— Ни хрена себе трапезная, впечатляет, — ошарашено выдал Чек. — Вот только кто это устроил?
— Вот он и устроил, — поворачивая дрона так, чтобы в объектив попал отросток в центре, ответил Клим.
— Ох ёёёё… — протянул Петрович. — Это что, мухоловка?
— Людожорка, — поправил Клим.
Трёхметровый отросток был огромной пастью, которую неплохо потрепала плазма. Отросток, который он отрубил, оказался языком и был не один, ещё два с левой и с правой стороны, но те были тоньше и покороче, вероятно мутант использовал их для того, чтобы заниматься добычей и прибираться в логове, поскольку кости были равномерно разбросаны по всей площади.
— Он точно того? — разглядывая сочащуюся зелёной слизью людожорку, спросила Карина.
— Да, — прикинув результат стрельбы, подвёл итог Клим. — Три попадания. Два прошли насквозь наискось, а третий, рванул внутри, — указал он на разорванный бок, в котором была дыра сантиметров в сорок, а вокруг неё на метр всё обуглилось. — И если даже не добил, восстановится она не скоро.
В поле под кустом проторчали час, Плеть всё это время дико вращала глазами, неровно дышала и раздевала Клима глазами, а он предусмотрительно держался подальше.
— Слушай, командир, — почесал репу Петрович, — а если маленькая таблетка так действует, то, как же тогда вставляет от большой?
— Даже думать об этом не хочу. Ты мне лучше скажи, далеко ещё до спуска?
— Метров восемьсот до пепелища, то, что осталось от части зенитчиков. Там всё перепахано, обломки техники и зданий, придётся обойти его, поскольку спуск будет с другой стороны. Так что, нам ещё километра два с половиной топать.
Клим посмотрел на часы, время медленно приближалось к половине первого, а топать было ещё немало. Да, инцидент с мутировавшим растением украл у них час.
— Фух, вроде отпустило, — неожиданно громко произнесла Карина. — Блин, сильная штука, башка, как в тумане, и хочется только одного…
Клим подошёл, пощупал пульс, посмотрел зрачки и удовлетворённо кивнул.
— Норма. Собрались, и вперёд, время много потеряли.
Через полчаса они стояли рядом с руинами части. Помимо зенитчиков тут же квартировался батальон охраны периметра. Плеть уже окончательно пришла в себя и вернула себе статус оператора дрона. Шар медленно плыл над руинами на высоте тридцати метров, давая панорамную картинку. Да, досталось тут воякам, все здания были снесены до самого фундамента, трава по пояс, воронки и обломки техники. Вон там БМП с оторванной башней и корпусом, как раскрытая ромашка. Рядом с гусеницами белеет череп. А вот сразу два БТРа, от которых остались только днища и два колеса, рядом изувеченный грузовик на спущенных скатах с отсутствующей кабиной, а чуть дальше заряжающая машина для перезарядки Триумфов. А вот, похоже, то, что осталось от «Панциря».
— Гляди-ка, трава пробилась. Прошлым летом не было, только спёкшаяся земля, — удивился Петрович.
— Странно, если бы это не случилось, — пожав плечами, произнёс Клим. — Куда нам?
— Смотри, видишь фундамент красного кирпичного здания, слева от разбитого панциря?
— Их тут три. Который?
— Крайний справа.
— Да, вижу. Карин, поверни немного дрона, чтобы удобней было смотреть.
Девушка послушно выполнила приказание.
— За ним капонир бетонный, разбитый, вот там и спуск в наши подземелья. Большинство ходов разрушено, но тот, который нам нужен, уцелел.
— Какой-то странный спуск, — заметил Чек.
— Это просто один из входов, — пояснил Петрович, — остальные завалены либо ведут в тупик. Под базой целая сеть тоннелей. Там и склады были, и бомбоубежище, но до большинства без тяжёлой техники не добраться. Осенью, Кислый, помните такого?
Плеть и Чек кивнули.
— Нормальный был мужик, только уж больно взгляды пессимистичные, — заметил Ярик. — Поговоришь с ним, и сразу настроение депрессивное.
— Отставить воспоминания, — прервал девушку Клим. — Что там Кислый?
Оказывается, Кислый вытряс всю душу из уцелевшего бойца из части и составил план подземных складов, и всю зиму проторчал там, разбирая завал. И разобрал, весной вытащили оттуда немного боеприпасов.
— Ясно, идём в обход или через руины напрямки?
— Только в обход, — твёрдо ответил Шлык. — Там, в траве, что угодно может быть — и провалы в тоннели, рухнешь и поломаешься, и осколки, распоротая нога — приятного мало. Так что, по краешку леса, потом по разбитому забору и к капониру.
— Тогда вперёд. Карина, давай летуна назад, пусть сканит маршрут прямо по опушке, удаление — тридцать метров. А то нет желания налететь ещё на одну тварь, притаившуюся в деревьях.
И эта часть маршрута прошла без особых проблем. Единственным моментом стал волк, высунувший свою морду из кустов, внешне он остался таким же. Изучив людей, он так же бесшумно исчез, решив не связываться с опасными двуногими.
— Что-то он не сильно поменялся, — хмыкнул Клим.
— Ошибаешься, — тихо произнесла Карина, облегченно выдохнув, — он стал сильнее и гораздо быстрее. А ещё шкура, её пистолетной пулей хрен возьмёшь, только бронебойка из калаша. А ещё они очень редко ходят одни, стая в три-четыре особи, и если ты за пять секунд не забрался на дерево, то можешь считать себя покойником. Мы как то с Чеком на одной сосне сутки просидели, волки в округе шарились, и ведь, гады, на глаза не показывались, где-то по кустам. А стоит спуститься, уже тут как тут.
Клим кивнул и, махнув рукой, двинулся дальше, спустя двадцать минут они стояли в капонире рядом с выбитой и покорёженной железной дверью. Дверной пройм не сильно пострадал, прямо за ним шёл резкий спуск вниз, лестница терялась в темноте.
— Петрович, давай вперёд, только ты дорогу знаешь.
Шлык кивнул и, протиснувшись мимо Клима, взяв в руки автомат, начал спускаться. Как только тьма сгустилась, все включили приборы ночного видения, Николаев же просто перенастроил зрение. Спуск, надо сказать, впечатлял — узкая лестница, где двое с трудом расходились. Уходила, судя по углу, примерно на двадцать метров. Тоннели тоже шириной не радовали — метра три, не больше, сырые, холодные, кое-где сильно повреждённые.
Бывший капитан вёл уверенно, дважды приходилось перебираться через разобранные наполовину завалы. Затем протискивался в какую-то щель в стене.
— Интересно, — произнёс он, резко замерев.
Клим сдвинулся вправо, вскидывая оружие, вот только стрелять было не по кому. У стены сидел труп, причём довольно свежий и почти целым. Одет он был в обычный потрёпанный общевойсковой цифровой камуфляж, нога замотана окровавленным бинтом прямо поверх штанины, кисть левой руки отсутствовала. Он сидел, прислонившись спиной к бетонной стене, уронив голову на грудь. Рядом валялась винтовка, вот она ничего общего с земной не имела.
— Хантер, — присев и заглянув в лицо, опознал покойника Петрович. — Значит, не прорвались они…
— Я так понимаю, это глава местного сопротивления? — спросил Таран, вспомнив, что главного жестянщика кликали именно этим пафосным погонялом.
— Именно. Думал, ребята вырвались и ушли, — ответил Шлык, — но вот только не далеко. Он поднял винтовку и внимательно её осмотрел, — вроде целая. Посмотри, командир.
Клим взял в руки это грубое изделие, длинная — метр с лишним, пластиковое ложе явно кустарное, всё на стяжках, батарея на проволоке. Короче, корявая самоделка в стиле игрушек про апокалипсис.
— ИС?
— Полный порядок, только батарея в ноль, а её просто так не зарядить.
— Норма, — возвращая ствол Петровичу, сказал Клим, — без сюрпризов, батарея разряжена, но это мы поправим, когда вернёмся в бункер, у нас ещё две плазмы с дрона. Я так понимаю, он шёл к центру связи, и не дошёл.
— Похоже на то, — согласился Шлык. — Немного не дошёл, два коротких перехода и один завал. Как он вообще сюда добрался? Удивляюсь.
— Сильный мужик был, упрямый, хоть и туповат, — подала голос Плеть. — Будем хоронить?
— Как ты себе это представляешь? — поинтересовался Клим. — Ножами в бетоне могилу проковырять? Идём дальше.
