class="p1">– Странно! – сказал он и покрутил головой из стороны в сторону, высвечивая название станции, старые потрёпанные плакаты двадцатых годов двадцатого века и облицованные плиткой стены. – Сколько времени?
– Без десяти минут полночь, – ответила Эди.
– Ни-и-ид! – снова выкрикнула Импи.
– Он, наверное, где-то прячется, – сказала Эди. Она не осмеливалась направить луч своего фонарика на пути.
– С кем ты разговариваешь? – спросил наконец Бенедикт. – С крошечным волшебным народцем?
– Да, – твёрдо заявила Эди, и Бенедикт лишь кивнул и больше не стал задавать вопросов. На миг она задумалась о том, сможет ли раздобыть для него футболку с Питером Пэном.
Когда их глаза привыкли к темноте, то различили ещё несколько проходов, ведущих прочь с платформы, а в дальнем конце что-то мерцало.
– Почему там свет? – прошептал Бенедикт. – У птиц не бывает фонариков и ламп. Как-то это зловеще…
Глава тридцать девятая
Платформа станции «Уайльд-стрит»
Свет проникал через арочный проём, за которым виднелась старая сигнальная будка. Медленно и осторожно они пробрались вдоль стены и выглянули в арку. Она вела в широкий холл, куда, по всей видимости, пассажиры спускались по лестнице из кассового зала наверху.
Помещение было освещено, словно театральная сцена. Две велосипедных фары висели на крюках, а в тени позади них, на электрических кабелях и выступах стен, устроились на отдых примерно полсотни сороколок. Лампы, словно миниатюрные прожекторы, были направлены на старые инструментальные ящики, стоящие полукругом и до краёв наполненные крадеными ценностями. Это было похоже на клад, который искатели сокровищ могли бы вытащить со дна Темзы.
– Ого! – прошептал Бенедикт.
Десятки золотых и серебряных часов свисали за край одного из ящиков, в другом были кучей навалены кольца с камнями, большими, как леденец. Ещё там были нити дорогих бус, ожерелья с подвесками из синих сапфиров и зелёного нефрита, браслеты из бусин, маленькие женские сумочки и даже подсвечник. В другом ящике валялись вышитые кошельки, украшенные орнаментом шкатулки, ложки с гравировкой, а на самом верху лежала усыпанная блёстками тиара, сверкающая в свете ламп. Должно быть, сороколки неделями воровали всё это.
– С ума сойти! – прошелестел Бенедикт; они втроём стояли в тени, дивясь на всё это. – Вот погодите, пока полиция узнает об этом!
Одна из сороколок открыла один глаз и склонила голову набок, прислушиваясь.
– Ш-ш-ш! – прошипела Эди и знаком указала, что им нужно отойти дальше по платформе. Поворачиваясь, она уронила свой фонарик. Он с лязгом упал на пол, и бдительная сороколка сорвалась со своего насеста, издав предупреждающий крик. И тут остальные полсотни сороколок взвились в воздух, и станция в один момент наполнилась птицами, которые летали туда-сюда, вереща и перекрикиваясь, сообщая друг другу о вторжении чужаков.
В этот момент из тоннеля появилась Эльфин с небольшим отрядом флитов, вооружённых иглами и рогатками. Они стреляли вишнёвыми косточками и размахивали иглами, словно саблями, метя в кричащих сороколок. В ответ сороколки пикировали на флитов Сводов и метались туда-сюда, клевали и били крыльями Эди, Бенедикта и Чарли. Спекл выпрыгнул из кармана Эди и достал рогатку, а Импи била ногами, словно каратистка – она даже сумела ударить одну сороколку под клюв, и та кувырком отлетела прочь.
Тем временем из-за сигнальной будки хлынули полчища мышей, таща за собой длинную связку консервных банок, которые лязгали так, что шум разносился по всей станции.
Это был полный хаос.
– Давай! – крикнул Чарли. – Доставай то, что мы взяли.
Эди выхватила из рюкзака пачку гигантских бенгальских огней и передала одну палочку Бенедикту.
– Это их должно напугать, – пояснила она, зажигая бенгальский огонь. Ещё она отдала Бенедикту ракетку для бадминтона. Они шагнули в эту свалку, Бенедикт размахивал руками, словно мельница, пытаясь отшвырнуть сороколок ракеткой. Время от времени кому-нибудь в голову попадала вишнёвая косточка, дым от бенгальских огней поднимался к потолку.
– Ох! – воскликнул Бенедикт, когда косточка с силой врезалась ему в лоб.
Если какая-нибудь из птиц попадала под взмах его ракетки, то отлетала прочь, точно пернатый волан. В другой руке Бенедикт сжимал бенгальский огонь, неистово взмахивая им словно джедай с ярким световым мечом.
– Это великолепно! – воскликнул он, видя, как птицы пугаются искр и треска.
Эди вытащила из рюкзака свою светящуюся накидку. Выключив велосипедные лампы, она принялась размахивать накидкой в темноте – словно призрачным флагом, который мерцал мягким зелёным светом.
– Пошли прочь! – сердито закричала девочка, вспоминая, какой урон сороколки нанесли Бюро забытых вещей и папиной репутации. – Пошли прочь! – повторила она и услышала в своём голосе энергию, которой ей так не хватало в школе. Она махала накидкой на пикирующих сороколок, и ткань хлопала, словно развешенное на просушку бельё под порывами ветра.
Эта тактика сработала. Некоторые сороколки начали отступать, сбиваясь в стаю всё плотнее и плотнее.
Краем глаза Эди заметила, что Чарли склонился над своим рюкзаком. Он достал филина-пугало, который хранился у него в садовом сарае, и свой скейтборд. Вскинув пугало над головой, словно марионетку, Чарли посветил фонариком внутрь птичьей головы, потом стал водить шестом вверх-вниз так, что пугало захлопало крыльями. Тень филина заметалась по стенам холла, и Чарли медленно развернул его так, чтобы жёлтые глаза смотрели прямо на сороколок. Освещённые изнутри, эти глаза напоминали фары.
– Хищник! – тихо пробормотала Эди себе под нос.
Чарли вскочил на скейтборд и начал разъезжать туда-сюда, взмахивая пугалом. Потом поднёс к губам игрушечный мегафон и заухал в него – жутко и низко.
Эффект был великолепным и пугающим. Эта демонстрация вызвала панику среди сороколок, которые и так уже были вытеснены в дальнюю часть станции. Они зигзагами метались туда-сюда, вереща и сталкиваясь в воздухе, и постепенно отступали всё дальше, пока не оказались зажаты в углу холла.
Даже мыши испугались филина и бросились врассыпную, прячась в старые консервные банки или бегая кругами, словно заводные игрушки.
– Давайте сеть! – закричал Чарли.
Флиты скользнули в его рюкзак и расстелили по полу антимоскитную сетку, которую Чарли позаимствовал у своей мамы.
– Бенедикт! – крикнула Эди, чтобы привлечь его внимание. Каждый из них ухватился за свой угол сети, и вместе они накрыли ею сороколок, жмущихся в угол. Потом стянули края сети так, чтобы птицы не могли выбраться.
На миг наступила зловещая тишина.
– С ума-а-а сойти! – повторил Бенедикт.
Ночной поезд прогрохотал через станцию в северном направлении. Бенедикт наклонился и пропустил через пальцы несколько украшений.
– Вот это добыча! – Он достал из кармана маленький блокнот и начал составлять список. Всякий раз, когда он откладывал очередную зарегистрированную драгоценность, мыши, снующие туда-сюда, относили этот предмет к сигнальной будке для сохранности.
– Джот! – крикнула Импи. – Ты здесь?
Приглушённый ответ донёсся из
