люк в подвал. Оборудовали норку, расставив раскладушки, а вместо столика для трапезы — перевернутый ящик.
— Кш-ш, — захрипела угловатая «Виола».
— Гнездо, — донесся искаженный голос из радиостанции, — ответь Василиску, прием.
Федя первым добрался до переговорного устройства и нажал на кнопку передачи:
— На связи Гнездо.
— Вижу человека. Движется по направлению к храму. Как понял? Прием. Кш-ш.
— Понял, к нам движется человек.
Я выхватил у Феди микрофон на шнуре и нажал на кнопку:
— Внимание всем группам, это Гнездо. Готовность номер один. У нас гость. Всем доложить о готовности.
— Принял, это Росомаха, — послышалось из динамика.
— Принял, это Дрозд.
Росомаха — позывной псевдогаишников, Дрозд — позывной ребят из группы прикрытия, которые уже, скорее всего, согласно инструкции, перебирались из конспиративной квартиры в «Москвич».
Мы с Федором вытащили пистолеты и сняли их с предохранителей.
— Ну, что, друг? — улыбнулся я. — Похоже, наш клиент.
— С чего ты взял? — нахмурился Погодин. — Может, человек просто гуляет.
— Ага, в три часа ночи в безлюдном месте? Ты только не стреляй в него сразу, — подтрунил я. — Нам он живым нужен.
Федя поежился и стиснул рукоятку ПМ-а:
— Это уж как получится, Андрюха… Если с ножом нападет, я за себя не ручаюсь.
— Не горячись, Федор. Вряд ли человек будет с ножом.
— Почему? — с облегчением выдохнул напарник.
— Потому что у него, скорее всего, пистолет. Вон их сколько в подвале, а он, думаешь, с ножичком будет бродить? Не по грибы идет.
— Вот умеешь ты, Андрей, успокоить, — скривился Погодин. — Я и так, как на иголках, ты еще жути нагоняешь. Смотри, дошутишься, пальну в него без разбору, как только на горизонте появится. А ты отвечай за меня потом.
— Да не ссы, друг. Порвёмся. Значит, план такой. Сидим, как мыши в норе, притворяемся падалью. Если он за оружием пришел, то прямиком к лазу пойдет. Как только он спустится вниз, мы мышеловку захлопнем.
— План хороший, вот только нестыковка есть. — нахмурился Погодин, перекладывая из одной руки в другую пистолет и косясь на зловещие тени, что тянулись из коридора.
— Какая?
— Какого черта он один пришел? Как он ящики эти доставать будет? Они же тяжеленные.
— Верно подметил, — кивнул я.
— Может, это разведка? А остальные позже подгребут? Тогда, если мы его возьмем, остальных упустим.
Я тихо чертыхнулся, удивляясь, как мне самому это в голову не пришло.
— Что предлагаешь?
— Ну, наверное, пусть осмотрится здесь. Убедится, что ящики на месте, и идет себе спокойно. Передает, так сказать, по цепочке.
— Логично, — задумчиво пробормотал я. — Но рискованно. А если он что-то заподозрит и вообще потом не вернется? И тогда хана. Оборвалась ниточка.
— Что он может заподозрить, например? Андрей, ты усложняешь.
— Может, у схрона особая примета была. Мы же этот люк сначала откопали, а потом как попало закопали. Примерно, на глаз. А может, эти камни и осколки тут в каком-то порядке лежали? Или ручка, скажем, на север смотрела.
Прямо капитан Флинт какой-то выходил. Но почему бы этой банде не оставлять друг другу знаки вместо пароля?
— Об этом я как-то не подумал, — зажевал губу Погодин.
— Короче, будем в любом случае его брать, а потом пытать.
— Как — пытать? — выдохнул Федя.
— Известно, как, — подмигнул я. — Секретным оружием. Светлану Валерьевну на него натравим… Все. Тихо. Не дыши мне в ухо так. Слышишь шаги? Кто-то идет.
Глава 15
Шаги приближались. В ночной тишине они казались особенно громкими, но в то же время вкрадчивыми. Кто-то протопал совсем рядом, по соседнему коридору.
— Куда это он? — прошептал Федя, навострив уши.
— Хрен знает, — тихо ответил я. — Судя по звуку, вроде, шарахается примерно в том месте, где комната Арсения была.
— Может, это он и есть?
— Тс-с, сюда идет.
Мы замолкли и затаили дыхание. Теперь была явственно слышна осторожная поступь, будто незнакомец двигался на ощупь или чего-то опасался. Он прошел мимо места, где спрятан схрон, даже не задержавшись возле него. Блин... Это плохо. Значит, про тайник он ничего не знает. Кто же ты, воин? Какого хрена тебя занесло глубокой ночью в полузаброшенный храм?
Темнота надежно укрыла наш закуток от посторонних глаз. Зато нам был виден прилегающий участок коридора. Смутно, конечно, в черно-серых тонах, но разглядеть человеческий силуэт, который прошел мимо, мы смогли. Он шагал неспешно, будто прогуливался или что-то разглядывал, выискивал. Рук, к сожалению, не видно. Есть там у него что-то из оружия или нет, не разберешь.
Звук шагов постепенно стихал.
— Щас уйдет, — шепнул с нетерпением Федя. — Уйдет ведь, гад... Брать его надо, Андрюха. Ну?
— Погоди, — осадил я его. — Там нет выхода, по-любому вернется. Скорее всего, осматривается.
— Осматривается он, без фонарика. Темно же вокруг, что там можно разглядеть?
— Значит, ищет что-то... — размышлял я вслух.
Если б знать, чего он хочет, что рыщет!
— Может, он забыл, где схрон распложен? — предположил Федя. — Вот и шастает?
— Одно ясно. Это точно не батюшка. Тот каждый уголок знает. Интересно, что за перец к нам пожаловал?
— Я же говорю, брать его надо, — ерзал на месте Федя.
— Тише, стволом не маши, а то пальнешь ненароком. И на меня его не направляй. Щас обратно пойдет, вот и будем брать его.
Я не ошибся, незнакомец вскоре побрел в нашу сторону. Силуэт снова проплыл неясным пятном мимо нашей каморки. Все... Работаем.
Я выскочил, едва силуэт исчез за проемом, и, включив фонарик, резанул вспыхнувшим лучом по спине.
— Стоять! Милиция! — гаркнул я, направив на незнакомца еще и ствол.
Тот от неожиданности подскочил на месте и обернулся. Я ослепил его фонариком:
— Руки поднял! Или стреляю! Ну!
— Не надо стрелять! — испуганно пролепетал мужской голос. — Я ничего не сделал!
Перед нами стоял мужик в штормовке и кирзовых сапогах, больше похожий на колхозника, чем на мафиози. Сложением неказист и сутул. Морда небритая и немного помятая, как у алкаша или геолога. Он поднял руки и даже для пущей убедительности пальцы растопырил, чтобы показать, что у него ничего нет. Но хрен его знает,
