– Иринка! Ты за шестнадцать часов не передумала?
– А мне еще и думать позволено, свет очей моих?
– Не только позволено думать, но и решать – в какой форме доводим наше решение до родителей и где подаем заявление?
– Из этой же серии деликатных вопросов ты забыл еще один: мне оставаться Вороновой или переименоваться в фон Брюллову?
– У нас в семье к этому отношение ровное. Мама на своей девичьей фамилии, и я не замечал, чтобы папу это волновало. Поэтому поступай, как тебе комфортнее.
– Начинаешь совместную жизнь с того, что бремя принятия решения взваливаешь на хрупкие женские плечи?
– Не печалься об этом. Даже самое трудное решение принимается легко, когда оно вынужденное.
За какие-то полторы недели целый пакет протокольных и этических проблем остался позади.
Старшие Брюлловы и Шпагины в общих чертах догадывались о командировочном флирте своих чад. И те и другие относились к нему как к неуправляемой с их стороны, очередной и бесперспективной забаве своих взрослых детей. Объявление о преобразовании забавы в серьезное занятие с сопутствующими штампами в паспортах, изменением места работы и даже жительства вызвало у родителей одинаково противоречивую реакцию. Облегчение в связи с прекращением затянувшегося холостяцкого и, особенно, незамужнего статуса вполне созревшего ребенка. И вместе с тем некоторое разочарование в его (ее) выборе.
Нет, и по внешним данным, и «по анкете» все было нормально.
Но разочарования, небольшие по объему, но разнообразные по ассортименту, присутствовали у каждой из сторон. Если бы контрразведка позаботилась установить в генеральской квартире «прослушку», она бы зафиксировала несколько сказанных шепотом фраз:
– Мало ей мужиков в Москве оказалось.
– И что она будет делать со своими тремя иностранными языками в закрытом городе?
– Мы люди без предрассудков, но лучше бы «пятая графа» была без экзотики.
– Мягковат он для Ирки. Будет она из него веревки вить.
Тексты, звучавшие в то же время на левом берегу Камы, были иными, но столь же драматичными:
– Капризнее генеральских дочек бывают только маршальские.
– Московские розы уральских заморозков не переносят.
– Свеженькие нетоптаные третьекурсницы табунами ходят, а тут свет клином сошелся на разведенке. Спасибо, что не с готовыми внуками.
Особое внимание к третьекурсницам Диляра Эльдаровна проявляла по причине многолетней работы именно с этим контингентом.
Шептания шептаниями, но генерал Шпагин не зря ел свой военно-дипломатический хлеб. Ситуацию он оценил трезво. Конечно, дочь своя, родная, но переговорные позиции другой стороны более сильные. Так что воротить нос и тем более ставить условия – себе дороже.
– Ирка, твой суженый правильно поймет, если наше согласие сбыть тебя с рук он запросит по телефону?
– Тон мне твой не нравится, какая-то в нем ущербность, но Юра поймет все правильно.
– Как нам поаккуратнее ответно выйти на его родителей?
– Он будет звонить с домашнего телефона, попроси передать трубочку.
– Тогда намекни ему, чтобы так и получилось.
После обмена дежурными любезностями Шпагин-старший без хитроумных маневров пошел в лобовую атаку:
– Владимир Теодорович! Имеются деликатные вопросы, о которых в нашем с вами положении думают все, но вслух почему-то не говорят. Я, как старый солдафон, предпочитаю их не мариновать, а снимать.
– Сергей Андреевич! Как врач, я полностью с вами солидарен. Профилактика еще никому не повредила.
– При желании у меня найдутся дела на пятницу в штабе вашей дивизии ПВО. Мы не испортим вам выходные, если на субботу всем семейством напросимся в гости на обед, плавно переходящий в ужин? Познакомимся, потолкуем, да и в Камске мы никогда не были. О встрече в аэропорту и нашем ночлеге не беспокойтесь. Военный городок рядом с аэропортом, а комдив наш старый знакомый.
– У нас встречное предложение. Программу вашего визита сразу распространить и на воскресенье. Тогда не придется украдкой посматривать на часы. Камск летом, конечно, несравненно красивее, но и зимой есть что посмотреть.
Утром в субботу «Волга» с армейскими номерами подкатила к дому Брюлловых. Командир дивизии ПВО в генеральской форме проводил московских гостей до подъезда, поочередно обнял:
– Удачи. Вечером я вас заберу.
Процесс знакомства родителей прошел штатно.
Мужчины друг другом остались довольны. У них оказались одинаковыми взгляды на погоду (лучше морозец, чем слякоть), на употребление алкоголя (рекомендуется в меру), на курение (сплошной вред). Более того, одинаково гэдээровскими[25] оказались их костюмы.
Женщины, осторожно улыбаясь, приглядывались.
Будущая невестка Владимиру Теодоровичу понравилась. Энергичная, не ломака, не писклявая. И, конечно, внешность!
Что ни говорите, но нормальный мужчина женский интеллект и образование ценит, но устоять перед ними способен. Сделать же это по отношению к красивой и обаятельной женщине дано единицам.
Брюллов-старший, как глава семьи, развлекал гостей. Но при этом успевал перехватить явно неравнодушные взгляды Ирины, периодически бросаемые ею на сына. Заметил он и почти незаметное касание ее рук, чуть поправивших узел Юриного галстука. Оценил их шутливую пикировку о достоинствах и недостатках ранних браков.
С каждой минутой его бдительность таяла, как пломбир в жару, а прежние логические построения и опасения хотя и без треска, но рушились.
Кроме того, привыкший логически мыслить доцент Брюллов сделал еще одно оптимистическое профессиональное наблюдение: мама невесты по стройности мало уступала дочери.
«Это хорошо, – подумал он, – а то знаем мы вас: сегодня тростиночка, а завтра центнер веса в пятьдесят восьмом размере».
Пока генерал Шпагин размышлял, когда перейти к деловой части, натощак или сытыми, его будущий зять взял инициативу в свои руки.
– Мы с Ирой признательны Сергею Андреевичу за инициативу совместно обсудить, как он ювелирно выразился, «деликатные» вопросы. До обеда у нас полтора часа. Чтобы потом сосредоточиться на исключительно приятном знакомстве с кулинарным искусством мамы, предлагаем с «деликатным» покончить до этого. Одно решение с Иринкой мы уже приняли. Жить и работать будем в Камске. Формулировка: «по месту работы мужа». Аргумент: в московских условиях занимаемая здесь должность, а следовательно, и положение, да еще с квартирой, мне не грозят. На обсуждение выносятся сопутствующие вопросы: где расписываемся, как празднуем, где Ира прописывается, какой будет ее фамилия?
Для ответов хватило сорока минут. Высокое собрание решило:
Первое. Подать заявление в ЗАГС здесь и сегодня.
Второе. Ирине за высокими должностями не гнаться. Хватит дурака валять, рожать надо!
Третье, но не менее важное. Прописку Ирине в Москве сохранить. Потерять легко, восстанавливать надорвешься.
Четвертое, из третьего плавно вытекающее. Гостевой статус Ирининой «однушки» не менять. Нечего по московским гостиницам мыкаться.
И, наконец, пятое и последнее. Из-за отсутствия в Камске друзей и близких у Шпагиных, а в Москве – у Брюлловых молодые предложили свадьбу «зажать». Вместо нее совершить свадебное путешествие на Кавказ, а сэкономленные средства пустить на обустройство новой квартиры.
Когда дело дошло до изменения или сохранения фамилии Воронова, генерал безапелляционно заявил:
– Извини, дочь, твое мнение мы выслушаем, но последнее слово здесь за Брюлловыми. Ты к ним в семью входишь, а не наоборот.
– Я хотела бы ее сохранить. И документы, дипломы менять не хочется, и как профессионала меня знают как Воронову, и… примета такая есть. Но, Владимир Теодорович, если вас это хоть как-то коробит, то я готова.
– Не будем создавать проблем на пустом месте. Внуки все равно, извините, Сергей Андреевич, будут Брюлловы.
Генерал удовлетворенно хмыкнул и объявил:
– Решение принято. Заседание объявляю закрытым. А музыка в этом доме имеется?
Случайно это получилось, или Юра пошутил, но первая пластинка, которая оказалась на проигрывателе, была утесовская[26]. Со словами:
Маруся все хохочет,Маруся замуж хочет.И будет верная ему жена.
Дьяков. Сентябрь 1971
На планете Земля имеется категория людей, для которых и суббота, и воскресенье такие же суматошные дни, как и все остальные. Даже еще в большей мере. Удел этих людей – сохранять покой и спокойствие тех, кто по выходным позволяет себе поспать подольше. А после того как «охраняемые лица» соизволят проснуться, чем-нибудь их развлечь. Детским утренником или вечерним спектаклем, праздничной демонстрацией трудящихся, эстафетой по улицам города или «праздником урожая».
Александр Игоревич Дьяков как минимум седьмой год относился к числу развлекающих, а не развлекаемых. К тому же он был «жаворонком», способным, совершенно не травмируя собственную нервную систему, просыпаться ранним утром и без будильника.
