Когда наступил вечер, я решил опробовать иной способ охоты. В дубовом лесу, по моим прикидкам, расположилась на ночлег большая стая. Мы выступили в поход, вооружившись длинными бамбуковыми палками, факелами и мешками. Юные нимвроды,[48] конечно, считали, что с таким снаряжением отправляться за добычей более чем странно. Но вот маленькая экспедиция прибыла на место. Как и положено в южных широтах, сразу после захода солнца наступила темень. Пришлось зажечь факелы, и тут перед нашим взором предстала удивительная картина: все деревья вокруг были буквально облеплены голубями. Разбуженные и ослепленные светом факелов, птицы забеспокоились, начали метаться по сторонам, прыгать, путаться в листве и ветках. Они получали раны, разбивали головы о сучки и падали на землю. Оставалось только подбирать их и засовывать в мешки.
Для большей неразберихи мы били по веткам, создавая шум и беспорядок, увеличивая свои шансы на победу. Злодеи! Ужас!
Основательно пополнив запасы дичи, я велел прекратить охоту и предложил, пока факелы не погасли, отправиться в обратный путь. Мешки с добычей, уложенные на два шеста с перевязанными поперечинами, несли поочередно. Свободные от груза освещали дорогу факелами. Со стороны это ночное зрелище напоминало, наверное, шествие после тайного средневекового судилища.
До Соколиного Гнезда добрались без происшествий.
На следующий день мы сразу же принялись за разделывание добычи: ощипывали, варили, парили, жарили, тушили. Работа кипела, напоминая на сей раз праздничные приготовления на хорошем постоялом дворе.
Случилось и непредвиденное: вдруг в траву, прямо перед нами что-то упало с соседних деревьев. Сначала мы испугались, а потом обрадовались — это какие-то красивые птицы случайно приклеились к застрявшим в кронах деревьев прутикам. После тщательного изучения я пришел к выводу, что это голуби редкой породы — крупный голубь с Молуккских островов[49] (в его зобу оказался мускатный орех) и никабарский голубь.[50] На радостях я хотел сразу приступить к сооружению голубятни. Но Фриц остановил меня, сказав, что не уверен в том, можно ли вот так просто приручить этих пернатых.
— Немного волшебства — и все будет в порядке! — успокоил я его.
Матушка меня поддержала. Она клятвенно заверила, что будет помогать во всем — и новую голубятню строить, и другие работы выполнять, как только мы окажемся в Палаточном доме. Так и сделали. Взяли продовольствие с запасом, необходимые инструменты для работы и тронулись в дорогу.
Прибыв в Палаточный дом, я тотчас же начал выискивать подходящее для голубятни место и нашел, что лучше всего ее вырубить в скале наверху, над нашей самой внешней комнатой, обращенной к Шакальему ручью.
Работа закипела. Она продолжалась с перерывами всего несколько недель — мягкость породы облегчала наш труд. В скале разместилась малая часть голубятни; там прорубили одно входное отверстие с тремя летками, а над ними — крошечное оконце для света. С внешней стороны мы приделали несколько насестов и подъемную доску, из окошечка спустили для удобства веревочную лестницу. Больше всего пришлось потрудиться внутри — соорудить одну боковую стенку-перегородку и одну заднюю, одну дверь и еще наверху дополнительно настелить пол, а потом отделать все гипсом. Получилось уютно и симпатично. В голубятне имелись места для отдыха, насесты и шестки, деревянные ячейки с перегородками для гнезд, выложенные мягкими плетениями.
Когда все было полностью готово, я сказал, оставшись с Фрицем наедине:
— А теперь, мой дорогой помощник, настало время обещанного волшебства, ведь нужно приманить новых поселенцев на их квартиру да еще, возможно, найти им пары.
Фриц не понял сей замысловатой речи, а я продолжал:
— Хочу испробовать один хитрый прием, которым пользуются торговцы голубями — сделать так, чтобы не только наши голуби оставались верными родному гнезду, но чтобы они еще и чужих привели с собой. Для этого необходимы анис, глина и соль; из них приготовляется приятная для голубей смесь, ее-то запах и должен привлечь чужих птиц.
— Но ведь мы недавно нашли анис! — воскликнул Фриц. — Я принесу сейчас все, что нужно!
— Именно открытие аниса и натолкнуло меня на эту мысль, — продолжал я, — но сначала необходимо получить анисовое масло и смазать летки голубятни. Влетая и вылетая, голуби обычно всегда слегка их касаются и, таким образом, уносят с собой запах, который манит других голубей и приводит их в голубятню.
Для получения масла мы растолкли в ступке немного зерен аниса, добавили растительного масла, хорошенько все смешали и отжали через тонкую парусиновую тряпочку. Изготовленное таким путем сырье не имело сильного запаха, но все-таки могло сработать.
Затем в ход пошла хорошо вымешанная глина с анисом и солью, ее положили подле огня для затвердевания; снова полили анисовым маслом и бросили ее в голубятню. Только после этого голубям было позволено занять места в новой квартире. Остатком масла были покрыты новые анисовые зернышки и спрятаны в прохладном уголке на два дня, чтобы анисовый запах стал покрепче.
Когда собрались все наши, мы с Фрицем с гордостью продемонстрировали плоды своего труда. Каждый, конечно, захотел увидеть собственными глазами, как выглядит наша голубятня изнутри: в дверное отверстие шириною в ладонь, к которому я приделал задвижку, заглядывали по очереди, удивлялись и радовались. Голуби не обращали на нас никакого внимания, даже если кто и входил в голубятню, они вели себя спокойно — расхаживали важно, летали, лакомились разбросанными зернышками и как бы между прочим поклевывали глиняный комочек.
Прошло два дня. Одолеваемый любопытством и нетерпением, я хотел поскорее увидеть результаты «волшебства» и потому встал пораньше, разбудил Фрица и велел ему подняться по веревочной лестнице, чтобы хорошенько пропитать новым, более сильным по запаху анисовым маслом все летки и насесты вне голубятни, а также проверить прочность веревки, с помощью которой можно было снизу закрывать и открывать голубятню. Совершив задуманное, мы пробрались в палатку и разбудили всех, сделав, естественно, вид, что никуда не отлучались. Как только ребята узнали, что после завтрака будем выпускать голубей на свободу, они, не мешкая, оделись и быстренько управились с едой.
Потом все выстроились перед голубятней. Напустив на себя важный и таинственный вид — дескать, вот и пришло время показать силу волшебства, — я взмахнул прутиком и пробурчал себе под нос:
— Ну держитесь, негодники! Будете знать, как улетать! — И сразу же попросил Жака открыть при помощи веревки голубятню.
Ждать пришлось недолго. Сначала показались головки, взиравшие с любопытством на мир; потом осторожные пернатые расселись на шестках и насестах, повозились там некоторое время; снова прошествовали внутрь и снова показались вне голубятни, почистили перышки, расправили крылья и наконец одним махом, всей стаей поднялись в воздух — на такую высоту, что ребята заахали в изумлении, а матушка заявила, что наших питомцев мы больше не увидим. Но, сделав несколько кругов в небе, будто желая с высоты взглянуть на землю и море, птицы повернули к своему домику и, довольные первой удачной вылазкой, мирно опустились на голубятню.
Самое время было похвастаться:
— Я знал, знал, что они не улетят!
— Ах, папа, ну что ты говоришь! — немедленно возразил Эрнст. — Как ты мог знать?
— Я же их околдовал.
— Значит, ты волшебник? — спросил Жак с недоверчивой улыбкой.
— Как бы не так, — снова вмешался в разговор Эрнст. — Человеку не дано творить чудеса.
— А вот и нет, нет! — воскликнул Фриц. — Ты еще увидишь чудо, Фома неверующий!
Голуби в голубятне снова начали копошиться, и вдруг три, не наших, вырвались из домика, будто увлеченные шквальным ветром, взметнулись в воздух в сторону Соколиного Гнезда, а потом и вовсе исчезли в небесной выси, даже подзорная труба не помогла их отыскать.
— Прощайте, господа! — прокричал Жак вслед улетевшим пернатым, снял шляпу и, размахивая ее, поклонился и шаркнул ногой.
— Ха-ха-ха! — рассмеялся Эрнст. — Ну и чудо! Я сразу понял, отец, что ты пошутил.
Я сделал вид, что меня нисколько не трогают эти насмешки скептика; наоборот, постарался придать лицу таинственное выражение и стал дуть на ладонь вслед улетевшим птицам, приговаривая:
— Спеши-поспеши, беглецов возврати, сегодня или завтра! Да будет так!
Затем, чтобы отвлечь внимание ребят, я сказал:
— Дорогие мои! Увидите, с чужаками у нас не будет отныне хлопот. Давайте займемся лучше нашими голубями, мы совсем забыли о них, а их ведь у нас немало — целых четыре.
Ребята прислушались к моему совету и стали наблюдать за оставшимися голубями.
