– Саша! – требовательно уставилась на Егора жена. – Ну, придумай что-нибудь, наконец! Ты же у меня умный!
– Давайте, господа и дамы, спуститься в кают-компанию, – задумчиво предложил Егор. – Ещё раз внимательно взглянем на карты этого благословенного острова, прикинем – что к чему. Есть, знаете ли, у меня одна идея…
Карта, естественно, оказалась устаревшей.
– Вы, Фруде, имели уже возможность оглядеть бухту с высоты фок-мачты. Тогда, вот вам чернила и остро отточенное гусиное перо. Правьте смело прямо по этой карте, не боясь ошибиться. Сейчас мне главное – просто представить всю картинку, так сказать, в общем и целом.
– Эта часть острова полностью опустилась на морское дно, – капитан «Луизы» начал аккуратно вносить в карту необходимые изменения. – Здесь теперь располагается наша полукруглая «Бухта дремлющего огня», а, вот, этот крестик – сам спящий вулкан, собственно…
Через три-четыре минуты после того, как Фруде закончил работу, Егор, задумчиво прищурившись, спросил:
– А каким путём можно подняться к кратеру вулкана?
– Со стороны Бухты дремлющего огня – совершенно невозможно! – горячо заверил швед. – Только, вот, если отсюда… Это ещё одна бухточка, только очень крохотная и, скорее всего, мелководная. Очевидно, что здесь к берегу можно подойти только на гребной лодке. Данное место находится в пятнадцати-семнадцати милях южнее – относительно стоянки пиратских кораблей. А, если не секрет, что вы задумали, сэр Александэр? Зачем вам понадобился вулкан?
– Вулкан? – очень натурально удивился Егор, чувствуя спиной тревожный и недоверчивый взгляд жены. – Мне он совсем не нужен! Просто я предполагаю, что оттуда открывается замечательный вид на всю Бухту дремлющего огня. Тогда станет окончательно ясно – сколько там расположено пиратских кораблей, каких именно, в каком они находятся состоянии… Может, удастся высмотреть ещё что-нибудь полезное и занимательное. Итак, капитан, решено! Прямо сейчас направляемся к дальней южной бухточке. Там «Луизу» поставим на якоря, спустим на воду гребную шлюпку, причалим к берегу. Я быстро поднимусь к вулкану, внимательно осмотрюсь. После этого уже и примем окончательное решение…
Неожиданно Ерик Шлиппенбах, согнувшись пополам, зашёлся в приступе лающего кашля.
– Что с вами, дорогой генерал? – тут же бросилась на помощь старику добросердечная и трепетная Санька.
– Ничего, ничего, княгиня, – неуклюже отстраняясь, прохрипел швед и умоляюще посмотрел на Егора. – Сэр Александер, давайте отойдём в сторонку. Брючный ремень… Ну, вы понимаете меня… Врезался очень сильно… Помогите, пожалуйста, мне расстегнуть его…
Когда они отошли в дальний угол кают-компании, старый хитрец горячо зашептал в Егорово ухо:
– Сэр Александэр, я всё понял. Отличный, просто превосходнейший план. Только вам, извините, придётся и меня взять с собой. В противном случае, я буду вынужден подробно рассказать княгине Александре о ваших, сэр, замыслах.… Насколько я понимаю, ваша отважная и благородная супруга сделает всё возможное (и совершенно невозможное!), чтобы эта операция никогда не состоялось. Или же, наоборот, будет твёрдо настаивать на своём личном участии… Но, уж, бучу-то устроит точно, не сомневайтесь. Небесам будет жарко… Ну, что, согласны?
«Да, глаза-то у нашего дедушки загорелись знатно! Словно у сибирского голодного кота, почуявшего жирную мышь. Теперь он ни за что не отступится! Так что, все эти разговоры – о медлительности мышления у представителей славного шведского семейства Шлиппенбахов – не стоят и выеденного яйца…», – недовольно высказался внутренний голос. – «А ещё у нашего генерала Ерика имеется маленький бзик – попасть в максимально-возможное количество легенд и прославиться на весь мир. Чтобы на каждом углу юные трубадуры и менестрели – в лихо заломленных набок малиновых и голубых беретах – громко распевали красивые и романтические баллады о подвигах славного шведского генерала. Ну, естественно, и о его героической смерти, которой все – в безусловном порядке – должны завидовать…».
Пришлось, конечно же, согласится, не было другого выбора. Поэтому, где-то через два с половиной часа, когда «Луиза», заложив широкую дугу, уже приближалась к нужному месту, Егор небрежно (но, чтобы обязательно услышала Санька!), поинтересовался:
– Генерал, а вы не хотите ли составить мне компанию? Да и пару ваших опытных охотников – из знаменитых северных поместий – можно будет прихватить с собой. Говорят, что на этом острове водятся замечательные горные бараны. Пока я буду подниматься к вулкану, вы сможете немного поохотиться…
– Горные бараны? – очень натурально заинтересовался Шлиппенбах. – Почему бы и нет? Спасибо за любезное предложение, сэр командор! С огромным удовольствием прогуляюсь, подышу свежим воздухом, разомну старые кости…
«Луиза» уверенно встала на якоря примерно в полумиле от скалистого, серо-зеленоватого берега.
– Подъём достаточно крут, но вполне проходим, – опустив подзорную трубу, поделился Егор первыми впечатлениями с Фруде Шлиппенбахом. – Только вашему дяде, любезный шкипер, туго придётся. Годы, как-никак! Выплывать будем минут через пятнадцать-двадцать, так что, пусть матросы спускают шлюпку. Ту, что по правому борту, я в неё уже уложил три вещмешка со всякой охотничьей мелочью. Шведских охотников посадим на вёсла. Вы, Фруде, в последний момент займите, пожалуйста, генерала любым пустяшным разговором, я же, тем временем, проинструктирую этих двух здоровяков. После нашего отплытия курсируйте в этих местах, внимательно наблюдая за берегом, и действуйте сугубо по обстановке… Если почувствуете смертельную опасность, то тут же уходите в открытое море! Это я так, на всякий случай… Нагнитесь-ка, любезный, я вам по большому секрету шепну пару слов на ухо… Теперь – всё окончательно понятно? Вот, то-то же…
Тропическое солнышко трусливо спряталось в белых кучевых облаках, лёгкий океанский бриз был тих, свеж и нежен. Но Санькины губы, долго и жадно целовавшие его на прощанье, были во стократ (да, что там, в десятки тысяч крат!) свежее, и – во многие миллионы раз – нежнее…
Пока Фруде старательно забалтывал любимого дядюшку, Егор давал последние наставления двум шведским охотникам – ребятам рослым, широкоплечим, не очень-то и сообразительным, но, безусловно, привыкшим к жёсткой дисциплине. Сделать это было не просто, ибо охотники происходили из откровенной шведской деревенщины и знаниями иностранных языков были обременены в самом минимальном объёме. Поэтому Егору пришлось говорить на странной и причудливой английско-немецко-голландской языковой смеси – с редкими вставками шведских слов, случайно затесавшихся на задворках его памяти.
– Значится так, ребятишки! Перед вами стоят две важные и непростые задачи. Да-да, очень важные – задачи! Во-первых, необходимо доставить этот груз, – небрежно кивнул головой в сторону вещмешков, аккуратно сложенных на дне лодки, – на самую вершину горы. Какой горы? Я покажу рукой, не беспокойтесь. Возьмёте по одному вещмешку. Третий? Третий я, так и быть, потащу сам… Во-вторых, вы должны будете спасти жизнь вашему обожаемому господину, генералу Ерику Шлиппенбаху. Да-да, именно так, спасти жизнь генералу Шлиппенбаху! Я совсем не шучу! Когда будет очень опасно, вы должны схватить генерала в охапку и – максимально быстро – доставить его к лодке. Он старенький, так что, быстро бегать, наверное, уже разучился… Как вы узнаете, что стало опасно? Обязательно узнаете, не сомневайтесь. Как только начнётся страшный грохот: – «Бах! Бу-бух!», так, значит, и наступило опасное время, пора срочно сдёргивать и спасать свои нежные шкуры… Сразу же хватайте господина Ерика Шлиппенбаха и – со всех ног – бегите к морскому берегу, садитесь на вёсла и ждите меня. Понимаете? Максимально быстро, самым-самым коротким путём – с генералом под мышками – мчитесь к морскому берегу… Когда плыть обратно к «Луизе»? Когда я сяду в лодку, тогда и поплывём… Всё, отставить разговоры! Генерал Шлиппенбах уже спускается по штормтрапу…
Лодка, неуклюже подпрыгивая на мелких волнах, медленно двигались к острову. Генерал Шлиппенбах, который – явно – стыдился своего пошлого шантажа, скромно устроился на самом носу, справедливо опасаясь услышать из уст Егора парочку нелицеприятных фраз и несколько – не менее нелицеприятных – выражений. Так что, плавание проходило в относительной тишине, нарушаемой только задумчивым плеском волн о борта лодки, регулярными вёсельными всхлипами да противным скрипом заржавевших уключин.
Возле самого берега волны – по причине мелководья – стали многократно выше и злее. Лодка, в конце концов, прочно села на мель, гребцам-охотникам пришлось, предварительно разувшись, лезть в морскую воду и – буквально на руках – выносить достаточно тяжёлое плавсредство на узкую песчаную косу.
