проворчал: «Черт возьми, Бобби, причеши свои волосы», добавив: «Не улыбайся слишком часто, а то они подумают, что мы счастливы этим назначением». Этой шуткой и завершилось разрешение «проблемы Бобби».
Особо следует отметить решение Кеннеди оставить во главе ЦРУ и ФБР Аллена Даллеса и Эдгара Гувера. Это решение Кеннеди принял сразу же после выборов вопреки мнению некоторых своих ближайших друзей, с которыми он на следующий день после президентских выборов отмечал за ужином свою победу. Тогда казалось, что Кеннеди внимательно прислушивается к отрицательным отзывам своих гостей о руководителях ЦРУ и ФБР. Кое-кто из присутствующих даже полагал, что Даллес и Гувер могут быть уволены в отставку. Этого, однако, не произошло.
На следующее утро, когда любители давать советы в неофициальной обстановке открыли газеты, они были поражены, а некоторые даже слегка возмущены сообщением о том, что Кеннеди предложил остаться на своих постах как Даллесу, так и Гуверу. Однако Кеннеди знал, что делал. С помощью этого шага он стремился с самого начала показать влиятельным кругам, что он человек «серьезный», «вполне зрелый» и ожидать экстравагантных выходок с его стороны не следует. Это была тактика «завоевания доверия». А доверием со стороны американских монополистов Кеннеди очень и очень дорожил.
К 17 декабря 1960 года Джон Кеннеди закончил формирование своего кабинета назначением на пост министра почт Эдварда Дэя, крупного бизнесмена в области страхования.
Итак, основной костяк новой администрации был сформирован и готов к действию. Оставалось ждать 20 января 1961 года - дня, когда Кеннеди должны были официально провозгласить президентом США.
МАКНАМАРА ПОЛУЧАЕТ ПЕРВОЕ ЗАДАНИЕ
В январе 1961 года, когда Джон Кеннеди вступил на пост президента, американская внешняя политика была скована льдами «холодной войны». Морозильная установка фирмы «госдепартамент - Пентагон - ЦРУ» работала на полную мощность. Влиятельные сторонники «холодной войны» в США выступали против всего, что хотя бы в какой-то степени могло иметь своим результатом потепление международного климата. Они вели постоянную борьбу против принципов мирного сосуществования. Эта борьба была отражением глубокого кризиса буржуазной идеологии и свидетельствовала о негативном отношении американских правящих кругов, взятых в целом, к самой идее отказа от «холодной войны».
В Вашингтоне считали, что в тактическом и стратегическом отношении американскому капитализму выгодно поддерживать милитаристский курс на мировой арене, наращивая политическую, экономическую и идейную борьбу с социалистическими странами и коммунистической идеологией. Не желая мирного соревнования с новым строем, империалисты предпочитали бороться против социализма и коммунизма с помощью гонки вооружений и запугивания, военных интервенций и подрывных действий, попрания суверенитета других государств и их экономического закабаления. Это были старые испытанные методы империалистических государств. Отказываться от них американским империалистам не хотелось, тем более что эти методы порой приносили им определенные политические и экономические дивиденды. Таким образом, когда Кеннеди в холодный январский день приносил президентскую присягу, на политической арене США почти безраздельно господствовали сторонники «холодной войны», которые хотели, чтобы в американской внешней политике все осталось по-старому.
Все это прежде всего и обусловило то, что на первых порах президентства приоритет отдается военной политике. Именно эта проблема овладевает Кеннеди. Он не был доволен тем, как Эйзенхауэр вел дела, связанные с военной политикой США. Более того, он был с ней не согласен.
Как известно, правительство Эйзенхауэра в течение длительного периода времени поклонялось доктрине «массированного ядерного удара». Старый президент настолько свято верил в непогрешимость этой доктрины, что уволил в отставку начальника штаба армии М. Тэйлора, когда последний вздумал ее дополнить и видоизменить. В действиях Тэйлора Эйзенхауэр усмотрел всего лишь стремление армейского генерала принизить значение ядерного оружия и добиться для армии дополнительных ассигнований на обычные «классические» виды оружия: винтовки, минометы, танки, орудия.
Основной смысл требований генерала Тэйлора состоял, однако, не столько в количественном увеличении американской армии и обычных вооружений, сколько в отличном от доктрины «массированного ядерного удара» подходе к военной стратегии. Генерал выдвинул новую военную доктрину, которую окрестили стратегией «гибкого реагирования». Она была призвана приспособить внешнюю и военную политику США к обстановке 60-х годов, когда США уже не могли и помышлять о том, что в случае ядерной агрессии против социалистических стран им удастся избежать уничтожающего возмездия. Были у доктрины Тэйлора и другие цели.
Генерала, в частности, беспокоило то, что, как он считал, у США не имелось достаточных военных сил, в том числе специального назначения, для того, чтобы бороться с национально-освободительным движением. А ведь правительство США постоянно требовало от американской армии, чтобы она выполняла роль мирового жандарма. Выполнению этой миссии, по мнению Тэйлора, лучше отвечала его доктрина развертывания американской военной мощи вширь, одним словом, гонка наряду с ядерными и обычных вооружений. Взгляды Кеннеди были близки этой доктрине. Еще будучи сенатором, Кеннеди высказывался против увлечения доктриной «массированного ядерного удара» в ущерб обычным вооруженным силам. Эта же точка зрения активно защищалась им в период президентской избирательной кампании. Правда, в 1960 году Кеннеди уже требует не только гонки обычных вооружений, но и быстрого увеличения производства стратегических ракет.
С приходом в Белый дом Кеннеди назначает Тэйлора сначала своим личным помощником, а затем и председателем объединенной группы начальников штабов. Тэйлор немедленно начал претворять в жизнь свои планы, у которых в правительстве Кеннеди было уже немало сторонников, в том числе министр обороны США Роберт Макнамара.
Еще в декабре 1980 года Кеннеди поручил Макна-маре «разобраться» в военной стратегии США. При этом он высказал ему одно соображение, которое интересно хотя бы тем, что свидетельствует о лицемерии официальной американской пропаганды, утверждающей, что гонка вооружений в США, интенсивно развернутая весной и летом 1961 года, была якобы вызвана предложениями Советского Союза об укреплении мира в Европе, предложениями, которые изображались как «угроза Западу».
А вот что имело место на самом деле. Как признал впоследствии Соренсен, первым серьезным указанием Кеннеди Макнамаре было: «Ни при каких обстоятельствах мы не должны ограничивать нашу стратегию или уровень вооруженных сил произвольными, заранее спланированными финансовыми ограничениями». Яснее, кажется, и не скажешь. Пентагону в гонке вооружений открывали «зеленую улицу».
Уже через неделю после того, как Кеннеди занял пост президента США, в январе 1961 года Макнамара доложил ему и правительству, что в результате проведенного им расследования обнаружено, что «американская военная стратегия является падчерицей заранее спланированного бюджета» и что «финансовый потолок» военных ассигнований несовместим с «национальной безопасностью» США. По Макнамаре получалось, что США располагают этакой слабенькой армией, где не хватает буквально всего: пехотных дивизий, подводных лодок, ядерных ракет, обычных вооружений и даже боеприпасов. И на все требуются деньги, много денег. В том числе и на создание специальных подразделений для борьбы с национально-освободительным движением. И это утверждал министр
