Казенная одежда мышиного цвета – без карманов и поясов, такая непрочная, что при всем желании ей невозможно было бы удавиться. Датчики жизнедеятельности, приклееные на тело…
Кей сносил все процедуры с полным безразличием. С ними пока обращались вполне гуманно – следствие несопротивления при аресте.
– Я могу попросить воды? – поинтересовался он у врача.
Ему дали напиться – равнодушно и вежливо. Он больше не был убийцей и террористом, ставшим вне закона. Просто ценный пленник, которого надо сохранить живым до суда.
Потом усиленный конвой – шестеро в тяжелой броне, отвели их в тюремный блок эсминца. Здесь было две маленькие камеры, но их поместили в одну. Скорее всего, чтобы дать возможность разговаривать – искушение было слишком велико, чтобы пленные обращали внимание на детекторы. Даже самый бессодержательный обмен репликами многое скажет психологам.
Томми пока держался прекрасно. Кей не слишком полагался на его выдержку – так же как и на свою, впрочем. Первая же инъекция психотропных препаратов сломит все его сопротивление. Томми, наверняка, сохранил артуровский иммунитет к химикатам, но ему не выдержать пыток.
Самым обидным Кею казалось то, что в правду, которую им придется сказать, никто не поверит. Их будут пытать вновь и вновь, добиваясь истины – которой не существует. Возможно их рассказ так и останется в глазах следователей легендой – которой упрямо придерживаются террористы.
– Я займу нижнюю койку, – сказал Кей. – Ты не против?
– Пожалуйста.
Они переглянулись. Все бесполезно. И спокойный тон не обманет анализаторы эмоций.
Первый же допрос сломает обоих.
– Хороший корабль, – продолжил Кей. – Я вот думаю, что на таком можно было добраться до цели за сутки. Разгонная скорость великовата, зато двигатели…
– А мне больше нравился твой катер. Помнишь?
Дач кивнул.
– Все останется как прежде, – Томми присел на койку. – Ничего не вышло из наших планов.
Кей был благодарен ему за это короткое слово – «наших».
– Не думаю. Кертис вот-вот объявит о своих планах – если уже не объявил. Все станет еще хуже.
– Нам-то какая разница теперь?
– Никакой, – Дач сел рядом с Томми. Прозрачная стена их камеры, выходящая в каюту где скучал конвой, не располагала к открытости. Но он все же обнял Томми за плечи. – Ты очень заинтересовал врачей, не находишь?
Юноша пожал плечами.
– Я вот думаю, как они вычислили наш маршрут, – продолжил Кей. – Проследить путь «Кузнечика» – невозможно.
– А если им сказали, где мы будем заправляться?
Кей покачал головой.
– Мне кажется более правдоподобным другой вариант. Я лишь не пойму, плох он или хорош.
Дверь в каюту охраны открылась. Вошел мужчина в незнакомой форме и человек, знакомый Кею по старым портретам.
– А вот и прославленный адмирал Лемак, – без удивления заметил Кей. – Сейчас начнется.
Но адмирал даже не посмотрел в их сторону. Коротко сказал что-то конвойным, и те вышли вместе с ним.
– Все страньше и страньше, – не отрывая взгляда от оставшегося произнес Кей. – Тебе не знаком такой мундир?
Человек в форме командора и странными значками в петлицах – перекрещенные мечи на фоне щита, остановился у прозрачной стены. Посмотрел на Дача, кивнул, и коснулся сенсорной панели. Стена разошлась.
– Вячеслав Шегал, спецгруппа Императора «Щит», – сказал Кей. – Давно не виделись.
Стена сомкнулась за спиной Шегала.
2
– Позволите гостю сесть? – спросил Шегал.
– Наш дом – твой дом, – любезно ответил Кей.
Вячеслав откинул пружинящее сиденье у стены. С любопытством посмотрел на Артура. Угадать его мысли было нетрудно.
– Нет, это не он, – сказал Кей.
Шегал кивнул.
– Я чуть-чуть опоздал к самому интересному. Но рад, что успел к первой беседе.
– Ничего интересного не было. У нас оказались разные весовые категории с Лемаком.
– Ну и хорошо. Если бы вас подстрелили, это крайне расстроило бы Императора.
– Вечная жизнь Императору. Как его здоровье?
– Хуже, чем раньше. Я согласен с твоим мнением, что Грей – свинья у вершин власти. Но человек стоящий у вершин обречен быть свиньей. А Грей, по крайней мере, признает это право лишь за собой. Все остальные, кто переступает рамки, караются безжалостно.
Кей удивленно смотрел на Шегала.
– Я приказал отключить все детекторы в камере.
– Не верю.
– У меня есть на это и полномочия, и желание. Я хочу поговорить с тобой о «Линии Грез».
– Кертис уже начал рекламную компанию?
– Да. Но дело не в этом. Откуда ты узнал о вариаторе реальностей?
– От Кертиса-младшего.
– Откуда узнал он?
– От Бога.
Шегал поморщился.
– Ты уверен в своих словах?
– Да, – Кей задумчиво смотрел на Вячеслава. – Ты многое знаешь. Ты даже не удивлен.
– Тут нечему удивляться. Рано или поздно какая-то из рас должна была столкнуться с силой, породившей мир. Я лишь удивлен активности этой силы. По мнению теологов она обязана быть пассивной, наблюдающей.
– Все дело в самом человеке. Кертис технократ и трус. Все его помыслы были о власти – которую он понимал как всесильную технологию, и о безопасности – которая равносильна бессмертию. Он даже помыслить не мог о пси-возможностях… или о том, что в мире наступит всеобщая благодать.
– Это не помогло бы ему. Наша реальность уже неизменна. Лишь в новой Вселенной Кертис может стать демиургом. Я поражен тем, что изменения все-таки вошли в наш мир.
– Он попросил отсрочки. Он ее получил. Поскольку бессмертие для Кертиса – лишь порождение машин, ему дали аТан… который пригоден для всех. Для перехода в иной мир он получил «Линию Грез».
– Нет правил, которые нельзя обойти… – Шегал потер виски, не отрывая от Кея внимательного взгляда. – Мне понятно, что ты пытался совершить. Зря. Человек не в силах победить Бога.
– Нет правил, которые… – Кей не стал заканчивать фразу.
– Мне очень жаль тебя, – Шегал казался вполне искренним. – Ты помог мне на Лайоне.
– Случайно. Я не знал, кто ты. Можно задать вопрос?
– Говори.
– Сколько тебе лет?
– Много.
– Тогда еще один вопрос. Почему ты мечтал об этом?
Шегал смотрел ему прямо в глаза.
– Я не думаю, что наш мир настолько плох.
– Ты ошибаешься. Мне плевать, в какой Вселенной ты когда-то жил. Мне все равно, каким путем ты реализовал наш мир. Я лишь хочу знать – почему ты создал его таким.
Томми, молчаливо слушавший их разговор, взял Кея за руку. Торопливым движением испуганного ребенка, которым давно уже не был.
– Кей, ты привык жить на дне, – хладнокровно ответил Шегал. – Ты всегда был по уши в грязи. Не считай весь мир дном. Всеобщая благодать немыслима – в мире без тени не будет света.
– Шегал, ты тоже не ангел. Ты всегда был наверху – много ли там света?
– Я был у верха, Кей. Я всегда сохранял возможность контроля и одновременно – право быть независимым. Большинство людей счастливы, поверь мне. Инженер на эндорийской верфи, имеющий жену и любовницу, покупающий по выходным бутылку низкопробного мршанского вина и копящий деньги на прогулочный ботик, куда счастливее Грея, которого ты так ненавидишь. Важны точки отсчета, а не их высота.
– Ты не провел две недели в трюме грузовика, голодный и грязный, лишенный родины и семьи. Ты не был малолетним изгоем на чужой планете. Не вступал в Лигу Телохранителей – потому что не было иной работы. Не расстреливал людей на Хааране. Не проезжал по живым телам на Инцедиосе…
– Да, Кей. Это был не я. Это был ты. Только Кей Дач делал выбор – как ему поступить.
Шегал поднялся – сиденье хлопнуло о стену.
– Я дал вам свободу. Всем – и тебе тоже. За тобой был выбор, каким путем идти. Не говори, что не мог остаться фермером на Альтосе – и жить как все, спокойно и счастливо.
Дач засмеялся.
– Право быть грязью? Спасибо. Я выбрал право быть кровью – которое ты тоже мне дал.
– Что ж, будь благодарен. Ты прожил жизнь так, как хотел.
– Я еще не мертв, Шегал.
– Не надолго. Я не считаю, что тебе стоит встречаться с Императором. Этот корабль – твой последний дом.
– Как долго я тебя искал… – словно не слыша его слов отозвался Кей.
– Что же ты медлишь?
– Не собираюсь облегчать твою задачу.
Шегал кивнул.
– Ничего. У меня будут возможности прервать твой путь.
Он перевел взгляд на Томми.
– Мальчик, ты, вероятно, клон Артура?
Томми не ответил.
– У тебя есть шанс выжить, мальчик. Запомни, что он есть.
Лицо юноши едва заметно дрогнуло.
– Ты даже сможешь подняться к вершинам… и при этом спасти Империю, как хотели вы с Кеем. Подумай, будешь ли ты послушным.
Вячеслав Шегал шагнул в стену, и та послушно расступилась. Через мгновение охранники вновь возникли за стеклянным барьером.
