очень ясно. В черных глазах женщины словно колючка пылал яркий огонек.
— Тогда я подойду, — поднялся Сэймей.
— Не стоит утруждаться.
— Не обращай внимания, — Сэймей вышел на веранду и опустился на одно колено прямо на доски. — Как поживаешь?
— Без перемен, — женщина опустила веки. Потом подняла взгляд. И глядя в эти глаза, Сэймей сказал:
— Сколько лет прошло?
— Тридцать лет.
— Действительно.
— Тогда господин Камо-но Тадаюки…
— Да, это было как раз, когда я только вступил на путь Оммёдо…
— А нынче ночью Вы, господин Сэймей… — в глазах женщины вдруг вспыхнуло синее фосфорицирующее сияние.
— Какая необыкновенная связь…
— И господина Тадаюки уже давно нет среди людей этого мира… — сказала женщина низким, бесконечно печальным голосом. Камо-но Тадаюки — учитель Абэ-но Сэймея. Он был известен как человек, глубоко познавший тайны Оммёдо, и в свое время был выдающимся оммёдзи.
— Выпьешь? — спросил Сэймей у женщины.
— Если Вы, господин Сэймей, изволите порекомендовать… — ответила она.
Сэймей поднялся, взял в руки кувшин и чашечку. Сначала он налил саке из кувшина, что сжимал в правой руке, в чашечку, которую держал в левой. Это саке Сэймей выпил в три глотка. Затем он протянул чашечку, которую только что осушил, и женщина приняла ее кончиками пальцев обеих рук. Саке в чашечку в пальцах женщины налил сам Сэймей.
— Можно ли? — глазами, в которых переливалось синее сияние, женщина смотрела на Сэймея. Сэймей не сказал ни слова, а только улыбнулся и кивнул. Тремя глотками женщина осушила чашечку. Сэймей поставил кувшин на доски веранды, а женщина поставила рядом чашечку. Хиромаса молчал, он просто смотрел на этих двоих.
Взгляд женщины плавно переместился на Хиромасу.
— Минамото-но Хиромаса. Сегодня ночью он нам поможет, — отрекомендованный так Хиромаса ничего не сказал. Женщина глубоко склонила голову перед Хиромасой:
— Простите за отвратительное зрелище, коему Вы будете свидетелем…
А Хиромаса вообще не понимал, что помогать, что вообще ему следует делать. Так и кивнул, ничего не понимая.
— Начнем? — спросил Сэймей.
— Давайте начнем, — ответила женщина. На плечах черного монашеского одеяния женщины скопился белый снег. Плавным движением женщина сбросила черные одежды со своего тела. Осталась абсолютно нагой. Ее кожа была белой до боли. Такого цвета, как белизна снега. И на эту белую кожу оседал снег. Белая кожа, вобравшая в себя цвет тьмы. У ног женщины словно густая тень лежал черный монашеский наряд. На ее полную грудь падал снег, и за тающей снежинкой уже ложилась следующая, и еще, и еще.
Сэймей босыми ногами сошел с веранды на снег.
— Хиромаса, — сказал Сэймей.
— Да!
— Возьми меч и подойди.
— Ладно. — Хиромаса взял меч в левую руку и сошел на снег. Тоже босиком. Возможно от напряжения, но и Хиромаса тоже совершенно не чувствовал холода снега под ногами. Вместе с Сэймеем он встал перед женщиной. Женщина стояла тут же, и на ее теле не было ни единой ниточки. В паху виднелась густая тень.
— Ничего не спрашивать! — так для себя решил Хиромаса. Он стоял, сжав губы.
Женщина выдохнула. Дыхание обратилось в светло-синее пламя и быстро растворилось в ночном воздухе. В глазах женщины усилилось сияние. Ее густые черные волосы спадали немного ниже плеч. В волосах словно бы вспыхивали зеленые искорки. Женщина просто опустилась на снег. В позу лотоса. Руки сложены перед грудью. Глаза закрыты.
Сэймей молча сунул правую руку за пазуху и извлек оттуда две длинные острые иглы. Тонкие иглы, тоньше шелковой нити. Хиромаса подавился возгласом, увидев, как Сэймей плавно погрузил одну из двух игл в черные волосы сзади, примерно в то место, где соединяются череп и шея. Игла вошла в шею женщины больше чем на половину.
Дальше — поясница. В нижнюю часть позвоночника Сэймей точно так же вонзил оставшуюся иглу.
— Хиромаса! Вынь меч! — сказал Сэймей.
— Да, — Хиромаса правой рукой вынул меч из ножен. Серебряный клинок бело блеснул в снежной тьме. Ножны он просто бросил на снег. Двумя руками сжал меч.
— Хиромаса! Внутри этой женщины живет демон, — сказал Сэймей. Хиромаса вместо кивка крепче сжал губы. — Демон по имени Када, змей.
— Да.
— Я сейчас изгоню демона из тела этой женщины. И вот его, когда он полностью выйдет из тела женщины, вот его и заруби своим мечом. Знак я тебе подам, — сказал Сэймей. Хиромаса расставил пошире ноги и занес меч вверх.
— Это «Изгнание змея Када», оно бывает раз в тридцать лет. Не так уж часто увидишь подобное, — сказал Сэймей. Он мягко взял губами кончик той иглы, что была воткнута сзади в шею женщины. И, не вынимая иглы, губами, сжимающими кончик, запел заклинание сю. Правой рукой он сжимал ту иглу, что была воткнута в спину женщины.
Это было такое сю, которое раньше Хиромаса никогда не слышал. Оно было похоже на заклятие на чужеземном языке, которое лилось, смешивая и чередуя в себе высокие звуки и низкие звуки.
Вдруг по телу женщины пробежала судорога. Не размыкая рук она откинулась назад. Глаза по-прежнему закрыты. А на ее лице, мало по малу, словно изнутри, проступало нечто. Гримаса. Гримаса восторга. Такое выражение лица, словно бы всю ее, и душу, и тело наполняла безграничная радость. Или гримаса боли и страдания. Такое выражение лица, словно бы ее тело пожирает некое чудовище.
И вдруг! Вдруг, прямо на глазах у Хиромасы это запрокинутое лицо начало изменяться. Что-то начало вырисовываться на женском лице. Обнаженное тело женщины под взглядом Хиромасы начало увядать. И он вдруг понял, что же появляется на ее лице. Морщины. Выступы и впадины — они стали появляться не где-нибудь на лице или где-то на теле, а по всему женскому телу. И как только стало понятно, что это морщины, вдруг спина женщины невероятно вывернулась вперед. На обращенном к небу лице распахнулись глаза. Они горели синим огнем. Женщина обнажила зубы. Показались клыки. Со свистом из ее рта вырвался язык зеленого призрачного пламени.
Стоя в боевой стойке с занесенным над головой сжатым двумя руками мечом Хиромаса издал приглушенный возглас. На его глазах женщина превращалась в кривую старуху.
— Он выходит! — сказал Сэймей, не выпуская иглы изо рта.
Из паха. Между ног женщины подняла голову абсолютно черная блестящая змея. И эта черная змея, извиваясь, выползала из глубины женского тела.
— После того, как появится целиком! — предупредил Сэймей. Хиромасе было не до того, чтобы слушать Сэймея.
Глаза женщины были закрыты. Все ее тело стало телом старухи. Но покрывшие женщину морщины начали меняться. По мере того, как змея выползала, число морщин уменьшалось. Изменения начались с нижней части тела. Кожа на нижней
