Какое, однако, навязчивое гостеприимство.
Когда к нему в этом кабинет являлись фотографы, он все же позволял им выйти.
Грег повернулся к окну. Жалюзи. Чтобы, значит, ничего не отвлекало… У коллекционеров должны быть очень прочные надежные жалюзи. Даже проверять не стоит.
Замуровали. Интересно, откуда этот коллекционер берет тушки для своих чучел?
Ладно… Есть еще дверь за столом. В подлиннике она ведет в туалетную комнату, а в копии… Дверь была плотно заперта. Должен быть ключ… И тут Грег рассмеялся. Господи, как все складно организовано! Это просто квест… Предупреждали же – «носи с собой ключ»! Он почти тактильно ощутил пальцами шероховатую тяжесть серебристого ключа с логотипом Клуба, полученного, казалось, столетие назад…
И исчезнувшего в Ницце по милости паренька на скутере.
Досадно. А ведь предполагалось, наверное, что вот сейчас он откроет дверь и окажется в пространстве, где вспыхнет свет и куча народа с идиотскими улыбками, зааплодировав, крикнет «Сюрприз!»
Пожалуй, оно и к лучшему. Всегда было неловко от таких сцен.
Тем не менее, что-то делать нужно… Пытаясь нащупать пальцами замочную скважину, он даже поморщился, представив себе затаившую дыхание толпу по ту сторону двери.
Замочной скважины не было.
Он присел на корточки. Ключ был не нужен. Его некуда было вставлять. Дверь была бутафорской – простая панель, закрепленная на глухой стене.
Так что аплодисментов не будет… Во всяком случае, пока. Ну, и слава Богу.
Это все же не тот кабинет. Одно отличие есть.
В детских загадках их обычно бывает семь.
И еще бывают подсказки. Как в теле-шоу: звонок другу. Слабоватый, конечно, ход, но иметь такую возможность хотелось бы.
Грег оглядел рабочий стол. Вот и еще одно отличие, как же он сразу не заметил…
Здесь не было телефона.
Ну, это дешевый трюк, господа таксидермисты. В наш век у каждого в кармане мобильный.
Он достал из кармана изящную трубку Николь – фотографы такие неожиданные, у них вполне могут быть дамские телефоны – и через секунду убедился, что связи не было. Вообще.
Конечно, старые каменные стены, строили на века. И жалюзи…
Но выбираться-то надо, не ночевать же здесь.
Что-то подсказывало, что это тот случай, когда выбираться нужно самому, и ждать, когда войдет ливрейный лакей и принесет чашку с дымящимся кофе – без толку. А ведь предлагал Гревен кофе… Обманул, хитроумный повелитель кукол.
Он вновь вернулся к столу и сел на свое место. На привычное место – не туда, куда садились гости, а в кресло хозяина кабинета. Своего кабинета…
За фотографией с отцом – сейф. В нем – куча документов и – именной пистолет отца. Изящный, но вполне настоящий браунинг… Ненужный, но памятный. Но это – в том кабинете. Да и в этом – не устраивать же стрельбу в кукольном театре.
Вот так пригласи в гости фотографа, а он залезет к тебе в сейф, достанет пушку и начнет палить, куда ни попадя…
Он встал, подошел к фотографии с улыбающейся династией коллекционеров и сдвинул ее в сторону. Сейф был на месте.
Не соображая, что делает, где-то в глубине души начиная подозревать себя в помешательстве, Грег, обдирая пальцы и не попадая, набрал код.
Сейф не открылся. Он, кажется, испытал нечто похожее на облегчение. Все же, видимо, в подсознании последние полчаса обживались какие-то чудовищные гревены, циклопическими лазерами вырезающие часть современного офисного здания на другом краю земли, грузящие ее в ненормальных размеров самолет, и впихивающие потом все это в старинный парижский особняк.
Это другой кабинет.
И другой человек на фотографии. Седовласый хохочущий старик – отец хозяина ЭТОГО кабинета. Код того сейфа – день рождения отца. Код этого сейфа… Черт, почему-то очень интересно, когда у этого папаши день рождения. Там, в заокеанском кабинете, такие даты всегда отмечены в еженедельнике – заботливой секретаршей прямо в момент смены еженедельников в канун Нового года. Как все просто в чужом кабинете, если он свой. Всегда знаешь, где что лежит. Вот еженедельник. 52 страницы – по числу недель – это мы быстро. Даже странно будет, если не найдем. Ой-ой, как все похоже на скаутскую игру с поиском сокровищ и заранее подготовленными подсказками. Такое приключение для смышленого подростка. Довольно дорогое, но милое. Вот. 17 октября. Так и написано, чтобы не сомневался, – День рождения отца. Нашего французского отца, увлеченного коллекционированием людей… Вот и чудно. А какой год? Какой же год? Если хозяину – около сорока, отцу, видимо, под семьдесят. Ну, дай ему бог здоровья и долгих лет жизни. Сыночек у него шутник… Начнем с шестидесяти, скажем, семи. Нужно только две последние цифры менять. Даже одну. Какие же это года будут?.. 67 лет. 68. 69. Так, теперь две цифры. 70. 71. Щелкнуло.
Щелкнуло, черт. Подсказку нашел. Молодец, скаут. Заработал конфету.
Он сел в кресло и с минуту просто смотрел на сейф. Потом встал и повернул ручку.
Сейф не открылся. Вместо этого в сторону мягко поехала вся часть стены, на которой он был укреплен.
За ней открылся ровный темный коридор, освещаемый только настольной лампой за его спиной. Длинная тень ложилась от ног, уходя в темноту.
Он постоял перед ней, вернулся столу, повесил на плечо кофр с фотоаппаратом и пошел вперед, наступая на свою тень.
Коридор повернул, и впереди стало светлее. Там негромко звучала протяжная мелодия. Два инструмента, виолончель и флейта то ли спорили друг с другом, то ли признавались друг другу в любви.
Еще один поворот, и Грег оказался в большом и высоком зале со множеством колонн. Стены зала были зеркальными, и колонны, казалось, создавали бесконечный лабиринт. Освещение менялось в такт музыки, становясь то красным и тревожным, то синим и загадочным.
Повторенный зеркалами, Грег отражался в тысячах копий, рядами уходивших в бесконечность – со спины, с бока, анфас… Но больше в зале никого не было.
Где же чудесная коллекция месье Гревена?..
Колонны образовывали проход, и Грег двигался по нему, как сквозь строй, ведя за собой бесчисленную армию отражений. Игра для скаута со свитой…
Каждый шаг приводил к движению бесчисленное количество Грегов и, казалось, что зал плотно населен одинаковыми синхронно двигающимися фигурами, управляемыми единым механизмом.
Один за всех… девиз мушкетера Гревена. Что же, неплохая коллекция – стоит заманить одного гостя, и готова армия одинаковых солдатиков.
Пожалуй, если здесь задержаться надолго, можно тронуться головой… Как будто оказался внутри гигантского послушного и чуткого калейдоскопа.
В торце зала было значительно темнее, здесь был небольшой промежуток между зеркалами, и через почти незаметную в этом освещении дверь он, испытывая облегчение, проник в следующий зал. Точнее, в анфиладу залов.
Здесь свет был хотя и приглушенным, но ровным, а музыки больше не было вовсе. Была тишина, и в ней – только его собственные шаги, отзывавшиеся гулким эхом. И это было странно, потому что недостатка в обществе более не существовало.
За карточным столом, поглощенные игрой, сидели несколько мужчин в камзолах и напомаженных париках. Седой алхимик варил свое зелье в медном тигле. Девица легкого поведения примеряла перед зеркалом кружевное белье. Палач в красном капюшоне стягивал веревку на шее у приговоренного.
Здесь были шуты и философы, простолюдины и вельможи, торгаши и юродивые…
Абсолютно подлинные. И абсолютно неживые.
Застывшие в момент страсти, отчаяния, открытия, победы, сомнения…
Чучела. Куклы безумного таксидермиста.
Холодная ящерица скользнула за воротник, и сердце пропустило удар.
Коллекция Гревена.
И в этот момент Грег вспомнил, где уже слышал эту фамилию. Музей восковых фигур. Парижская мадам Тюссо – месье Гревен…
Это просто восковые фигуры.
Почти сразу стало почему-то гораздо легче – исчезла львиная доля неопределенности. Как странно мы устроены – стоит назвать нечто и сразу кажется, что все понятно, контролируемо и почти готово есть с руки…
Он медленно переходил из зала в зал и через какое-то время даже понял, что способен фотографировать. В конце концов, не он ли собирался снимать парижские манекены и не для этого ли его пригласили сюда?
Он двигался от фигуры к фигуре, некоторых удостаивал лишь взглядом, у каких-то задерживался.
А вот и президенты… Не обращая внимания на столетнюю разницу в возрасте, Линкольн вел неслышную никому беседу с Кеннеди. Двое, убитых вечером пятницы… Какой, кстати, день сегодня? Все еще пятница…
Несколько минут он провел рядом с Человеком-невидимкой. Тот сидел на диване, читая газету, – костюм, ботинки, шляпа были на своих местах, но голова и кисти рук отсутствовали. Грег навел объектив на то место между воротником и шляпой, где должна была быть голова, а виднелась стена, на фоне которой сидел читающий… Идеальная прозрачность… Украшение коллекции – полная пустота в костюме, даже воска не потребовалось.
