вызовом переспросила лидийка.
– Я хочу тебя, именно тебя объявить своей супругой! Новой!
– Су-у-упругой?!
– Да! Я уже об этом задумывался! И окончательно решил…
– И какой по счёту я у тебя стану? – усмехнулась в ответ Аматтея. – Кажется, восьмой?
– Ты не расслышала, что я сказал? – удивился реакции Аматтеи Великий царь.
– Государь, – покачала головой лидийка, – я не хочу становиться твоей супругой. Пусть лучше всё между нами останется, как и прежде… Ну тебе же это будет как-то проще.
– Ты что, ты не хочешь стать моей женой? – удивился Ашшурбанапал. Он был сбит с толку реакцией лидийки. Такой реакции с её стороны он совершенно не мог ожидать.
– Я не хочу быть твоей супругой! – Аматтея совсем осмелела, дав совершенно немыслимый и дерзкий ответ. То есть она посмела отказать Великому царю! Подобного ответа даже нельзя было ещё вчера представить.
– Ну, как знаешь! – обиделся Ашшурбанапал и порывисто покинул комнату.
Так же сбежав по лестнице, он оглянулся, махнул досадливо рукой и, вскочив на свою колесницу, огрел вожжами коней и стремительно отъехал.
– Что это было? – спросил лидийку появившийся Набуахиариба. – Государь был совершенно не в духе…
– Кажется, я потеряла Ашшурбанапала, – ответила учёному лидийка. – Но так, наверное, будет и лучше. Для нас обоих… Да и по-другому я уже не хочу. Я поняла, что он не мой человек…
– Не твой?
– Да! Мы- совершенно с ним разные.
Глава двенадцатая
Уже прошло два месяца, как младший сын эламской царицы-матери вернулся от тестя. Многое ему пришлось испытать в горах, он не раз рисковал там жизнью. Однажды под ним убило лошадь, когда он попал под камнепад, а в другой раз на него ночью напали какие-то незнакомцы и расстреляли из луков несколько его телохранителей. Но благодаря стараниям тестя и, конечно же, самой Шильках напряжённость, воцарившаяся среди луллубеев, спала и гнев горцев стал постепенно затухать.
Из четырнадцати луллубейских княжеств одиннадцать вновь признали над собой власть эламского царя и согласились выплачивать все установленные раннее налоги. Так же, как и пожар на востоке, разгоревшийся в землях, населённых персами, был потушен благодаря терпению и дальновидности Шильках, пошедшей восставшим на уступки, так и она же сумела погасить волнения у луллубеев, воспользовавшись родственными связями младшего сына.
* * *
По мнению большинства эламитов только Шильках была достойна стать правительницей, и у неё для этого всё имелось. Если бы она решилась и на себя бы возложила царские регалии, подобно той же ассирийке Семирамиде, то Элам, безусловно, быстро бы окреп и расцвёл, но она совершила ошибку, не сама взойдя на трон, а возведя на него своё неуравновешенное чадо. Иной раз ей казалось, что отцом её старшего сыночка был не покойный муж Хумбан-Халташ II, вполне себе безобидный мужичонка, а её любовник Уртаки, который, между прочим, был тоже совершенно импульсивным и даже можно сказать без башенным. Она видела, сколько Теуман наделал делов и сколько мог принести в будущем бед для Элама. Он был подозрителен и нередко провоцировал всевозможные конфликты. Теуман настраивал против себя людей, и недовольство им росло, причём как среди знати, так и среди простых эламитов, и даже жречество разочаровалось в нём и уже начинало по отношению к нему роптать. Он был чрезвычайно вспыльчив и походя мог оскорбить любого, а кое-кого ни за что мог и казнить. По нескольку раз в неделю из казематов палачи выносили останки очередных замученных бедолаг, и обычно весёлые и легкомысленные горожане эламской столицы всё чаще впадали в уныние.
Шильках это видела и всё прекрасно понимала.
И ещё она осознавала, что рано или поздно, но её старший сын приведёт страну к катастрофе.
* * *
Младший сын Шильках редко посещал Сузы, так как большую часть времени проводил в своей вотчине. Он правил своим княжеством из второй столицы Элама, которая располагалась в живописной горной местности. Конечно, она уступала по размерам стольным Сузам, но это был тоже процветающий город, вокруг которого располагалось множество поселений. Были периоды, когда Мадакта вообще считалась первой столицей. У Тахраха здесь имелся основательный дворец, обнесённый внушительной стеной. Он любил Мадакту и особенно ему нравились обступавшие её горы, которые до самых вершин покрывали хвойные леса. Была бы на то его воля, он вообще бы никогда не покидал этот чудный и такой уютный уголок, в котором царила вечная весна.
Иногда сюда к нему приезжала мать, но сейчас он был очень удивлён, что она пожаловала к нему глубокой ночью. Уже было время второй стражи, и он, пожелав сладких снов супруге и детям, сам начал укладываться спать, когда ему сообщили, что только что из Суз прибыла Шильках.
– Господин, – произнёс слуга, извинившийся, что в столь неурочный час ему пришлось потревожить хозяина, – царица-мать подъехала и к тебе поднимается.
Встревоженный, Тахрах накинул на себя что подвернулось под руку и вышел к матери. Шильках была необычно бледной.
– Что-то случилось? – спросил Тахрах.
– Сейчас всё расскажу, только дай мне немного отдышаться, – ответила ему Шильках. – Дорога была тяжёлая, я ехала без остановок! У меня в дороге поломалось колесо, и мне его в спешке меняли!
– Может, тогда вначале отдохнёшь?
– Не время!
– Тогда, может, охлаждённого сока или вина тебе подать? – спросил Тахрах.
– Пусть принесут лучше холодной воды!
Когда Шильках немного успокоилась, она продолжила:
– До меня дошла ужасная новость! Ты же знаешь, что Элам в последнее время потрясли до основания два восстания, вначале персов, попытавшихся добиться независимости, а потом и горцев-луллубеев, и наша страна, которая объединилась меньше полутора веков тому назад после продолжительной междоусобицы, могла вновь рассыпаться на части… И уже теперь навсегда. Скольких усилий мне стоило предотвратить такое развитие событий, но, слава Хумбану, Пинекир и прочим богам, они помогли мне спасти её! И что же сейчас? До меня дошло, что Теуман совсем отбился от рук и без моего ведома направил в Ниневию послов, Умбадара и Набудамика. И что ты думаешь, он им поручил потребовать от Великого царя выдачи всех сыновей своего дяди, нашедших защиту в Ассирии. И если Ашшурбанапал не выдаст для расправы этих беглецов, то Теуман… Ты можешь представить?! Э-этот… этот безумец…а иначе я его не могу назвать! Он задумал ни много ни мало, а объявить Ассирии войну! Мой старший сын этим поступком окончательно показал, что не в себе! Он сошёл с ума! Объявить войну западному соседу?! И это сделать он додумался в нашем-то положении?! Да он же погубит Элам!
Далее Шильках рассказала Тахраху, что потребовала от старшего сына,
