Как звать хоть тебя, умница и красавица?
— Варвара я. Ты можешь не говорить, слыхала.
Назвавшись, задумалась маленько да и пошла вдоль стены, завернула за башню сторожевую, чтобы с дороги было не видно. Велеслав за ней пошёл — на всякий случай.
— Ты чего делать-то собираешься?
Вместо ответа Варвара кушак развязала, вытащила из-под рубахи сарафан, вкруг поясницы обмотанный. За лямки его расправила, через локоть перекинула, к вороту потянулась, да руку остановила вовремя:
— Ты, может быть, отвернёшься?
Вроде бы глаз с неё не спускать надобно, а с другой стороны — нехорошо это, девицу смущать, уж тем более ежели они совместное дело делают. Повернулся Велеслав к ней спиной, но прислушался чутко — не задаст ли стрекача. Нет — только одёжа шуршит. С перерывами редкими — ужель проверяет, что не подглядывает?
— Всё, — наконец вымолвила Варвара, да первая его обошла, поворота не дожидаясь. Коль плохо бы ни было видно в отсветах пламени из стоянки купеческой, а всё ж таки сразу понятно, что скомороху неказистому не чета: коса длинная, фигурка справная, со всеми положенными округлостями, кои ткань намотанная да рубаха безразмерная скрывали. Пожалуй, даже поприятнее посмотреть, нежели на Прасковью али какую другую незамужнюю дочку соседскую...
Варвара котомку на плече нетерпеливо поправила:
— Ты чего это, застыл чурбаном? В город мне обратно надо, с десницей воеводы до исхода ночи за постоялым двором встретиться. Проводишь, али как?
— Провожу, отчего ж не проводить? — пожал Велеслав плечами неопределённо, будто только от доброты душевной соглашается. Добавил весело: — вот мне часовой позавидует: ушёл с мужиком, а вернулся с девицей.
— В другой раз перья перед сослуживцами распустишь, — шутки Варвара не разделила. — Нельзя нам через ворота, вдруг заподозрят чего, сотнику твоему передадут, он начеку будет. Пусть взаправду думает, что ты с купцами загулял.
— Неужто на стену лезть прикажешь?
— Есть одна лазейка. К реке спуститься надобно.
Махнула она рукой, вниз по склону холма, на котором город стоял, увлекая. Долго ли коротко шли по темени, потом Варвара кусты какие-то приметила, долго меж них шарила, кажется, даже подол оборвала, а потом исчезла в них, будто и не было её.
Делать нечего, Велеслав, чертыхаясь, полез следом, плащ, как водится, за все ветки по разу али два зацепился. А за кустами — лаз узкий, одному человеку протиснуться, потом проход тёмный. Хорошо ещё, что выпрямляться стал медленно — головой об потолок земляной не ударился. Низко, что только внаклонку идти, хоть и не тесно.
— Надо было факел прихватить.
— Ничего, тут недалеко, — вот вроде рядом слышишь Варварин голос, а уже не видать её.
Так и пришлось на ощупь пробираться, стены для уверенности касаясь. И будь ты хоть трижды удалец, всё одно в темени кромешной не по себе делается. Через пару десяток шагов стало даже чудится, что Хан рядом ступает, и видно его, чёрта, одного средь черноты... Благо, недолго мытарство длилось — выбрались. То ли задворки чьи-то, то ли амбары бесхозные — лучше места для тайного хода не сыскать. Велеслав почувствовал себя даже уязвлённым немного — сколько в дозоры ходил, а о крысьей норе ни слухом ни духом.
Тихо внутри стен крепостных, спит люд честной, никого окрест нет. Обрадовалась Варвара:
— Кажется, везёт нам. Если напрямки пройдём — в миг у постоялого двора окажемся. Дельце оказалось даже проще, чем я думала...
— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — чуть поумерил её пыл Велеслав, уже не раз на напрасных надеждах обжегшийся.
— А ты не каркай, — не осталась в долгу девица.
Она накликала, али он таки накаркал, но и пары переулочков не прошли — поднялся в городе гомон, конные дружинники пронеслись, факелами себе путь освещая. Брони звенят, из-под копыт пыль летит, голоса по пустым улицам далеко разносятся:
— Ворота не открывать! Каждому встречному остановиться для дознания!
Струхнула Варвара, за спину Велеславу ненароком переместилась, прошипела сердито:
— Вот и гончие псы по мою душу. Я-то думала, хоть до утра подождут, колоброды...
Глава 16. ♜ Княжеская дочь
— Что ж ты такого натворила?
— Долго сказывать, — попыталась отговориться Варвара, но поймав взгляд серьёзный, добавила примирительно: — Ежели это важно, против правды никакого преступления не совершала! Просто влезла туда, куда девицам вход заказан. Нам же только вышивать в светлице положено да об замужестве будущем вздыхать...
— И потому князь всю свою рать на уши поднял? — Велеслав не удовлетворился таким ответом. Уж коли рисковать, так хоть зная, куда идёшь, а не как в том лазе подземном — вслепую.
Прикусила Варвара губу сердито, потом бросила — как тряпку в лицо бросают:
— Ну княжна я, княжна! Доволен? Помогать-то будешь, али батюшке пропажу сдашь?
Недолго Велеслав раздумывал. Пусть и кажется, что кликнуть дружину — путь к князю короткий, но вот редко простые пути к цели приводят. Может, отблагодарят разок — а там снова ворота закроют перед носом. Да и ежели было бы по иному, как представил, что храбрость её отчаянная — подумать только, аж темницу в одиночку сунулась! — так бесславно закончится, так и понял, что просто язык не повернётся.
— Что ж ты меня за нелюдя-то держишь? Раз обещал, помогу.
Посветлела лицом, улыбнулась даже. Не тратя более времени на разговоры, увлёк её Велеслав в переулок. Всё ж таки любой стражник получше дружинника город знает — пока тот широкими дорогами скачет, по тропе меж подворий проведёт.
Постоялый двор почти на площади находился, чуть вглубь. И путь к нему лежал мимо родной избы. Только они шаг вдоль забора сделали, услышал Велеслав голос знакомый, матушкин. Сам притаился и Варваре то же сделать велел.
— Что за девица такая особенная?! — такая уж была Ждана, никогда пред власть имущими не робела, всё как есть сказывала.
— Это тебе знать не полагается, — отрезал дружинник. — Дай избу осмотреть, да и уйду я.
— Нету тут никого и ничего! Думаешь, раз броню ратную нацепил, так можно добрых людей посредь ночи беспокоить?!
Окрики гневные, возня — кажись, дружинник матушку от входу отодвинул да таки внутрь вошёл. Потише стало. Быстро управился, снова раздалось от крыльца:
— Ну и всё, а криков-то было! Эх, да что с вас баб взять-то...
— На себя посмотри, насупоня!
Дверь хлопнула — будто вся изба вздрогнула.
