Птолемей
III
А занимают Сарматию очень большие народы – венеды вдоль всего Венедского (Гданьского. – Ред.) залива… И меньшие народы населяют Сарматию: по реке Вистуле ниже венедов гитоны, затем финны, затем сулоны; ниже них фругудионы, затем аварины у истока реки Вистулы; ниже этих омброны, затем анартофракты, затем бургионы, затем арсиэты, затем сабоки, затем пиенгиты и биессы возле горы Карпата. Восточнее названных, снова ниже венедов, суть галинды и судины и ставаны вплоть до аланов… И снова побережье океана (под океаном автор имеет в виду Северное и Балтийское моря. – Ред.) вдоль Венедского залива последовательно занимают вельты. Выше них осии, затем еще севернее карбоны, восточнее которых кареоты и салы, за ними и гелоны, и гиппоподы, и меланхлены; за ними агафирсы, затем аорсы и пагириты; за ними савары и боруски вплоть до Рипейских гор (в этих горах, согласно древнегреческой мифологии, находилось жилище северного ветра Борея. – Ред.).
VIII
Населяют же [часть] этой Скифии, всю обращенную к северу, вплотную к неизвестной [земле], так называемые аланы скифы, и суобены, и аланорсы, а [территорию] ниже их сэтианы, и массэи, и сюэбы, и у внешней стороны [горы] Имаон тектосаки, а затем у восточных истоков реки Ра (Волги. – Ред.) робоски, ниже их асманы, затем паниарды.
Иордан
I
Так вот, готы помнят, что они некогда вышли вместе со своим королем по имени Бериг с этого острова Скандзы, словно [из] мастерской, [изготовляющей] народы, или же как будто [из] лона племен. Как только они, сойдя с судов, коснулись материка, тут же дали название [этому] месту. Ведь и теперь, как говорят, оно называется Готискандза.
Двинувшись вскоре оттуда к местам обитания ульмеругов, живших тогда на берегах океана (как и Птолемей, Иордан подразумевает под океаном Северное и Балтийское моря. – Ред.), разбили лагерь и после происшедшего сражения выгнали тех с их собственных мест. И покорив тогда же их соседей вандалов, добавили к своим победам [еще одну]. Когда же так взросло число большое множество народа и правил уже чуть ли не пятый король после Берига, Филимер, сын Гадарига, [у него] возник замысел двинуть войско готов вместе с семьями оттуда дальше.
Пока он искал наиболее удобные места обитания и подходящие местности, пришел в земли Скифии, которые называются на их языке Ойум. Когда он восхитился великим изобилием тех краев и половина войска переправилась, мост, по которому он переходил реку, говорят, рухнул, и никому уже в дальнейшем не стало возможности пройти туда и обратно. Ведь это место, говорят, окружено пучиной, замкнуто зыбкими болотами. Природа делает его непроходимым вследствие соединения обоих препятствий. Однако можно верить, по свидетельству путешественников, хотя и слышавших издалека, что и сейчас там слышится мычание скота и видны признаки [обитания] людей.
И так, говорят, что та часть готов, которая вместе с Филимером переправилась после перехода реки в земли Ойум, овладела желанной страной. И, не медля, тотчас они доходят до народа спалов и, завязав сражение, одерживают победу, а оттуда уже как победители спешат в крайнюю часть Скифии, которая соседствует с Понтийским (Черным. – Ред.) морем. Так, по общему обычаю, вспоминается [об этом] в их древних песнях, почти похожих на исторические сочинения.
…Прежде чем сообщить о другой [стране], необходимо объявить, как расположены границы этой страны.
Ведь Скифия погранична земле Германии до того места, где начинается река Истер и ширится Морсианское болото (точное местонахождение Морсианского болота, или озера, учеными не определено. – Ред.), простираясь вплоть до реки Тиры, Данастра (Днестра. – Ред.) и Вагосолы и великого Данапра (Днепра. – Ред.) и горы Тавра… через пролив Босфора вплоть до горы Кавказа и реки Аракса и затем, загибая влево после Каспийского побережья (которое возникает на крайних пределах Азии у Северного океана наподобие гриба, сперва узким, потом в очень широкой и округлой форме), все дальше удаляется, простираясь вплоть до хуннов, албанов и серов.
Эта, повторяю, страна, то есть Скифия, далеко тянущаяся и широко раскинувшаяся, имеет [в качестве границ] с востока серов, населяющих берег Каспийского моря в самом его начале, с запада – германцев и реку Вистулу, с полуночи, то есть с севера, окружена океаном, с юга – Персией, Албанией, Иберией, Понтом и нижним течением Истра, который называется [также] Данувий от его устья до истока.
А по той стороне, которая примыкает к Понтийскому морю, она покрыта небезызвестными: Борисфениды, Ольвия, Каллипода, Херсона, Феодосия, Карей, Мирмекий и Трапезунта, основать каковые позволили грекам непокоренные скифские племена, чтоб [эти города] осуществляли с ними торговлю…
В этой Скифии первым с запада пребывает народ гепидов, который окружен великими и славнейшими реками. Ведь по северу и по его области растекается Тисия, с юга же [его] отсекает сам великий Данувий, с востока – Флу-тавсий, который, будучи стремительным и изобилующим водоворотами, неистовствуя, катится в воды Истра.
В их [то есть рек] окружении лежит Дакия, укрепленная [расположенными] наподобие венца крутыми Альпами. У их левой стороны, которая склоняется к северу, от истока реки Вистулы на огромных пространствах обитает многочисленное племя венетов. Хотя теперь их названия меняются в зависимости от различных родов и мест обитания, преимущественно они все же называются славянами и антами.
Славяне живут от города Новиетуна и озера, которое называется Мурсианским, вплоть до Данастра и на севере до Висклы; болота и леса заменяют им города. Анты же, самые могущественные из них, там, где Понтийское море делает дугу. Простираются от Данастра вплоть до Данапра. Эти реки удалены друг от друга на много переходов.
<…> За ними выше Понтийского моря простираются места обитания булгар, которых сделали известнейшими несчастия, [причиненные ими] по грехам нашим. Там уже хунны, словно плодороднейший дерн, [порождающий] могущественнейшие народы, разрастаются двумя свирепыми народами – ныне одни называются альтциагирами. Другие – савирами; однако они имеют различные места обитания.
IV
После того как король готов Геберих (Гейзерих. – Ред.) удалился отдел человеческих, через некоторое время царство унаследовал Херманарик. <…>
После избиения херулов Херманарик также двинул войско на венетов, которые, хотя и достойные презрения из-за их [плохого] вооружения, но могучие численностью, сперва пробовали сопротивляться. Но ничего не значит множество негодных для войны, особенно когда с попущения Господня наступает многочисленное [хорошо] вооруженное войско. Они же, как мы сказали в начале [нашего] изложения или в каталоге народов, произойдя из одного корня, породили три народа, то есть венетов, антов и славян, которые, хотя теперь свирепствуют всюду, по грехам нашим, тогда, однако, все подчинились власти Херманарика (Германариха или Эрманариха. – Ред.).
Подобным же образом и племя эстов, которые населяют протяженнейший берег Германского океана, он же самый покорил при помощи благоразумия и доблести и властвовал над всеми племенами Скифии и Германии как над собственными владениями.
Прокопий Кесарийский
IV
…Был некто Хилвудий, близкий к дому императора Юстиниана, очень находчивый в военных делах и настолько выше денег, что за величайшее богатство в имуществе своем считал ничего не иметь. И этого-то Хилвудия император, в то время, когда четвертый год владел самодержавной властью, провозгласив военачальником над Фракией, поставил для охраны реки Истр, приказав следить, чтобы для тамошних варваров река была более непроходима, потому что уже часто, совершив там переправу, гунны и анты и склавины творили ромеям ужасное зло. Хилвудий же стал настолько страшен варварам, что в течение трех лет, пока он там пребывал в этой должности, не только никто не смог перейти Истр против ромеев. Но и ромеи, часто вступая с Хелвудием на противоположный берег, убивали и порабощали тамошних варваров. А тремя годами позже перешел Хелвудий реку, где он привык, с небольшим войском, склавины же вышли навстречу всем народом. И произошла жестокая битва, и из ромеев многие пали, и сам полководец Хилвудий. И с тех пор стала река всегда доступна для варваров по их произволу, и ромейское государство открыто для нападений, и вся ромейская держава в деле этом никогда не смогла стать равносильна доблести одного мужа.
<…> Племена эти, склавины и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народовластии, и оттого у них выгодные и невыгодные дела всегда ведутся сообща. А также одинаково и остальное, можно сказать, все у тех и у других, и установлено исстари у этих варваров. Ибо они считают, что один из богов – создатель молнии – именно он есть единый владыка всего, и ему приносят в жертву быков и всяких жертвенных животных. Предопределения же они не знают и вообще не признают, что оно имеет какое-то значение, по крайней мере в отношении людей, но, когда смерть уже у них в ногах, охвачены ли они болезнью или выступают на войну, они дают обет, если избегнут ее, сейчас же совершить богу жертву за свою жизнь; а избежав [смерти], жертвуют, что пообещали, и думают, что этой-то жертвой купили себе спасение. Однако почитают они и реки, и нимф, и некоторые иные божества и приносят жертвы также и им всем, и при этих-то жертвах совершают гадания. А живут они в жалких хижинах, располагаясь далеко друг от друга и каждый меняя насколько можно часто место поселения. Вступая же в битву, большинство идет на врагов пешими, имея небольшие щиты и копья в руках, панциря же никогда на себя не надевают; некоторые же не имеют [на себе] ни хитона, ни [грубого] плаща, но, приспособив только штаны, прикрывающие срамные части, так и вступают в схватку с врагами. Есть у тех и других и единый язык, совершенно варварский. Да и внешностью они друг от друга ничем не отличаются, ибо все они и высоки, и очень сильны, телом же и волосами не слишком светлые и не рыжие, отнюдь не склоняются к черноте, но все они чуть красноватые. Образ жизни [их] грубый и неприхотливый… и они постоянно покрыты грязью, – впрочем, они менее всего коварны или злокозненны, но и в простоте [своей] они сохраняют гуннский нрав. Да и имя встарь у склавинов и антов было одно. Ибо и тех и других издревле звали «спорами», как раз из-за того, думаю, что они населяют страну, разбросанно расположив свои жилища. Именно поэтому они и занимают неимоверно обширную землю: ведь они обретаются на большей части другого берега Истра. Вот так обстоит дело с тем, что касается этого народа.
