Девушка отправилась в кухню, где обнаружила полнейший разгром: раковина до краев полна грязной посуды, тут и там раскидана одежда, стол завален какими-то письмами и бумагами… Машинально открыв горячую воду, Сиб не сразу сообразила, что теперь вовсе не обязана мыть Иниасу посуду.
Войдя, тот виновато вздохнул.
— После твоего отъезда я порядком распустился.
— Домашнее хозяйство вообще не твой конек, — хмуро ответила Сиб. — Тебе нужна прислуга.
— Ты совершенно права, — с неожиданной кротостью произнес Иниас.
Но девушка была зла как сто чертей и не желала, чтобы он соглашался с нею.
— Изволь сказать хотя бы теперь, как давно выяснилось, что Нейт уезжает к дяде!
— Он получил первое письмо месяца полтора назад, но официальное разрешение пришло только на прошлой неделе.
— На прошлой неделе?! Так почему ты сразу не сказал, что мне не придется ломать комедию в церкви?
— Я хотел дождаться, пока все формальности будут улажены… Кстати, никто тебя силком под венец не тащил. Ты все решила сама.
— Изначально это была твоя идея.
— Да, но потом между нами слишком многое произошло, — мрачно сказал Иниас.
Сиб раскрыла было рот, чтобы закричать: «Между нами ничего не было!» Но тут глаза их встретились — и девушка поняла, что это было бы ложью…
— Но ведь ты сам сказал, чтобы я купила подвенечное платье, — наконец пробормотала она.
— Просто хотел посмотреть, как далеко ты сможешь зайти. Теперь мне ясно, что это было глупо и жестоко…
Иниас стоял совсем близко, и Сиб чувствовала, что щеки ее заливает предательский румянец. Как все-таки странно: секунду назад она готова была растерзать Иниаса — а теперь трепещет, ощущая его горячее дыхание.
— Я хочу домой, — из последних сил выдохнула Сиб.
— Но ты дома…
Дома? Здесь? О чем это он?…
— Ты нужна мне, Сиб, — развеял Иниас ее последние сомнения.
Теплая ладонь ласково коснулась ее щеки, и от этой ласки защемило сердце. Глаза девушки закрылись сами собой.
— Не делай этого, — жалобно попросила она.
— Но почему? Ведь и я тебе нужен…
После того, что произошло в доме Морин, отрицать это Сиб не отважилась, только спросила еле слышно:
— Но разве этого достаточно?
— Нет. Но я согласен довольствоваться малым. Она не поняла его ответа — как, впрочем, и Иниас не понял ее вопроса. Хотя какое все это имело значение сейчас, когда неумолимая сила влекла их друг к другу?
Повинуясь ей, Сиб не отстранилась, когда Иниас, взяв в ладони лицо, приник поцелуем к ее губам. Подчиняясь той же силе, шла она словно во сне вверх по винтовой лестнице… Не в состоянии бороться, принимала она неизбежное.
А сердце изнывало от любви к человеку, который вполне мог без нее обойтись…
Они переступили порог комнаты, где жила когда-то Сиб, приблизились к огромной кровати. Вечерние сумерки сгущались, но они не зажгли света, не проронили ни слова…
Все так же молча Иниас начал раздевать девушку, и Сиб не противилась. Оставшись в одном кружевном белье, она задрожала — но не от холода, а от ледяного спокойствия Иниаса. Господи, неужели для него все это так мало значит?!
Когда Иниас сбросил рубашку и стал расстегивать ремень, Сиб отвернулась. Но мускулистые руки тотчас обняли ее, обнаженная спина Сиб коснулась груди мужчины, а горячие губы прильнули к ее затылку, скользнули к трогательной ямочке на шее. Девушка непроизвольно запрокинула голову и содрогнулась в сладострастной судороге, когда ладони Иниаса нашли ее груди. Сиб уже не ощущала стыда, когда искусные пальцы коснулись самых сокровенных уголков ее тела…
Иниас развернул ее к себе лицом, жадно поцеловал в губы, и Сиб почувствовала, что задыхается. А когда, стремительно освободившись от одежды, он опрокинул ее на постель, она не противилась.
Сиб всем своим существом желала его. Но в самый последний миг, когда мощное мужское тело нависло над нею, словно грозящая раздавить скала, девушку внезапно обуял ужас. Она поняла, что никогда, никогда уже не будет прежней Сиб!
И тут он вошел в нее. Сиб отчаянно вскрикнула — скорее, от неожиданности, чем от боли. Но теплая ладонь уже гладила ее по волосам, уже звучал ласковый, такой родной голос:
— Все хорошо… все хорошо… Я люблю тебя…
Рассудок Сиб заволокло туманом. А Иниас покрывал поцелуями ее лицо, шею, плечи, вновь пробуждая в ней желание. Тело Сиб словно раскрылось навстречу любимому, подчинившись ритму размеренных движений. Она прижималась к нему все теснее, покуда они не стали единым целым.
Потрясенный силой собственных чувств, Иниас забыл о всякой осторожности и в острейший, высший миг наслаждения, который Сиб разделила с ним, стиснул ее в объятиях. Потом оба в изнеможении распростерлись на постели…
Прижимаясь щекой к его груди, Сиб тяжело дышала. Она впервые была с мужчиной, но инстинкт подсказывал, что ничего подобного больше не будет в ее жизни. Иниас Блэр, первый ее мужчина, навсегда останется самым лучшим. И никогда уже ей не быть счастливой без него!
Заглянув в печальные синие глаза, Иниас встревоженно спросил:
— Все в порядке?
Сиб кивнула, стараясь не смотреть на него. Какой, к черту, порядок! Только что умерла прежняя Сиб. И никто не знает, что будет с новой. А для него это рядовая ситуация. Он делал это раз сто… нет, тысячу! Отделаться от этой навязчивой мысли Сиб была не в силах.
— И все же что-то не так. Скажи, мне, — настаивал Иниас.
Но она отчаянно затрясла головой и натянула на себя простыню, чего-то вдруг застыдившись. Губы ее дрожали.
— Мне надо идти, — пробормотала она, порываясь подняться.
Иниас схватил ее за плечо. Глаза его были полны искреннего изумления.
— Идти? Куда?!
Сиб ничего не могла придумать, но одно знала твердо: оставаться тут нельзя. Иначе он увидит, как она рыдает.
— Мне надо идти, — упрямо повторила она, высвобождаясь.
На ходу натягивая тенниску и застегивая джинсы, Сиб выскочила на лестницу и только тут сообразила, что кроссовки остались в спальне. Гордость не позволяла вернуться, но здравый смысл подсказывал, что босиком, да еще в темноте далеко не уйти. Сиб без сил опустилась на ступеньку, где ее и нашел Иниас.
— Что случилось? — тихо спросил он, садясь рядом. — Неужели все дело в том, что я признался тебе в любви? Это так напугало тебя?
Сиб помотала головой, чистосердечно полагая, что Иниас сам напуган до смерти собственными словами — а вернее, тем, как бы она не восприняла их всерьез.
— Видишь ли, тебе вовсе не обязательно отвечать мне взаимностью, — так же тихо продолжил он. — Просто останься со мной еще на какое-то время.
