— Хорошо, настырный вы мой. — Лана улыбалась не без ехидства. — Но при одном условии — дела ваши будем обсуждать завтра. Сегодня выходной, как вы сами справедливо заметили.
Может, она думала, что доктор откажется? Нет уж. Во-первых, ужинать одному не хотелось, а во-вторых, он тоже не дурак и знает, насколько любопытны женщины. Она ведь все равно не дотерпит до завтра.
Они сгрузили многочисленные покупки в машины и отправились в итальянский ресторан. Цены тут, конечно, того… Ну да живем один раз. Иногда можно себя и побаловать. Марк заказал себе хороший кусок мяса с картошкой и салатом, бокал вина.
Лана и Настя набрали какой-то чепухи из японского меню. Сейчас все с ума сходят по всяким рисовым шарикам непонятно с какой начинкой, водорослям и всяким ракушкам, содержимое которых выглядит как раздавленная улитка. Брр. Наш доктор всегда был сторонником доброй старой европейской кухни. И если ел рыбу, то она должна быть вымочена в вине и хорошо пожарена, а не вилять хвостом на тарелке. Но Лана и девчонка ловко орудовали палочками и восхищенно причмокивали. Пусть развлекаются.
Ужин прошел неожиданно весело и приятно. Марк, честно сказать, почему-то больше всего опасался Насти. От этого сероглазого ангела можно ждать чего угодно. Но сегодня она была просто паинькой. Доверила маме выбор блюд, съела почти все, что дали, и незаметно так переместилась к аквариуму с живыми рыбками, который красовался у входа в ресторан. Вскоре рядом с ней нарисовалась еще одна девочка того же возраста и мальчик чуть младше. Они тыкали пальцами в стекло и болтали не меньше часа, честное слово.
Так что взрослые имели возможность спокойно поговорить. Начали они, само собой, с цен. Посмотрев меню, Лана предложила оплатить счет по-гамбургски. Марк категорически отказался, заметив, что, пока зубы продолжают быть ахиллесовой пятой значительной части человечества (о! зубы — пятой, чего не ляпнешь, пытаясь произвести впечатление), он может себе позволить пригласить даму и заплатить за нее. И вообще, доктор не сторонник феминизма. Дальше разговор потек уже естественно.
Они обсудили много животрепещущих тем: феминизм, последние театральные премьеры, недостатки современной школы и так далее. Выяснилось, что у них много общего: она тоже предпочитает всем театрам Маяковку или антрепризу, когда идешь конкретно на актеров; Лана тоже считает, что как жанр российский мюзикл еще не достиг своей зрелости и завершенности. Она любит старую Москву и все проекты перестройки центра принимает близко к сердцу. Честно, Марк девушку понял и поддержал. Когда он увидел проект переделки Патриарших прудов… Там еще присутствовал некий примус. Сначала он думал — это дурная шутка. Ну не могут нормальные люди обсуждать серьезно подобный ужас. Однако потребовалась масса усилий, чтобы страшный сон не воплотился в реальность. Короче, они нашли о чем поболтать. Лана оказалась чудесной собеседницей: остроумной, иногда чуть злой на язык, но поскольку взгляды и вкусы их удивительно совпадали, то стрелы ее сарказма восхищали Марка.
О личной жизни она особо не распространялась и на ребенке тоже не концентрировалась, но он все же, думается, уловил невысказанное: Лана из тех мамаш, которые любят свое чадо болезненно. Здравый смысл заставлял ее скрывать это за непринужденным тоном и несколько показной строгостью, но, думается, доктор не ошибся. Она ни разу не забыла о девочке. Совершенно инстинктивно голова матери поворачивалась так, чтобы если и не видеть дочку хоть краем глаза, то непременно слышать голос. Да, должно быть, работа, которая не всегда позволяет ей быть с дочерью в сложные моменты, заставляет переживать серьезное нервное напряжение. Марк вдруг представил себе, как Настя болеет и ее мама укладывает девочку к себе в кровать или сидит всю ночь в кресле в детской и прислушивается к дыханию своего сокровища, стараясь по частоте вздохов понять, не поднялась ли температура. А утром ей надо бежать в офис, и тогда она встречает няньку или соседку, кто там присматривает за девочкой, сто раз повторяет ей, где лекарства и чем кормить, а сама весь день нервничает и заставляет себя не звонить домой каждые два часа. Думается, ей часто приходится сдерживать себя — она наверняка понимает, как ребенка гнетет безумная любовь матери. Вот Маша всегда жаловалась Марку на своих родителей, которые просто продохнуть ей не давали, окружая всяческой заботой. Привело это к тому, что девушка, уже учась в институте, не умела включить плиту, чтобы разогреть себе еду, а что такое ДЭЗ и где платят за квартиру, не знает, кажется, до сих пор.
Марк задумался, хватит ли у Ланы здравого смысла отпустить девочку, когда та вырастет. Потом удивился своим дурацким мыслям: куда это его занесло? А объект-то — вот он, стоит перед столиком, разметав по плечам пепельные локоны, и как бы невзначай норовит отхлебнуть из маминого бокала с легким итальянским вином.
Когда ей указали, что рановато будет, противная девчонка сделала большие глаза и сказала:
— Я думала, это «спрайт».
Ха, так все и поверили. Потом взрослые поторговались с дитем из-за мороженого — Настя непременно хотела заказать по шарику все перечисленные в меню сорта. Пришлось авторитетным докторским голосом напомнить, сколь ужасные последствия ее ожидают — потолстеет, никто любить не будет. А из ближайших перспектив — ангина и сидение дома в выходные, которые послушные и нежадные дети проводят в разных интересных местах, например в зоопарке.
— Хорошо, я буду шоколадное и… и вишневое. И полить вареньем, а сверху посыпать таким беленьким.
Марка передернуло, а Лана спокойно сказала:
— Хорошо.
— Я пойду пока, а когда мороженое принесут, вернусь. — И Настя, уже сделав два шага, вдруг вернулась к столу. — А после зоопарка, когда мы пойдем в «Макдоналдс», можно будет мороженое?
Обращалась она конкретно к доктору. То есть в зоопарк-то, похоже, всех ведет Марк.
— Настя! — взвилась возмущенная мамаша.
Ответом ей был совершенно ангельский взгляд, губы сердечком.
— Что?
— Э-э… — промямлил наш стоматолог. — Посмотрим.
Удовлетворенный ребенок цапнул со стола подоспевшую вазочку с мороженым и отправился глазеть на рыбок, а взрослые уставились друг на друга в неловком молчании. Через несколько секунд напряженная пауза сменилась нервным хихиканьем, а потом вполне освежающим дружеским ржанием. Отсмеявшись, она притянула к себе вазочку с мороженым и сказала:
— Рассказывайте, доктор. Вы весь вечер были просто молодцом и заслужили возможность излить душу. Так что давайте послушаем, что стряслось.
«Ага, я знал, что так и будет. Ну… не то чтобы знал, но наделся», — мысленно похвалил себя Марк и начал рассказывать. Она слушала внимательно, не перебивая. История Лане не понравилась.
