VII
…Оставив Одисс (здесь и далее названия городов и укрепленных пунктов. – Ред), [Петр] (полководец, брат императора. – Ред.) перешел в области, расположенные левее, и, прибыв в Маркиануполь, приказал тысяче [воинов] двинуться впереди войска. И вот они натолкнулись на шестьсот славян, везших большую добычу от ромеев: они, [славяне], разорив Залдапу, Акис и Скопис, гнали теперь несчастных назад в качестве добычи. Все трофеи были у них собраны на огромном множестве повозок. Как только варвары увидели приближающихся ромеев, а затем были ими замечены, они принялись убивать пленных. Из пленников-мужчин были убиты все, способные носить оружие. Поскольку варвары не могли избежать столкновения, они устроили крепость из составленных повозок, в середине обвода поместив детей и женщин. Ромеи, приблизившись к гетам – таково древнее имя этих варваров, – не решались сойтись с ними врукопашную: они боялись дротиков, которые варвары со своего укрепления метали в коней. Тогда ромейский командир по имени Александр на родном языке ромеев приказал им сойти с коней и встретить военные опасности лицом к лицу. И вот они, спешившись, подступили к укреплению, стреляя и отражая бросаемые стрелы. Таким образом, битва затягивалась для обеих сторон, и тогда один ромей бросился вперед, вскочил на повозку, связанную с остальными укреплениями и охранявшую варваров, а затем, встав на ней, принялся разить мечом [всех], кто приближался. Тут варвары оказались перед неумолимой бедой, ромеи с этого момента начали разрушать варварское укрепление. Отчаявшись в спасении, варвары вырезали оставшихся пленных. Ромеи, совершив победный натиск, перебили находившихся в укреплении варваров, но с трудом и слишком поздно.
На другой день победители сообщали стратигу о случившемся. На пятый день стратиг прибыл на это место и, увидев дела рук передового отряда, воздал ему дарами за подвиги…
Петр, не вынеся упреков, содержавшихся в письме автократора… снялся с лагеря и, сменив четыре стоянки, прибыл в места нахождения славян. Но на десятый день автократор Маврикий отправил брату императорское послание, [требуя] остаться во Фракии, ибо Маврикий узнал, что полчища славян готовы обрушиться на Византий. Поэтому стратиг двинулся к крепости Писту, затем прибыл к Залдапе. На второй день он пошел к городу Ятрус и, наконец, миновав крепость Латаркий, разбил лагерь у Нов. А местные жители, услышав, что предстоит прибытие стратига, вышли из города и, встретив его с большими почестями, просили Петра стать вместе с ними участником празднества [в честь] мученика Луппа; а канун праздника мученика Луппа был именно в этот день. Стратиг отвечал, что не может оставаться на [целый] день в этом месте из-за спешности своего похода. Но горожане, усилив настояния, неотступными мольбами заставили стратига принять участие в празднике.
<…> На четвертый день Петр отправил тысячу воинов разведать врага. Они натолкнулись на десять сотен булгар. Поскольку между ромеями и хаганом был мир, варвары двигались беззаботно, ромеи же в соответствии с приказом стратига пустили в ход против варваров дротики. Булгары прислали парламентеров, отказываясь от битвы и убеждая ромеев не нарушать мира. Экзарх отряда переправил послов к стратигу, стоявшему в восьми милях от этого места. Петр, отвергнув миротворческие доводы, велел передовому отряду предать варваров мечу.
<…> Стратиг… приказывает войску переправиться через реку, не считаясь с возможностью того, что там окажутся враги. Когда [первая] тысяча перешла реку, варвары ее полностью уничтожили. Узнав об этом, стратиг сделал так, чтобы группы [воинов] переправлялись не рассеянно, но все вместе, – ведь, пересекая реку в малых количествах, они становились бессмысленной жертвой врага. Когда ромейское войско было таким образом приведено в порядок, варвары выстроились на берегу реки. Ромеи же стали засыпать варваров копьями с лодок. Те не смогли устоять под тучей выпускаемых [по ним] стрел и оставили берег осиротевшим. Тогда же погиб и их таксиарх… (военачальник. – Ред.) Пирогаст: пораженный стрелой в бок, он умер, ибо рана оказалась смертельной. Как только пал Пирогаст, враги обратились в бегство, ромеи стали хозяевами речного берега. Затем они принудили к бегству толпы варваров и учинили большую резню, но не могли долго продолжать преследование из-за отсутствия коней и вернулись в лагерь.
На следующий день проводники, ведшие войско, окончательно заблудились, так что воинов охватила жажда. Беды продолжались. Не перенеся отсутствия воды, ромеи утоляли жажду вином. Несчастье длилось и на третий день. И все войско погибло бы, если бы какой-то захваченный варвар не сказал, что всего в четырех парасангах находится река Иливакия. Так ромеи к утру достигли воды. И вот одни, преклонив колени, жадно тянут ее губами, другие черпают пригоршнями, иные наполняют из потока сосуды.
Чудеса святого Димитрия Солуиского
…Действительно величайшим чудом из великих чудес было… другое. Когда… славяне на свою погибель коварно задумали и изготовили защитное оружие и приспособления для нападения на город (Фессалоники. – Ред.) – один придумывал новые неизвестные машины, другой делал, изобретая, новые мечи и стрелы, – они соревновались друг с другом, стараясь казаться более сообразительными и более усердными в помощи племенным вождям. Был среди них один из этого народа славян, умевший достойно держать себя, дельный и разумный, а также благодаря его большому опыту сведущий в сооружении и устройстве боевых машин. Он просил самого князя дать ему разрешение и помощь, чтобы соорудить великолепную башню из крепко соединенных бревен, поставить ее, искусно укрепив, на колеса или какие-нибудь катки. Он хотел покрыть ее свежесодранными шкурами, установить сверху камнеметы и оковать с двух сторон в виде… меча. Сверху же, где зубцы, будут ходить гоплиты. Она была бы в три этажа, чтобы в ней помещались лучники и пращники, – словом, соорудить такую машину, с помощью которой, как он утверждал, они обязательно возьмут город.
Когда архонты славян, удивленные описанием странного сооружения, о котором рассказано, отнеслись с недоверием к его словам, они повелели изобразить на земле устройство указанной машины. Мастер же, который изобрел это сооружение, ничуть не поколебавшись, воспроизвел изображение машины на земле. Убедившись наконец в том, какой ужас она должна вызывать, они охотно дали много юношей: одних рубить лес для основы, других, опытных и сильных, для его отделки, третьих, искусно обрабатывающих железо, для ковки, четвертых в качестве воинов и мастеров по изготовлению метательного оружия. И было огромное стечение помогающих [в строительстве] упомянутой машины. Когда же они один за другим собрались для этого дела и наконец работа должна была начаться, тогда заступник и защитник всех славный Димитрий, заботливо предвидящий будущее, явился тому, кто намеревался строить машину, и, ударив по лицу рукой, лишил рассудка и памяти. Так что тот сразу стал убегать от своих.
Они вернули его для работы, но он опять убежал еще дальше. И чем ближе они хотели подойти к нему, тем дальше он уходил от них. Потеряв таким образом разум, он жил в труднопроходимых горах, как дикий зверь, без одежды, избегая всех людей и скрываясь. Поэтому в конце концов работа над этой сложной машиной была оставлена.
Упомянутый же мастер по-прежнему оставался в пустыне, пока подготовка осады не была остановлена [заботами] мученика. И тогда изобретатель этой машины, придя наконец в себя, рассказал всем, как ему явился мученик. Когда он начал работу, он увидел какого-то огненного мужа в прекрасных одеждах, который ударил его рукой по щеке. И с тех пор он потерял рассудок и память, всех принимал за мученика и убегал. Он снова увидел его, и тот вернул его из пустыни и сказал ему, чтобы он не боялся, а шел в город искать его. [Мастер] пошел и стал искать святого чудотворца, спасителя отечества и нашел его. И когда понял, что именно он воспрепятствовал [созданию] этой машины, сразу же искренне уверовал в Бога и святого мученика Димитрия и был удостоен пречистого крещения, возвестив всем о вышесказанном чуде.
И вновь помощь явилась по заступничеству градолюбца. Когда все славяне со Стримона и с Ринхина наконец немного успокоились, сложив оружие, они грабили мореплавателей, посланных в царственный город, чтобы доставить урожай с островов, от Узкого моря (имеется в виду, по-видимому, пролив Босфор. – Ред.) и из мест около Париона и Проконесса, и, забирая в плен вместе с кораблями тех, кто находился в таможне, с множеством судов уходили домой к [своим] «мешкам». Тогда повелитель всего, венчанный Христом наш василевс (царь. – Ред.), видя, что враги проявляют упорство и дерзость не только по отношению к нашему городу, но также осмеливаются нападать на самих правящих, приказал своему христолюбивому воинству выступить в поход против [славян] со Стримона через Фракию и [земли] напротив нее, причем не тайно или скрыто, но известив их о наступлении. Узнав [об этом], [славяне] заняли теснины и укрепленные места и вооружились для сопротивления ромейскому войску. Они просили о всяческой военной помощи у разных варварских союзных [им] князей.
