых. Давай лучше договоримся.
— Отойди от двери! — кричит он. Видимо, смерть его товарища на него неприятно подействовала. Это всегда впечатляет. Я чуть отошел в сторону. И сказал сквозь зубы:
— Давай кончай ее. Все равно я тебя отсюда не отпущу. — Он уже это понимал. И поэтому был таким психованным.
— Я ее убью, — кричал он, — я ее убью!
— Что ты можешь? — презрительно сказал я. — Видел я, как ты на диване брыкался. Ты, наверно, и женщины никогда не видел. — Его рука чуть дрогнула. Я ждал этого момента, и выстрелил ему прямо в лоб. Конечно, я рисковал. Но нужно идти до конца, как бы тяжело ни было. Уступая подобным типам, вы всегда проигрываете.
Я чуть смазал выстрел, но пуля, пройдя по касательной, содрала кожу на его голове, по-моему, я даже отстрелил ему часть уха. От боли он закричал, и в этот момент она ударила его локтем, пытаясь вырваться. Он замахнулся ножом.
Раздумывать было некогда. Я бросился к нему и схватил за руку. Он ревел, как бык. Так мы и покатились по полу втроем. Он пытался вырвать у меня пистолет, а я пытался отобрать у него нож. И Людмила была между нами. Честно говоря, это была не драка, а свалка, в которой мог победить любой из нас. Я понял, что пистолет мне только мешает. Этот тип держал меня за запястье, и я попытался отбросить пистолет.
— Вылезай! — кричал я Людмиле, — вылезай и добей этого гада! — Он был здоровым боровом, видимо, проходил спецподготовку. Мне было очень трудно его держать. Я боялся, что он поранит женщину. Она с трудом протискивалась между нами. Он понял, что проигрывает, и заревел еще сильнее. Халат у меня уже давно развязался, но я не обращал на это никакого внимания. Она все-таки сумела протиснуться еще ниже. Честное слово, в этот момент я думал о нападавшем, но и о своем открытом халате тоже думал. Она протискивалась как раз между нами. Мы упали на пол таким образом, что она оказалась лицом ко мне.
Человек все-таки животное общественное, это правильно говорят. Ну какое еще существо может так отчаянно бороться за жизнь и при этом думать о развязанном халате. Странные мы все-таки. Из-за этого я еще больше разозлился и удвоил свои усилия, как будто оттого, что она видела меня голым или вылезала, скользя по моему телу, что-то могло поменяться. Как мне мешал ее чертов халатик. Наконец она протиснула голову и попыталась подняться.
— Бери пистолет! — закричал я, с трудом сдерживая своего противника.
Она наклонилась, и он сильно ударил ее рукой, на мгновение отпустив мою руку с пистолетом. Людмила отлетела с криком на диван. Но мне этого было достаточно. Я приставил пистолет к его шее и успел выстрелить. Кровь ударила мне прямо в лицо. А он дернулся и сразу обмяк. Я упал на него весь в крови, больше ни о чем не думая. А Людмила стонала на диване. В комнате было два трупа, и это было очень много даже для такого подготовленного человека, как я.
Глава 31
Получив известие об убийстве офицера милиции в здании ГУВД Москвы, министр сначала не поверил. Он позвонил Панкратову; когда растерянный начальник городской милиции подтвердил этот невероятный факт, министр пришел в бешенство.
Он приехал к Панкратову с целой свитой заместителей, среди которых был и Александр Никитич.
Министр, Панкратов и еще человек двадцать сопровождающих ходили по коридорам, наводя ужас на офицеров. Несмотря на ночное время, были вызваны на работу все сотрудники.
Министр осмотрел место убийства, его раскатистый голос был слышен в коридорах и в кабинетах Главного управления. Наконец он вошел в комнату, где находились офицеры группы Звягинцева.
— Товарищи офицеры, — привычно скомандовал Краюхин. Хонинов, Маслаков, Бессонов и Аракелов встали.
— Что происходит? — с порога загремел министр. — Тебя еще назначить не успели, как у тебя офицеров убивают направо и налево. Мы за год столько не теряли в МУРе.
— Разрешите доложить, — привычно начал Краюхин.
— Не разрешаю. Ты ответишь, Краюхин, за все ответишь. Сколько вы сегодня офицеров потеряли? Троих, четверых?
— Пятерых, товарищ генерал, — честно сказал Краюхин. Он уже знал о смерти Свиридова.
— Пятерых, — чуть не замахнулся на него министр, — пять офицеров за одни сутки. Под трибунал пойдешь. И все остальные пойдут. Кто командовал этой группой спецназа?
— Подполковник Звягинцев, товарищ генерал.
— Где он? У него людей давят, как мышей, а он прячется. Дезертир, сукин сын.
— Он не прячется, товарищ генерал, — твердо сказал Краюхин. Панкратов сделал круглые глаза, показывая начальнику МУРа, чтобы тот замолчал.
— Ты его еще выгораживаешь?
— Товарищ генерал, — твердо сказал Краюхин, уже зная, что терять ему нечего, — подполковник Звягинцев не спал двое суток. За последний день он несколько раз рисковал своей жизнью. Ночью была проведена операция по ликвидации банды Коробкова, во время которой трое бандитов были убиты. Мы потеряли двоих офицеров и был ранен Дятлов.
