не было здесь больше недели, очень любопытно, есть ли вести из Метрополии.
Я очень сомневался, что даже после моего красочного предупреждения Премьер перестанет пытаться вернуть утраченные колонии.
А ведь есть ещё Патрия Титос, которая никогда не упустит шанс содрать шкуру с того, кого она считает слабее себя. А слабее себя титосийцы считают многих.
Но что главнее… Мне позарез нужно отыскать лунных алти! Есть у меня пара ласковых слов для их патриарха.
Глава 21
— Что??? Вы в самом деле смогли отыскать Восьмое Сумеречное Море?!! Сынок!!! Я так горжусь тобой!!! — орал Транслятор голосом Александра Лагранджа.
Мы усмехнулись вместе с Уллой.
Я и вождь алти, как обычно, вместе стояли на шканцах Лудестии. Наш корабль только что прибыл в Шестое море…
Да, сперва мы вышли из Сумрака в Седьмом (ибо прямой путь из Восьмого моря в Шестое пока не найден), переговорили через Транслятор с Генри Смиттом, и тут же вошли обратно в Сумрак.
И вот мы стоим в моем родном море.
Конечно, так часто входить в Сумрак и выходить из него вредно для здоровья обычных людей. Когда завершим с насущными делами, нужно будет дать хорошенько отдохнуть команде.
— Нет! Ну право слово!!! — не унимался Лаграндж. — Кто бы мог подумать… Нет, я, конечно, мог подумать! И верил! И знал! Но это всё равно удивительно! Поразительно!!! Гениально!!! Сынок, ты гений мореходства!
Отец продолжил восхвалять меня, а затем всю мою команду, корабль и:
— И доченька большой молодец!!! И внучок тоже! Уверен, без них тебе было бы сложнее!!!
— Ми! Ми! Ми! — важно воскликнул Джу, поднявшийся на шканцы во время эмоционального монолога Транслятора.
— Вот, правильно внучок говорит! — тут же подхватил Лаграндж.
Реакция Генри Смитта, когда я ему сказал, что наша экспедиция завершилась успехом, тоже была очень яркой. Но до реакции Лагранджа, ей, как до Первого моря из Восьмого на плоту из трёх связанных между собой черепах.
— Ну-с? Какие у тебя дальнейшие планы? — неожиданно серьёзным тоном спросил Лаграндж. А ведь секунду назад фонтанировал эмоциями! Умеет он резко переключаться.
— Идём на Лорьен. Проверим обстановку, — произнёс я твёрдо.
— Вот как… Уже в курсе, да? — спросил он и, не дав мне ответить, повторил то, что я узнал от Смитта: — Наместник Алиссийской короны в Шестом море скоропостижно скончался. Его первый помощник, наш старый знакомый Шарль де Монсьер, временно исполняет обязанности наместника, но…
Я хмыкнул и закончил мысль Лагранджа:
— Есть подозрения, что он не прочь утвердить свой титул без короля.
— Всё верно, сынок. По крайней мере, Мэри и тем, кто поддержал нас, он разослал письма с поздравлением с приобретением независимости.
Я молча кивнул, примерно те же сведения я получил и от Смитта.
Но с Шарлем де Монсьером я попытался бы встретиться в любом случае. Даже если бы его предыдущий начальник — наместник короля, всё ещё здравствовал.
Мы говорили с Лагранджем минут двадцать. От него я узнал, что в Шестом море большинство островов поддержали нашу независимость, но два острова откровенно послали переговорщиков куда подальше, обозвав нас предателями, а команду Лудестии — пиратами. Остальные пытались изобразить эдакий благосклонный нейтралитет. Грубо говоря, не хотят воевать ни против Метрополии, ни против Лудестии и нашего флота, если мы решим подчинить их силой.
В общем, всё идёт примерно так, как мы и рассчитывали.
Губернаторы островов держатся за свою власть. И сейчас у них есть возможность сохранить и укрепить эту власть — поддержав новую организацию, либо же потерять. Ведь Метрополия, если одолеет нас, в любом случае посадит нового Вице-Премьера. А он со временем уж точно попытается поменять губернаторов на островах на более лояльных людей.
При всём при этом жители бывших колоний верят в нашу боевую мощь. Слухи о том, что мы за месяц свергли двух Вице-Премьеров, уже разнеслись по островам. Как и о том, что Лудестия смогла прорваться через охрану Непреступного и влетела прямо на городскую площадь.
Ну и о том, что самый новый и мощный корабль Викторианского флота Шестого Моря — «Бессменная Виктория» сейчас под нашим командованием.
Так что наши позиции в Шестом море очень крепки.
Но ещё крепче они в Седьмом. Оно только осваивалось, на личной силе и на авторитете там завязано всё ещё больше, чем в Шестом. То есть власть Метрополии там была гораздо слабее. Свергнув Джекмана и переманив на свою сторону его адмирала, мы, по сути, захватили все море.
Сил других стран там всё же меньше, чем викторианских. Но, что важнее, элита других стран Седьмого моря была сильно повязана на Бари…
В общем, наших кораблей, адмирала и двух Смиттов, хватило, чтобы почти всех в Седьмом море убедить присоединиться к нашей организации.
У которой до сих пор нет утверждённого названия!
Хотя, к счастью, появились намётки. И, по словам Лагранджа, скоро название будет.
А новость о том, что мы вернулись из Восьмого моря, поможет ускорить процессы создания нашей организации.
* * *
— Брат! Они дают нам право зайти в порт! — сообщил Починкко с марса, глядя через подзорную трубу на корабли, патрулирующие подступы к Лорьену.
— Отлично! — отозвался я, а затем повернулся к своей «духовной дочери».
— Я помню, Тео, — с серьёзным видом кивнула она. — Полная боевая готовность. Если всё пойдёт по худшему сценарию, мы покажем алиссийцам мощь Лудестии.
И смотрит на город решительно. Ни тени сомнения ни в голосе, ни во взгляде.
Усмехнувшись, я взлохматил ей волосы.
— Эй! — возмутилась Марси.
— Тайон, — с укором в голосе проговорила Улла. — Причёска важна для любой дамы и занимает много времени. Как можно так себя вести⁈ Марси, не обижайся на него.
Марси с недоумением посмотрела на полу-алти (сейчас она уже была в облике Урсулы) и улыбнулась.
— Рада, что ты всё лучше понимаешь нашу культуру, — добродушно проговорила Марселла. — Но на корабле я не девушка, я старший помощник!
— Ты всегда девушка, — пожала плечами Улла. — Как Тайон всегда Избранный Солнцем капитан, а я вождь солнечных алти. Не забывай об этом. А ты, — покосилась на меня и тяжело вздохнула, — хватит уже относиться к своему старшему помощнику, как к ребёнку.
Улла улыбнулась нам обоим.
Она изо всех сил учится жить в новой для себя реальности — сочетать привычный уклад солнечных алти и быт цивилов. Сочетать в себе вождя, мореплавателя и просто красивую девушку.
— Эм… — протянула Марси, глядя на неё. А затем вновь улыбнулась и кивнула. — Спасибо.
Но тут же посерьёзнела, когда посмотрела мне в глаза:
— Я собрана капитан, и, если имеется небольшой шанс, что алиссийцы нам навредят, я буду готова к этому. Один раз они уже предали Уллу и остальных, — проговорила она холодно.
— И всё же, все остались живы, — я повернулся к Улле.
Она сдержано кивнула. А затем всё же произнесла:
— Мы готовы простить… некоторым… некоторые причины. Ну? Тайон, идём?
Чтобы встретить нас, в порту собралось немало народу. Конечно, не так много, как, например, собирается в порту Торвиля, но гораздо больше, чем при швартовке любого другого корабля.
— Про подвиги Лудестии везде наслышаны, — самодовольно усмехнулся Берг, когда мы ступили на пристань.
Народ шептался вдалеке от нас, но благодаря острому слуху солнечного алти я мог разобрать их слова:
— В самом деле необычный алти!
— Я думал, байки!
— И столько алти в команде!
Ну и так далее.
— Расступитесь! Дайте пройти! — громкий требовательный бас прервал большинство перешёптываний. Народ начал двигаться, и вот перед нами организовалось подобие живого коридора, по которому к нам навстречу бодро шёл усатый мужчина в форме городской стражи. На груди его синего камзола были нашиты золотые горизонтальные полосы. Точно такие же, как и у господина Брауна — начальника стражи в Шепард-тауне.
— Капитан Лаграндж, — он решительно обратился ко мне. — Честь имею представиться — Полковник де Бурзак, глава стражи Лорьена. У меня приказ от исполняющего обязанности губернатора пригласить вас в ратушу для дружеской беседы.
— Благодарю, полковник, и с радостью принимаю приглашение, — улыбнулся я.
Что ж, пока всё идёт так, как я и предполагал.
Проверяя границы гостеприимства Шарля де Монсьера, а заодно и демонстрируя рациональное недоверие, я сказал полковнику, что желаю, чтобы мои сопровождающие, сопровождали меня и дальше.
А со мной и Уллой с Лудестии сошло ещё пятнадцать человек.
Де Бурзак явно был недоволен
