Пан Вацатко поблагодарил ее и растолкал пана Бружека:
- Вот мы и выяснили кое-что. Разморенные жарой люди, даже услышав какие-то звуки, не обращают на них внимания. Говорил же я вам - надо лично все разузнать и во всем убедиться!
Пан Бружек осовело поддакнул, и пан советник отправил его вниз освежиться пивом, после чего улегся на свое место с сознанием заслуженного отдыха.
Народ все прибывал, некоторым даже пришлось ждать, пока освободится очередной топчан, и пан Шульц решил разбудить пана Боуше - дескать, не хватит ли, а то ведь этак и перегреться недолго. Пан Боуше чихнул и признался, что давно не испытывал подобного блаженства. Пан советник - явно не без протекции - получил свежую простыню, потому что первая сильно намокла от пота.
- Это из вас выходят немощи, - доверительно сказал пан Шульц. - Солнце дает здоровье.
Но пан советник был слишком озабочен, чтобы лежать спокойно. Он принялся расспрашивать, какие именно болезни здесь лечат, а выслушав, заключил:
Во второй половине дня тут, должно быть, долго не вы держишь. Люди потеют... Запах не из приятных.
Никто его не чувствует, - мудро возразил пан Шульц. - А если уж очень станет невмоготу от жары, мы открываем окно.
Рассудив, что важный господин из полиции того желает, он потянул за шпагат, и над головой у них открылась одна из стеклянных рам Потянуло свежим воздухом.
Пан советник уставился на отверстие в стеклянной крыше.
Затем завернулся в простыню, влез с ногами на топчан и встал лицом к открытому окну, потом посмотрел через перегородку на женскую половину. Пан Шульц отнесся к этому с неудовольствием и осуждением. С топчана обозрима была женская половина, но там лежали лишь две пожилые дамы, однако не они привлекли внимание пана советника. Его взгляд был устремлен на крайний топчан, сейчас пустовавший. Затем он снова обернулся к открытому окну.
- Так, гак, - произнес он громко. - Господа, подъем, за мной!
И, закутанный в простыню, как римский сенатор в тогу, он поспешил вниз.
- Освободите помещение под куполом, - распорядился он. - Там останется только полиция.
Пан Шульц что-то забормотал, но не посмел ослушаться.
Вздыхая и утирая пот, господа детективы одевались, а пан Боуше все никак не мог прийти в себя.
Когда наконец все было надето, они вышли следом за шефом в сад перед виллой. Пан советник попросил принести стремянку.
- Пан Бружек, залезьте, пожалуйста, на галерею, что тянется вокруг купола. Встаньте возле открытого окна и скажите, что видите.
Пан Бружек, покряхтывая, взобрался наверх и сообщил, что видит все помещение, но лучше всего - крайний угловой топчан на женской половине.
- Так я и думал, - сказал пан советник. - Можете спускаться. Пан Шульц, вы часто открываете это окно?
- По необходимости.
- А другие рамы открываются?
- Нет, с вашего позволения.
- Где висит шпагат, с помощью которого можно открыть окно?
- Вот он, где ж ему еще висеть?
Пан советник оглядел свою команду. Она в свою очередь смотрела на него с восхищением.
- Господа, убийце совсем не обязательно было заходить в помещение. Он мог открыть окно, подняться сюда, на эту галерею, и выстрелить в окно. Жертва была у него на прицеле. Внутри едва ли кто расслышал выстрел, не говоря уж о том, что там многие по большей части спят... Ну как вам все это?
Команда его молчала. В самом деле, сообщено было немало, и все же этого было недостаточно для выяснения всех обстоятельств.
- Прошу прощенья, пан советник, стоящего на галерее увидали бы изнутри, - возразил пан Бружек.
Пан советник нахмурился, но вынужден был согласиться:
Пожалуй. Следовательно, надо было выждать момент, когда внутри, кроме жертвы, никого больше не было.
Но пока не залезешь наверх, не увидишь, есть ли кто внутри.
Он мог находится внутри, дождаться, пока все уйдут, тогда выйти и самому, забраться наверх и...
- В общем, примерно так.
Ведь в тот день ни пана Винтера, ни пана Ракоса на вилле не было, - не унимался пан Бружек.
Пан советник поднял указательный палец:
- Да я их, честно говоря, и не принимаю во внимание. Там был третий.
- Пан советник, пан советник... - зашептал вдруг пан Боуше, глядя куда-то в сторону. - Поглядите вон на ту елку, если только это не пихта...
Пан советник повернулся и мысленно провел прямую линию по воздуху от открытого окна в куполе к дереву.
- Стремянку! - коротко приказал он и побежал к дереву. Господа детективы потрусили за ним со стремянкой. - Пан Боуше, лезьте наверх до места, откуда вам будут видны топчаны под куполом
Пан Боуше полез, а остальные, затаив дыхание, следили за ним.
- Вот отсюда, разрешите доложить, пан советник, виден как раз тот самый топчан. По прямой.
Пан советник обвел подчиненных взглядом триумфатора.
- Короче, никакого лазанья на галерею и никакой опасности, что тебя заметят из солярия. Дерево, господа! Сидишь на дереве и ждешь, когда откроют окно.
С дерева пан Боуше крикнул:
Пан советник, у меня такое впечатление, что в одном месте ободрана кора. Здесь лазали!
Еще бы! Если не для чего другого, так хотя бы для того, чтоб разглядывать загорающих, по крайней мере тех, что ложатся на угловой топчан в женском отделении. Можете спуститься вниз, пан Боуше.
Пан советник помахал пану Шульцу, подзывая его:
- Вы знали, что с этого дерева видно происходящее внутри? Пан Шульц подтвердил:
- Знаю, конечно... Но никто на него не лазает. Я сам за этим слежу. Здесь в этом смысле у нас полный порядок... Однажды только вышла небольшая неприятность, год назад. Вон у тех соседей сын маленько придурковатый. Здоровенный малый, но, как говорится, тронутый. Он-то и лазал туда. Я его собственноручно снимал. - Пан Шульц бормотал это еле слышно, словно стыдясь, что ему пришлось применить насилие. - Дело дошло до полиции, отец его жаловался на меня. Только все равно правда не на его стороне, потому как этот малый и прежде всяко безобразил со своей стрельбой.
- Чего-о? - возопил пан советник.
- Ну чего! У малого духовое ружье есть, и он у соседей пострелял из него все лампочки; соседи аккурат свадьбу играли. Гости подумали - шутка какая, а после застукали его и тоже жаловались в полицию... И ведь надо же - дурак дураком, а стреляет отлично. Ни одну пташку в округе не пропустит. Только и на этот раз отец его выгородил.
Пан советник смотрел на пана Шульца с яростью, но в то же время и ликуя про себя.
Где живет этот стрелок?
Да вон же, третья вилла, видите - труба торчит?
Пан советник поблагодарил его кивком головы и повернулся к господам детективам. Те поняли его без слов. Мразек и Бружек бросились к вилле, закрытой деревьями.
- Пан Боуше, а вы - бегом в здешний комиссариат, пусть пришлют какие там у них есть материалы на этот счет или пуекай придет сюда тот, кто знает про случай со стрельбой на свадьбе.
После этого пан советник разрешил всем жаждущим вкусить благодатного солнечного излучения и вернуться на свои места. Сам он отдал простьшю с благодарностью - он чувствовал себя бодрым и свежим и от пива не отказался.
Пан Мразек и пан Бружек обнаружили в третьей от солярия вилле оболтуса лет двадцати, с большой головой и затуманенным взглядом, он старательно строгал ножом большую ветку. Отец его, человек в годах, уверял, что сын совсем недавно проходил обследование и врачи нашли у него заметное улучшение...
В местном отделении полиции подтвердили, что молодчик - искусный стрелок. Отец купил ему два духовых ружья, считая стрельбу по птицам невинным развлечением, - ничем другим сын не интересовался. Полицейский с восторгом говорил, как здорово парень стреляет: на той свадьбе он с одного раза попадал в лампочку. За полминуты гости оказались в полной темноте. А старику Шоуреку из их же отделения он отстрелил кусок сигареты, которую тот держал во рту.
Выяснилось, что слабоумный стрелок позавчера стянул у отца мелкокалиберку. Она была заперта на чердаке, но парень забрался туда через слуховое окно. Вчера отец обнаружил пропажу и отобрал у сына ружье.
Когда парня привели в сад солярия, к дереву, он счастливо улыбался и из уголка рта у него текла слюна. Затем невероятно ловко, даже без лестницы, взобрался на дерево и радостно загукал, когда по знаку пана Бружека в стеклянном куполе открыли раму.
Пан советник хмуро наблюдал за ним.
- Распорядитесь, чтоб за ним прислали карету из Катержинок[ 11 ], - со вздохом сказал он полицейским.
Советник Вацатко попрощался с паном Шульцем и его супругой, та была совершенно потрясена и в порыве благодарности порывалась поцеловать ему руку.
В "четверке" никто не удивился, когда лаборатория определила, что пуля, извлеченная у пани Винтровой, была выпущена из мелкокалиберки, которую использовал слабоумный.
Пан Бружек, аккуратно завязывая тесемки на папке с делом погибшей пани Винтровой, спросил:
- Прошу прощенья, пан советник, ведь пани Винтрова была в положении. Вы не спрашивали, кто, собственно, из этих двух...
