Нужно выйти, решил Флойд. Выйти отсюда, сейчас же, сию же минуту. Выйти! Выскочить наружу. Если он… оно откроет дверь, станет слишком поздно. Когда человек видит что-то страшное, то страх парализует его, он не может ни двигаться, ни размышлять.
В этот момент что-то стукнуло в окно у него за спиной. Флойд буквально взвыл от ужаса. Неуклюже развернувшись, он карманом брюк зацепился за угол стола, на котором лежали остатки ужина. Коробка от гамбургера и стаканчик с недопитым кофе упали на пол. Потеряв равновесие, охранник неловко взмахнул руками и перевернул на столе секретарши пластмассовую коробочку с ручками, которые с ужасным грохотом прокатились по столу и посыпались на пол. За ручками – с еще более жутким грохотом – последовал револьвер. Флойд затаил дыхание – боялся, что прогремит выстрел, но этого не произошло. Револьвер лежал на полу со взведенным курком.
Взгляд охранника перебегал от окна к двери и обратно. Должно быть, что-то… или кто-то с той стороны предупредил… это существо о присутствии здесь человека, если они… оно… до сих пор этого не знало. Нырнув под стол, охранник правой рукой схватил револьвер и резко вскинул его сначала в сторону окна, потом в сторону двери. Дверь не запиралась на ключ – а то бы он его сейчас с радостью повернул.
В окно снова постучали, громко и настойчиво. Кто-то с той стороны подавал ему сигнал. Кто-то пытался предупредить его, что этим путем ему сбежать не удастся. Флойд бросил взгляд на телефон. И снова стук в окно – после сильного порыва ветра за окном по стеклу дробью забарабанил дождь. Флойд перевел дыхание. Так это стучало от порывов ветра оконное стекло. Всего лишь… И никого там, за окном, нет.
Оно только в коридоре.
А может, и не в коридоре вовсе, подумал он, прицеливаясь в середину двери и зажмурив один глаз, стараясь не обращать внимания на глухие удары собственного сердца. Возможно, оно находится дальше, там, где хранятся контейнеры. И тут Флойд вспомнил: когда Вилл Дохени демонстрировал ему контейнер, объясняя, что проверять температуру нужно ежечасно, оттуда послышался стук. Сначала они оба чертовски испугались, но потом Дохени сообразил, что стук этот объясняется обычной усадкой, в процессе которой происходят разные необычные шумы.
Снова стукнуло в окно, но по ту сторону двери не раздавалось ни звука. Часы показывали 1:45 ночи. Он еще полчаса назад должен был произвести первую контрольную проверку температуры. Но для этого нужно было открыть дверь и выйти наружу.
Ни за что. Ни за какие блага на свете.
1:50. Тихо. Телефон на столе молчит. Можно позвонить в полицию и попросить, чтобы прислали патрульную машину. Да, конечно. А что потом? А потом привести их сюда, чтобы они выяснили, что же там такое. Но если они ничего не обнаружат, то сочтут его полным ничтожеством, которое отнимает у них время. А дальше, вполне возможно, они узнают из компьютера, что он, Флойд, тоже когда-то служил в полиции, пока его не прихватили за взятки и не посадили. И его жизнь станет еще хуже. Устраиваясь на работу, Флойд утаил этот факт своей биографии. И ему очень не хотелось, чтобы полиция заполнила такой существенный пробел. Тем более сейчас, когда жена беременна вторым ребенком.
Флойд взялся за дверную ручку, мгновение выждал – а потом рванул дверь на себя, одновременно вскидывая руку с пистолетом…
Пусто. Тишина. Только дробь дождя по плоской крыше.
Флойд шагнул в маленькую, устланную ковром приемную. Дверь в комнату он открыл, поэтому в льющихся оттуда потоках света прекрасно разглядел и стулья напротив, и столы, уставленные аккуратными стопками бесчисленных брошюр. Словно в лихорадке, Флойд прошел через двухстворчатую дверь в абсолютно темную операционную. Справа, на стене, в двух шагах от него находился выключатель, но, чтобы добраться до него, нужно было полностью окунуться в непроглядную тьму.
Существовало еще и аварийное освещение, но оно включалось из комнатки в противоположном конце операционной. Идиоты, нашли где разместить… Флойд стоял у порога, привыкая к темноте и прислушиваясь. По крыше по-прежнему барабанил дождь, где-то капало с протекавшего потолка.
Собравшись наконец с духом, он ринулся к выключателю. Дверь позади него захлопнулась с металлическим скрежетом. Флойд всматривался в кромешную тьму, пытаясь нащупать выключатель. Его рука наконец нашла ряд пластмассовых выключателей. Он нажал все три, и комната мгновенно залилась светом. Все здесь было как обычно, и Флойд с облегчением вздохнул: сверкающий, словно не тронутая рябью поверхность пруда, пол, чистые кремовые стены, операционный стол на гидравлическом подъемнике, аппаратура на колесиках, инструменты, градусники, мониторы, трубки, стойки для капельниц, картонные коробки с лекарствами и хирургическими перчатками, разовые шприцы в сморщенных обертках…
Флойд посмотрел на следующую двухстворчатую дверь и направился к ней. Скрип кожаных подошв, ступавших по кафельному полу, придавал ему уверенности. Он продолжал путь вразвалочку, неторопливо, чтобы продемонстрировать тому, кто поджидает его по ту сторону двери, что Флойд Пуэбло его нисколько, ни капельки не боится.
Куража хватило до тех пор, пока он не приблизился вплотную к двери и не взялся за ледяную ручку. Прикоснувшись к ней, он снова затрясся от страха. Флойд глянул через плечо, стараясь взять себя в руки, набраться храбрости, заставить свой парализованный ужасом мозг мыслить здраво, логически. Люди, которые заморожены жидким азотом, уже умерли. Смерть наступила от инфаркта, рака, паралича, у кого-то отказали внутренние органы, кто-то умер от огнестрельных ранений… Даже если есть какая-то неисправность в одном из цилиндров, если даже вытек весь азот и они разморозились, все равно они были и останутся мертвыми. Чуда не произойдет, никто не исцелится, поскольку в цилиндрах сидят не сумасшедшие герои Арни Шварценеггера и не монстры Франкенштейна, которые только и думают, как бы выбраться наружу и уничтожить весь мир.
По-прежнему крепко сжимая револьвер, держа палец на спусковом крючке, Флойд потянул на себя дверь и увидел уходящий в темноту мрачный ряд алюминиевых дьюэров. Здесь тоже было тихо. Холодный воздух мгновенно окутал его, будто он вошел в камеру глубокой заморозки. Сначала он посмотрел направо, туда, где в бетонных бункерах хранились головы пациентов. В этом помещении свет зажигался из операционной, так что не пришлось идти в темноте. Об этом позаботился тот, кто, вероятно, тоже побаивался. Неподвижно стояли дьюэры, опираясь на колесики, предусмотренные на случай землетрясений, отбрасывая на бетонный пол черные тени. Шум дождя слышался здесь как далекая барабанная дробь. Первым делом Флойд забрался по лестнице на бетонные бункеры и, проверив спаренные датчики температуры на маленьких дьюэрах, убедился, что термометры показывают минус 196°.
Флойд спустился вниз и медленно направился вдоль возвышавшихся над ним дьюэров. На первых девяти, как и положено, термометры показывали минус 196°. Затем он приблизился к новенькому. На шкале термометров по обе стороны от отметки «–140 °C» были нанесены жирным красные черточки, они, по словам Дохени, указывали на предельное отклонение. Черные стрелочки обоих термометров застыли на нужной отметке. Флойд достал из кармана нацарапанную для памяти шпаргалку и сверил цифру. Все правильно, но ему было очень любопытно – чем же этот новый контейнер отличается от остальных? Внешне цилиндры с жидким азотом выглядели очень просто. На них не было никаких трубок, только проводки низкотемпературной сигнализации. У нового же цилиндра, в отличие от старых, имелся сложный аппарат охлаждения. Флойду показалось, что двигатель устройства сейчас работает чуть громче, чем раньше.
И тут он услышал негромкий, но отчетливый металлический стук. Сердце чуть не выскочило у него из груди. При повторном стуке он затрясся, точно в ознобе. Что-то стукнуло раз-другой, а затем застучало неистово и яростно. Звуки эти эхом разносились по всему помещению. Кто-то стремился вырваться наружу! Этим похожим на азбуку Морзе стуком «покойник» подавал сигнал, пытался связаться с внешним миром.
Флойд Пуэбло отпрянул с перекошенным от ужаса лицом. Господи! Оттаявший отчаянно рвался наружу.
Он все еще слышал отчетливый прерывистый стук, когда распахнул входную дверь, выбегая на улицу, в ночь, взывая о помощи.
22
25 января 1993 года, понедельник. Суссекс
После беспокойной ночи Джо проснулся задолго до звонка будильника. За окном барабанил проливной дождь, по водостокам булькала и журчала вода, и от этого казалось, что в комнате ужасно холодно.
Утро понедельника. Начинается новая неделя. Сегодня в университет приходит Джулиет Спринг. Большую часть ночи он бодрствовал, думая о ней, о том, как им с помощью АРХИВа прочитать терабайтовую ленту. Надо отдать ей должное, она начала очень оригинально, сумела заинтриговать его. Джо не на шутку увлекся идеей расшифровки.
